Право на счастье - Кейт Коскарелли

— Как поживает твоя мама? Все шьет? Нам так не хватает ее костюмов, когда приходит время выступлений.

— С ней все в порядке. Отец умер летом.

Глаза Китти наполнились слезами, и Анна побледнела.

— О, девочка моя, мне так жаль!

Она положила свою тонкую, но мускулистую руку Китти на талию и повела ее в офис, прикрыв за собой дверь. Китти, посвящая ее в печальные подробности, говорила сбивчиво, торопясь, и когда закончила свой рассказ, Анна обняла ее.

— Простите, Анна, я не хотела отнимать у вас так много времени.

— Китти, дорогая, для меня друзья важнее дел. Сейчас, когда прошлое стало историей, мы можем начать прямо с того, что волнует тебя сегодня. Тебе нужна работа, и ты не можешь ее найти, потому что не там ищешь. Ты научилась танцевать у меня, и самым лучшим образом.

— Но я не балерина, и вы это знаете, — возразила Китти.

— Так ведь и я не балерина, моя дорогая, но я выучила немало юных дарований, которые превзошли меня в мастерстве.

— Не знаю, смогу ли я…

— Но ты можешь попытаться. Должна предупредить, тебе придется много работать, ежедневно с часу до девяти вечера и в субботу. Шесть дней в неделю. И если ты согласишься, я для начала смогу платить тебе по пятьдесят долларов в неделю.

Китти с радостью приняла приглашение и заторопилась домой сообщить столь приятную новость матери.

Мать и дочь жили на деньги, которые сами зарабатывали, и умудрялись сводить концы с концами, пока у Хейзел не стало совсем плохо с глазами. У нее обнаружили катаракту, которая могла привести к потере зрения, если ее не прооперировать. Хейзел была в отчаянии, но молодая, энергичная Китти решила поискать вторую работу, ведь у нее в распоряжении было время с утра до часу, кроме субботы. Китти сумела найти лишь место горничной в отеле «Плаза-парк». Почасовая оплата была невелика, но она надеялась на чаевые.

Теперь она просыпалась в пять, брала с собой ленч, садилась в автобус и ехала в отель. Там она скребла и чистила комнаты и ванны постояльцев, привыкших вставать до полудня, затем спешила на другой автобус и ехала в танцкласс. Таким образом, ленч у Китти проходил в дороге. Без четверти час она подъезжала к месту своей второй работы, и оставшихся пятнадцати минут едва хватало, чтобы переодеться. В субботу девушка весь день занималась с ученицами, а в воскресенье весь день работала в отеле.

Хейзел пыталась протестовать, но тщетно. Дочь уставала, но чувствовала моральное удовлетворение. Перед ней стояла серьезная проблема, но Китти с ней справлялась, и работа в двух местах не была ей в тягость. Китти начала откладывать деньги на операцию.

Больше того, работа горничной показалась девушке намного приятнее, чем она представляла себе раньше. Комнаты были роскошно обставлены, и ей даже нравилось поддерживать в чистоте и порядке все это великолепие. Китти любила разглядывать красивые меха и роскошные наряды в гардеробах, хотя она и была порой удивлена тем, как некоторые состоятельные люди неопрятны. Например, окурки бросали прямо на толстые шерстяные ковры, а туфли вытирали белоснежными полотенцами.

К разочарованию Китти, больших чаевых не было. Лишь немногие оставляли для нее на столе доллар-другой. Китти завидовала мальчикам-посыльным и коридорным, которые могли встречаться с постояльцами лицом к лицу; горничные находились не в столь выгодном положении: поскольку постояльцы их не видели, то и забывали о них.

Однажды холодным зимним утром она приехала в отель и тут же получила задание немедленно выскоблить суперлюкс, занимающий весь этаж. Ждали очень влиятельного гостя, и было велено навести идеальный порядок. Китти подтащила тележку к лифту и нажала кнопку верхнего этажа. Вообще-то горничные были заинтересованы в уборке таких апартаментов, поскольку там всегда можно было получить хорошие чаевые, но сегодня Китти вовсе не радовалась. Как и многие, несколько дней в месяц она чувствовала себя неважно. Китти не выспалась, болела поясница, да и работа без отдыха давала себя знать.

Китти открыла тяжелую дубовую дверь и, толкая перед собой тележку со свежим бельем, вошла в один из самых дорогих люксов. Она была поражена как богатством и красотой номера, так и его громадными размерами, что, впрочем, неудивительно для девушки, которая всю жизнь провела в крохотной квартирке без горячей воды.

Ей хотелось не спеша прогуляться по комнатам, но надо было спешить. Первым делом Китти отправилась в большую ванную комнату. Тщательно вычищая громадную ванну, девушка представляла, как сама купается в ней, нежится в чудесной белой пене. Как у героинь фильмов, волосы ее забраны узлом на затылке, а ухоженные ногти на руках и ногах покрыты коралловым лаком. Рядом, конечно же, должен находиться белый телефон, чтобы можно было поболтать с поклонником, нежась в ароматизированной ванне. Китти представляла, как встает из ванны, глядя на свое отражение в огромном зеркале на стене.

Разогнувшись и смахивая со лба пот, она увидела в том же зеркале высокую тощую фигурку, на которой униформа висела как на вешалке. Нагрузка последних месяцев сказалась на ее внешности. Девушка встала на хромированные весы на полу. Похудела на целых десять фунтов! Странно, почему ей до сих пор ничего не сказала Анна, правда, преподавательница танцев всегда была убеждена в том, что балерина не может быть слишком худой.

Закончив уборку, Китти выкатила тележку в холл и решила еще раз пройтись по комнатам, дабы убедиться, что ничего не забыто. В спальне она подошла к высокому окну и взглянула на простиравшийся внизу Форест-парк. Когда она была маленькой девочкой, сюда ее водил в зоопарк отец. Он держал Китти за руку, рассказывал всякие истории о животных и покупал ей сахарную вату.

Неужели так и пройдет вся жизнь — среди чужой роскоши и чужой грязи? И вдруг слезы усталости, разочарования и безнадежности потекли по ее щекам. Китти упала в шезлонг, уткнулась лицом в мягкие подушки и дала волю так долго сдерживаемым тревоге и страху. Она плакала долго и громко, как одинокий обиженный ребенок, пока не уснула.

Двумя часами позже Дрейк Малони вошел в отдельный лифт вместе с управляющим отелем и мальчиком-коридорным, который нес его багаж. Управляющий пытался завязать разговор, но Дрейк устал и хотел, чтобы его поскорее оставили в покое. Он совершил ночной перелет при очень плохой погоде, чтобы встретиться здесь с болванами, загубившими крупную земельную сделку, и сейчас не имел ни сил, ни желания развлекать разговорами служащих отеля.

Двери лифта открылись на последнем этаже, и перед взглядами прибывших предстали щетки, тряпки, пылесос и тележка Китти. Управляющий растерялся: