Право на счастье - Кейт Коскарелли

Как только полиция дала разрешение, Пич позвонила Анне и предупредила о возможных провокациях. Похитителям удалось скрыться, и она опасалась того, что их следующей мишенью станет дочь. Пич упрашивала Анну вернуться домой вместе с ней, но та не захотела. Италия уже стала ее домом, и единственное, что Анна пообещала матери, дабы утешить ее, так это нанять шофера на некоторое время, пока все не успокоится.

Большие дети — большие проблемы. Пич на собственном опыте пришлось убедиться в этой истине. Сначала Стив с его винодельней, затем Анна… Как сможет мать сейчас, когда нет рядом Дрейка, защитить своих детей?

Майлз, конечно же, поджидал ее у ворот. Он самый лучший и верный из слуг. Пич готова была обнять его, высокого и худого, но ограничилась теплой приветливой улыбкой.

— Простите, что пришлось заставить вас так долго ждать, Майлз. Эти идиоты на таможне обыскивали меня, как злостную контрабандистку.

— Добро пожаловать домой, мадам. Как вы себя чувствуете? Вы немного бледны.

— Они все хотели убедиться, что я не провожу контрабанды в обручальном кольце, словно у меня без этого не достаточно было проблем в этой проклятой поездке.

— Что-нибудь случилось? Вы, кажется, чем-то расстроены.

— Парочка громил решила меня украсть в миланском аэропорту. В Италии любят развлекаться подобным образом. К счастью, мне удалось вырваться. Но плащ, мой новый плащ, безнадежно испорчен! — Она развернула его так, чтобы несколько дырочек стали видны на просвет.

— Боже мой, мадам… Они вас едва не убили! — воскликнул Майлз, забыв про свою показную невозмутимость. — Наверное, нам следует позвонить мистеру Дулею, чтобы у дома выставили охрану.

— Не думаю, что в этом есть необходимость… Но стоит подумать над твоим предложением, Майлз. Дома я чувствую себя в гораздо большей безопасности. Как хочется, чтобы и Анна с Фредериком вернулись жить домой. Вы уже перебрались в пентхауз?

— Нет, мадам. Мы планировали переехать завтра, хотя для вас миссис Хаммонд все уже приготовила. Конечно, после того, что вам довелось пережить, понятно ваше нежелание ночевать одной. Я разбужу Сару, мы возьмем самое необходимое и поедем с вами.

— Не стоит, Майлз. Не хочу причинять вам лишние хлопоты. В конце концов мы в США, а не в Италии. Насколько я знаю, охране моих новых апартаментов можно доверять. Поэтому завтра утром без ненужной спешки вы с Сарой переедете ко мне. Как там Винни?

— Ждет вас в машине. Собачка очень скучала без вас. Будем надеяться, она быстро освоится в новом доме.

Через полчаса Майлз разворачивал «роллс-ройс» в подъездную аллею бульвара Вилшир. Швейцар помог Пич выйти из машины, и она с маленькой Винни на руках поспешила в просторный, с высоким потолком вестибюль. Холодом веяло от мраморных полов, льдинками сверкали хрустальные люстры и светильники. И зачем она позволила затащить себя в этот павильон Дороти Чендлер?

Личный лифт тихо заскользил на полностью принадлежавший ей двенадцатый этаж. Швейцар вставил ключ в панель лифта, и дверь открылась. В нескольких словах он объяснил ей действие различных систем защиты, но Пич запуталась в обилии кнопок и цифровых комбинаций.

— Увы, я не в силах сразу разобраться во всем этом. Вы не могли бы просто запереть меня на ночь? Утром, на свежую голову, вы мне все объясните еще раз.

— Разумеется, миссис Малони. Внизу постоянно находятся трое дежурных. В каждой комнате имеется красная кнопка — кнопка тревоги. Вам достаточно просто нажать на нее, если вдруг понадобится помощь. Спокойной ночи. И добро пожаловать домой.

Пич включила свет. Вот оно, воплощение ее первого крупного самостоятельного решения! Да благословит Господь этот дом! Пусть здесь ей сопутствует удача. Пич искренне верила, что на новом месте жизнь ее станет веселее. Именно поэтому она торопила Хораса с покупкой этих апартаментов. Однако за время отдыха в Италии уверенности в том, что перемена места жительства может серьезно изменить ее жизнь, поубавилось. И появились сомнения.

Но вот сейчас она на пороге нового. Это первый купленный ею дом. Пич уже исполнилось сорок пять, и она успела пожить во многих домах, но эту ночь она проведет в первом по-настоящему своем доме. Доме, купленном на свои деньги. И здесь ее никто не ждал. Ни муж, ни дети, ни слуги. Только Пич, и больше никого.

— И еще ты, Винни. Иди ко мне, давай посмотрим, что это такое…

Пич опустила маленькую собачку на пол и обвела взглядом окружавшее ее великолепие. Она, безусловно, надеялась на нечто неординарное, и увиденное не обмануло ее ожиданий. Паркет из светлого полированного дерева был инкрустирован красным так, что затемненные участки складывались в стилизованный орнамент из хорошо узнаваемых персиков. Пич опустилась на колени, любуясь великолепной работой мастера, и погладила теплое дерево, словно желая на ощупь почувствовать красоту, радовавшую глаз.

Она обвела взглядом стены теплого бежевого оттенка, тяжелые, изысканно простые бра из стекла. Ни стульев, ни табуретов. В холле было пусто, если не считать великолепной работы Моне: балерина в полный рост с опущенным долу взглядом. Фигура была выполнена из полированной меди и подсвечивалась тремя точечными источниками света, что создавало незабываемое драматическое впечатление. Пич подошла к скульптуре, которую купил для нее Дрейк, и обняла танцовщицу за металлические плечи, щекой прижавшись к ее волосам…

Память о Дрейке Малони, который был ее мужем на протяжении двадцати шести лет и оставил этот мир в возрасте семидесяти одного года, заполонила комнату. Все эти годы он был ее любовником, ее защитником, отцом ее детей, ее постоянным компаньоном и, наконец, центром всей ее жизни. Сможет ли Пич без него жить? Горло сдавили сдерживаемые рыдания.

— Не надо слез, — прошептала она, — не надо сегодня, ведь это первая ночь в моем новом доме, в моей новой жизни…

Пич подняла голову и принялась осматривать свои владения. Она шла медленно, задерживая взгляд на каждой детали. Да благословит Господь Мэгги Хаммонд! Каждая последующая комната еще красивее предыдущей. Мэгги одела дом в любимые цвета хозяйки — персиково-бежевый и коричневый оттенка какао: спокойно, мягко, умиротворенно. Мэгги решила отказаться от обоев, чтобы не возникало диссонанса с бесценными картинами из коллекции, которую Дрейк и Пич собирали не для выгодного вложения денег, а, как говорится, для души.

Объятая горем после похорон Дрейка, Пич решила оставить большой дом в Бел-Эйр как можно скорее. Последние пять лет, которые Дрейк провел в инвалидной коляске, были не самыми счастливыми в их жизни.