Деревенский роман (СИ) - Чадова Анелия

Лёшка ничего не нашёл. Настроение упало у обоих. Если бы ещё знать им на какую глубину копать. Но, с другой стороны, старушка была древней и немощной — откуда у неё силы закапывать клад глубоко?

Пошли к вишне, что росла у дома, останавливаясь через каждый шаг. Всё же страх, что собака ещё жива и шастает здесь был велик.

Подошли. Постояли, прислушиваясь к ночной тишине. Кажется, они по прежнему в этом саду до сих пор одни.

Лёшка устало вздохнул.

— А вдруг это всё туфта? — озвучил он свои пессимистические мысли.

— Здесь проверим и уйдём домой, — шёпотом ответил Пашка. Голос его дрогнул: клад очень хотелось найти.

— Ладно, — махнул рукой старший. Перехватил лопату удобнее.

— Давай я, — предложил младший.

— Сам, — отмахнулся Лёшка.

— Ты же устал, — не стал сдаваться Пашка.

— Не ной, — скривившись, прошипел старший. — Смотри по сторонам, если что, говори — будем бежать отсюда.

Пашка кивнул, давая понять, что понял его.

Земля здесь была мягче — легче поддавалась. Лёшка уже весь вспотел. Руки начали болезненно ныть. И ему уже совсем не верилось, что они что-то найдут. Он бы и бросил всё, да расстраивать брата не хотел. Знал, что Пашка может и всплакнул. К тому же, в большей степени хотелось найти клад, чтобы деньги отдать маме и, конечно же, купить ей замечательный подарок.

Неожиданно лопатка врезалась во что-то твердое. Лёшка застыл. В неверии глянул на брата. Тот поднялся на ноги, шагнул ближе.

— Что там? — на грани слышимости спросил Пашка, вытянув шею, будто мог что-то рассмотреть.

— Сейчас узнаем, — так же тихо отозвался Лёшка. Надежда придала ему силы: работать лопатой стало легче. И спустя уже минут десять, он достал из земли небольшой сундучок, который был закрыт на малюсенький замочек.

— И как будем открывать? — шёпотом задал вопрос Пашка, присев рядом с братом и с воодушевлением рассматривая их находку.

— Домой возьмём, там откроем, — постановил старший. — Пора уходить отсюда, пока нас кто-то не заметил. Ты несёшь рюкзак, я — сундук. Погнали.

До забора добежали в считанные секунды. Первым перелез Пашка, предварительно перекинув рюкзак. Потом Лёшка бросил брату сундук, а уже после и сам перелез. Отряхнулись. Похватали вещи и побежали к своему дому. Подгоняла радость от находки и предвкушении. Что же там внутри?

Забежали в сарай. Спрятали там все свои вещи. Довольные переглянулись.

— Умываемся и спать, — скомандовал Лёшка. — Утром вскроем сундук.

Пашка спорить не стал, хотя любопытство и съедало.

***

Стоило пацанам помчаться вверх по улице, как из старого и тёмного дома вышел старик. С первого взгляда можно было понять, что когда-то он был высок и статен, но годы взяли своё. Опираясь на трость, он остановился на скрипучем крыльце. С довольной улыбкой устремил свой взор на забор.

Следом за стариком вышел другой мужчина, лет на тридцать моложе первого. При ходьбе он хромал. Выглядел хоть представительно, но недовольно. Кажется, его брови, что уже давно встретились на переносице, больше никогда не расставались.

Он остановился плечом к плечу со своим улыбчивым родственником. Две противоположности, что внешне, что и по характеру.

— И зачем ты это всё затеял? — угрюмо поинтересовался тот, что помоложе.

Старик беспечно пожал плечами.

— Мальчишки хорошие. Мать у них прекрасная женщина. Правда, гордая слишком. Помощь от посторонних не принимает. Я долго думал, как им помочь. Вот придумал. Надеюсь, их мать не поймёт, а они лишнего ей не сболтнут.

Молодой укоризненно покачал головой.

— Решил на старости лет благотворительностью заняться? — недобро хмыкнул он.

— Чтобы ты понимал. Сухарь! Лучше бы присмотрелся к их матери. Красавица, какую ещё поискать! — ворчливо проговорил старик.

Молодой бросил на него недовольный взгляд. Промолчал. Развернувшись, похромал обратно в дом.

Старик проводил его хмурым взором, сокрушительно покачал головой. Ему было жаль, что единственный племянник стал таким нелюдимым. Отшельником. А ведь раньше был добродушным и улыбчивым малым. Имел свой бизнес, дом, друзей и стадо поклонниц, жаждущих его внимания. Теперь же у него остался только он, дряхлый старик, счёт в банке, партнёр по бизнесу, да этот дом, на покупку которого постоял именно он, старик. Племянник хотел на Север уехать. Нет, убежать от прошлого и себя. Старик не позволил. Просто испугался, что до самой своей смерти больше не увидит его. Племянник не стал спорить. Всё же они были больше, чем просто дядька и племянник. Они были как отец и сын. И так почти всю жизнь. Вернее, всю взрослую жизнь племянника…

У старика осталась только надежда, что со временем сердце племянника оттает от той корки льда, что покрыла его, хотя веской причины на то не было. Просто враз изменился. Закрылся в себе…

Глава 3

Людмиле, как всегда, пришлось вставать с рассветом. Заглянув к мальчишкам, улыбнулась — сладко сопели её сыновья. Тихонько прикрыла дверь.

На ходу заплетая длинные и густые русые волосы в тугую косу, прошла в ванную. Оттуда — в кухню. Завтрак приготовила себе и пацанам, помыла посуду и ушла в огород, чтобы пока не жарко успеть прополоть кукурузу.

День начался, как и все прошедшие до этого дня. И это радовало. Мальчишки что-то шушукались между собой, спорили, но Людмила предпочла не влезать. Сами разберутся.

Лето уже вовсю шло навстречу осени это пугало её. Минувшей зимой пацаны чаще обычного болели. Денег на лекарства было потрачено в разы больше, чем она рассчитывала. Накопить смогла мало, а впереди очередной учебной год. На какие средства всё нужное покупать? А ведь ещё уголь надо купить, заготовить консервацию на зиму. Всё надо. Порой руки опускаются. Выть по ночам хочется в подушку. Да только слабости такой она позволить себе не может. Справится. Ей нельзя сдаваться. Ни в коем случае нельзя опускать руки. Ради своих сыновей она обязана быть сильной…

Соседи на днях говорили, что новые жители появились у них в селе. Людмиле не особо интересно было это знать. Вообще сплетен не любила. Но этой новости обрадовалась: авось новым односельчанам что-то нужно будет связать? Лишняя копейка её семье не помешает. Но это будет в лучшем случае под зиму, а пока надо придумать, где денег зарабатывать, чтобы всё нужное на холодное время года купить.

— Хозяюшка! — донёсся до неё мужской старческий голос.

Людмила выпрямилась, приложив руку к пояснице и скривившись от боли. Вытерла пот со лба, сдунула волосы, что полезли в глаза.

Возглас повторился. Неужели кто-то её зовёт?

Вытерев потные ладони об подол лёгкого сарафана, стянула платок с головы и побрела на передний двор. Выглянула. Действительно, по ту сторону калитки стоял улыбчивый старик. Седой весь, даже кустистые брови пепельного цвета, а глаза — тёмные, цепкие.

— Доброго здравица, красавица, — поздоровался с нею старик.

Людмила в удивлении приподняла брови. Привидение Бухенвальда и то краше неё. Замученная, потная, взлохмаченная — ведьма огородная, а не красавица. У старика явно проблемы со зрением. Или льстец ещё тот.

— И вам не хворать, — осторожно поздоровалась она в ответ, предполагая, что к ней пришёл новый односельчанин. Вот только зачем?

Подошла к калитке. Дед следил за её приближением с нескрываемым интересом. И во взгляде его тёмных глаз Людмиле почудилось, что ему нравится то, что он видит.

Странный старик.

Он причмокнул. Кивнул своим мыслям. Глянул на неё лукаво, но добродушно.

— Чего угодно? — поинтересовалась она по-деловому, не имея никакого желания вести долгие и ненужные светские беседы. Не для сельской жизни они.

— Позвольте представиться. Леонид Захарович. Недавно приехал в ваше село, в крайний дом на этой улице, — отвесив ей галантный поклон, заговорил старик.

— Людмила, — кратко представилась она. Насторожилась она почему-то. Да и не любила повышенного внимания к своей персоне.