Орангутан и Ваучер (сборник) - Филимон Сергеев

– Здесь две тысячи американского производства, и не трудитесь считать, – со вздохом выдавил он. – А через неделю получить заказ можно?

– Тогда еще пятьсот баксов.

Оно, может, так бы и вышло. За эту сумму Иван Иванович превратился бы в чучело, если бы не врожденная его осторожность и таежный ум охотника.

Снотворных таблеток он не пил: нутром чуял – нельзя спать, когда поблизости Артур Борисович. Он лишь притворился спящим и все слышал. «Так вот почему у циркачки столько выделанных шкур! Вот почему столько чучел!» – с грустью размышлял он.

Как только бронированная машина Артура Борисовича уехала, Раиса Мартыновна, не теряя времени, взяла из аптечки шприц и, наполнив его белой жидкостью, подошла к иконе Богородицы. Иконка висела между самодельным ковром из непонятной кожи и шкурой шимпанзе.

– Да простит меня Господь за то, что я сокращаю страдания гибнущим от зла людского, – тихо прошептала она и осторожно прошла по коридору в спальню… и остолбенела: на просторной тахте никого не было. Иван Иванович сидел в дальнем углу комнаты на полу и громко всхлипывал.

– Ты что? – с дрожью в голосе спросила она.

– Сон жуткий приснился, – пробурчал Иван Иванович.

Раиса едва пришла в себя.

– Не переживай, золотой мой… с Артуром Борисовичем все обошлось. Теперь он уже никогда тебя не потревожит. Дай-ка я укольчик тебе сделаю для успокоения.

Но когда она подошла к своему пациенту поближе, он поднял голову и так посмотрел ей в глаза, что она застыла, будто на что-то наткнулась.

– Ты чего, милый? Инспектор покоя не дает или сон?

– Кто тебя создал, такую?! – вдруг сквозь слезы крикнул он.

– Может, ты по мне соскучился? – она положила шприц на стол и, подойдя к Ивану, цепко обхватила его шею руками.

– Не надо, Раиса Мартыновна…

– Милый мой, я люблю тебя, – она потянулась руками ниже пояса и царапнула его тело длинными, как у кошки, ногтями. – И не шуми, а то Миша услышит.

– Нет! Нет! Я не хочу…

– Забыл, что ты убийца? – Раиса Мартыновна начала раздеваться. – Не серди меня… Тебе необходимо расслабиться. Выпей и ляжем спать.

Она хорошо знала, что нужно делать в подобных ситуациях.

– Оставьте меня, Раиса Мартыновна. Я немножко отдохну и постараюсь заснуть.

Раиса Мартыновна вышла из спальни. В квартире наступила тишина. Иван Иванович не смыкал глаз. Его знобило от жутких мыслей и предчувствий. Он протянул руку к телефону, снял трубку, прислушался. Гудка не было. Посидев, он сунул руку под тахту, куда положил автомат. Автомата не оказалось. В этот момент послышался голос хозяйки дома.

– Орангутан, радость моя, ты не спишь? – громко спросила она, выглянув в прихожую из своей комнаты.

– Нет! – растерянно и зло ответил он.

– Давай сделаем укольчик, и сразу уснешь.

Иван Иванович не ответил. В этот момент он почувствовал, что в спальне стало вдруг жарко, даже душно. Он хотел открыть форточку, но она даже не сдвинулась с места. Духота в комнате увеличивалась, в щель из-под двери тянуло удушливым едким угаром.

– Как ты там, Иван Иванович? – донесся голос хозяйки. – Не спишь еще, дорогой мой, драгоценный экземпляр?

Голова его стала тяжелой, горячей и пустой, как раскаленный шар. Грудь его часто вздымалась, но чем глубже он дышал, тем больше не хватало воздуха. Собрав силы, Иван Иванович метнулся к окну и навалился всем телом на самое большое стекло, выдавив его.

Угасающим сознанием он успел определить, что спасение его там, в ночной темноте. Перевалившись через подоконник второго этажа, он сделал усилие и рухнул во двор.

Где-то вверху грохнули один за другим приглушенные выстрелы, но пули пролетели мимо…

Около трех месяцев добирался Иван Иванович до своей деревни, и долго описывать, с какими людьми он встречался, где шабашил, чтобы заработать на пропитание и дорогу.

Оборванный, с дикарским заросшим лицом, без денег и каких-либо покупок, предстал он наконец перед своей женой, незабвенной Марией Тимофеевной, обнял ее и покаянно заплакал.

Вскоре Сизарев получил письмо из Москвы, от Раисы Мартыновны. Она писала, что любит его по-прежнему, собирается приехать, привести ружье и порадовать шкурой Артура Борисовича Мордова, которую она собирается обменять на шкуры зверей, пользующихся большим спросом не только у меховщиков застойного периода, но и у западных инвесторов.

«…Без тебя, мой дорогой таежник, мне очень грустно. И все же не забудь передать привет твоей супруге Марье Тимофеевне». Так заканчивалось письмо.

Прочитав его, Иван Иванович глазам не поверил. Шрамы от Москвы еще не зарубцевались, и поседевшая голова разламывалась при одной мысли о циркачке. После московских «университетов» он стал неуравновешенным, замкнутым. Особенно его раздражали бизнесмены, которые по телеящику сулили райские наслаждения и тысячу процентов годовых.

«Я им покажу свободный рынок! – вскрикивал он по ночам. – Всех дармоедов работать заставлю!» А просыпаясь, скрипел зубами: автомата рядом не было.

Он хотел пойти с письмом Раисы Мартыновны к прокурору, но передумал и даже жене не сообщил о приезде столичной гостьи.

Ваучер примчалась, как приведение. На дворе стоял сильный мороз, и в деревне пахло печным дымом, смолой. Новенький «джип» и БМВ подкатили к самому жилью Ивана Ивановича. Было за полночь.

– Иван Иванович! Радость моя дикорастущая! – раздался голос Раисы Мартыновны. – Мороз на дворе, открывай дверь!

Иван Иванович прикрутил к сигнальной ракетнице трубку и, открыв дверь, оторопел. Кроме циркачки, на крыльце стояли еще двое: «покойный» охранник Мордова с большим мешком и его напарник с чехлом для гитары.

– Принимай гостей, дорогой мой, – кокетливо улыбалась Раиса Мартыновна. – Как видишь, охранник – кстати, познакомьтесь, его зовут Рольмопсов. Да не смотри на него так. Кто прошлое вспомнит – тому глаз вон. Где хозяйка? Мы ей тоже кое-что привезли.

– У Марьи Тимофеевны сердечный приступ… Она в больнице.

– Значит, ты вольный казак? Она чмокнула его прямо в губы.

– Не совсем так, – смущенно возразил Иван Иванович. – Мы телку купили.

Гости громко расхохотались и осторожно внесли в дом сначала большой мешок, потом чехол для гитары.

– Стол накрывай, Ваня, – радостно предложила циркачка. – С красной рыбой, лесным медом, брусникой… Великого человека поминать будем… Великого, хотя и дурного.

– Кого это?

– Артура Борисовича Мордова, выдающегося реформатора России. Нынче Москва в трауре. Четыре казино закрылись. Красные фонари тухнут. «Золото, уран, нефть» теперь не банк. Богатейший человек был, рог в его душу!

– А вы что, в бедности живете? – робко возразил Сизарев.

– У меня, дорогой мой, честный бизнес. Товар свой я никому не навязываю. Ты не дури, эскимос! Мы тебе автомат привезли, ваучеры прямо из банка, американского спирта двойной очистки, денег на новый дом…

– Довольно! Хватит!

– Не кричи, манкурт! Рольмопсов теперь на меня работает… Его и зовут теперь иначе. Будь любезен пожать ему руку. Короче, знакомьтесь – это Борис Николаевич Зомби, по кличке Беня. А это – молодой бизнесмен Иван Иванович Сизарев.

Беня первым протянул руку.

– Забудем обиды, господин Сизарев, – процедил он, – впереди у нас неплохое будущее, поэтому не надо стрелять друг в друга.

Иван Иванович молча протянул руку.

– А этого бывшего кремлевского зубра, – продолжала Раиса Мартыновна, – зовут, как и моего утенка, Тимуром, отчество Базарович, кличка – Сытый. Тимочка, помоги, пожалуйста, Бене развязать мешок… Пусть покойник на лавке полежит. Чучело должно подсохнуть.

Иван Иванович неторопливо накрывал на стол: нарезал красной рыбы, положил на блюдо морошки, брусники, меда лесного…

Но когда увидел мумию Мордова, тарелка выпала из его рук, дух сперло, и жуткий крик вырвался из его груди.

– Боже мой! Боже мой! – взмолился он. – Артур Борисович, как же вас окаянный рынок скрутил?! Раиса Мартыновна, он уже не человек, он словно леший перестроечный! Мне, бывшему охотнику, смотреть на него страшно.

– А ты на кого похож, алкоголик несчастный?! – в голосе Раисы Мартыновны послышалось что-то грозное, зловещее. – Мордов даже забальзамированный не на одну тысячу долларов потянет… Особенно на мировом рынке. Что Москва! Весь мир в трауре: еще один реформатор таксидермирован. И без пушек, без баррикад… А ведь он, зараза, сначала в структурах ВВД конспирировался, потом в КРБ, а потом уж просто в БМВ, где мы его и накрыли…

Циркачка, никого на смущаясь, быстро переоделась и стала похожа на королеву рекламных клипов «баунти» и других кокосовых лакомств.

– Милые мои, – с улыбкой обратилась она к своим телохранителям. – Сегодня я буду спать только с Иваном Ивановичем. – Она еще раз поцеловала его. – Дорогой мой, хорошо, что ты уцелел. Я бы с ума сошла без тебя. – Она вытащила из дорожной сумки две бутылки с шампанским, поставила на стол. – Помянем Мордова и бай-бай…