Арктания - Григорий Гребнев

Асе надоело сидеть над моржонком, она подошла и вытянула шею, чтобы лучше разглядеть ледяную могилу.

— Ой, как глубоко! А что это?..

Юра вертел в руках свою находку.

— Не знаю. Похоже на молоток.

Металлическая вещица действительно напоминала по форме своей молоток. Но только по форме. Сделанная из легкого вороненого металла, она не имела деревянной рукоятки, — длинная толстая трубка с очень узким каналом внутри заменяла рукоятку, а та часть, которой в обычных молотках ударяли по гвоздю или по долоту, была плоская и будто даже полая внутри.

— Юра, — сказала Ася, — ты знаешь, на что это похоже? Это оружие, из которого раньше люди стреляли на войне. Я видела картинку про войну.

Юра широко открыл глаза, глянул на Асю, потом на свою находку. Как он сразу не догадался?

— Револьвер?

Ася смотрела уже с опаской на Юрину находку.

— Юра, — тихо сказала она, — а вдруг этот револьвер в нас выстрелит?..

— Ну, ты ничего не понимаешь. Он сам не стреляет. Его надо взять вот так в руку, потом нажать здесь под трубкой такой рычажок… Забыл, как он называется. После этого раздавался громкий выстрел, а затем отсюда, из отверстия, быстро выскакивала пуля, летела вперед и убивала человека. Вот здесь, видишь?.. Постой… а где же рычажок?

Юра повертел револьвер, оглядел его со всех сторон, — курка не было. Только маленькая, похожая на бугорок кнопка торчала на том месте, где обычно у револьвера помещается курок. Юра нажал пальцем на бугорок, — револьвер слегка дернулся в его руке, раздался звонкий щелчок, будто кто стукнул по револьверу пружиной, кусок льда взвизгнул у ног Юры, разлетелся вдребезги: образовалась большая воронка.

Юра испуганно взглянул себе под ноги.

— Этот револьвер стреляет без рычага и без шума, — растерянно сказал он.

Ася стояла бледная. Юра видел — еще немного, и она расплачется.

— Я боюсь, Юра. Положи его обратно.

— Да-а… — сконфуженно сказал Юра и недоверчиво поглядел на свою опасную находку. — С ним нужно быть осторожным.

Он переложил револьвер из руки в руку и взял его на всякий случай за дуло.

— Положи его, Юра, — плаксиво просила Ася. Юра подумал с минуту.

— Нет, — решительно сказал он. — Нужно его свезти на станцию…

Уже в воздухе Юра вспомнил, что он не определил координат места своей находки. Вычисления заняли у него всего полминугы, но их результаты произвели на Юру ошеломляющее впечатление: он находился точно на 86 северной широты и 19 восточной долготы. Это было то самое место, где он собирался искать труп Амундсена, замерзшего после вынужденной посадки самолета «Латам» у восточных берегов Шпицбергена и, как Юра твердо был в том уверен, много лет дрейфовавшего со льдами мимо Исландии, Гренландии, Аляски и острова Врангеля.

5.

Тысяча разрывных пуль в минуту

— Стоп! Не торопись! Рассказывай спокойно. Где вы его нашли?

Юра уселся против отца. Выдержал небольшую паузу, по его мнению, вполне достаточную для того, чтобы приобрести спокойствие и равновесие духа, и подробно, но путано стал рассказывать, при каких обстоятельствах и где именно он нашел револьвер.

Ася присутствовала тут же. Она вскакивала со своего места, вновь садилась и опять вскакивала. Ася пользовалась каждой щелочкой в рассказе Юры, чтобы вставить свое слово:

— …Юра подкрался к нему, и мы вместе крикнули: «Это дохлый моржонок!»

— …Юра вытащил его, и мы вместе крикнули «Это револьвер!»

Разговор происходил в кабинете отца Юры, начальника полюсной станции, Владимира Ветлугина. Комнатка была маленькая, немногим больше купе. Кроме Юры, его отца и Аси, здесь собрались: мать Юры, Ирина Ветлугина, — маленькая голубоглазая женщина с лицом тихой и умной девочки, дед Андрейчик и отец Аси, гидрограф Эрик Свенсон — рыжий, долговязый норвежец.

Револьвер, найденный Юрой, лежал на письменном столе.

— Что думает об этой находке товарищ Андрейчик Степан Никитич? — спросил Ветлугин. Дед Андрейчик пошевелил бровями.

— Да, я ее рассмотрел. Это электронный ручной пулемет. Крестовики называли его «пращой Давида».[8] Появился у них незадолго до разгрома Северной армады. Вооружены им были командиры.

— Верно, — степенно подтвердил Свенсон. — У нас в Норвегии я был однажды в военно-историческом музее. Там собрана хорошая коллекция огнестрельного оружия: старинные французские мушкеты, ручные бомбометы крестовиков и всякая всячина. Есть и эта штука.

— Тысяча разрывных пулек в минуту, или две обоймы по пятьсот, — сказал дед Андрейчик.

Старик потянулся к столу, чтобы взять револьвер.

Ирина тревожно взглянула на отца.

— Папа, не надо.

— Ну-ну, трусиха!

— Здесь дети.

— Дети успели выпалить из этой игрушки еще на льду.

Старик взял в руки револьвер.

— Не беспокойся. Я разрывную крупу из него вытряхнул. Сердитая вещь! И ведь думал какой-то прохвост, изобретал.

— Так. Значит, этот ручной пулемет, по-вашему, имеет прямое отношение к историческому разгрому Северной армады крестовиков на льду? — спросил Ветлугин.

— Прямехонько, — убежденно сказал дед Андрейчик и положил револьвер на стол.

— Мне тоже так кажется, — подтвердил Свенсон.

Ветлугин встал и, задевая сидящих на диване Ирину и Свенсона, сделал несколько шагов по кабинету. Огромному, широкоплечему начальнику «Арктании», видимо, тесно было в его каюте-кабинете.

— Но я все же не пойму, как этот револьвер оказался во льду? — спросила Ирина. — Насколько я знаю, после боя в Арктике несколько специальных экспедиций занимались поисками и сбором оружия, брошенного и оброненного на лед. Помню, говорили о каких-то сильнейших электромагнитных щупах, которыми собирались все металлические предметы на льду и под снегом.

— Как он спрятался во льду от магнитов, — этого я не знаю, но то, что он попал туда с неба вместе с каким-нибудь воздушным бомбометателем, — в этом я уверен, — сказал Ветлугин.

Асе не терпелось. Она давно уже хотела спросить о чем-то и все не решалась, уж очень серьезные разговоры вели взрослые. Наконец решилась:

— Дядя Володя, а как туда моржонок дохлый попал?

— Боюсь, что ты разочаруешься. Ничего таинственного, — сказал Ветлугин. — Я уже догадался, как он попал на лед. Недавно грузовой дирижабль бостонского зоопарка прилетел в заповедник на Новую Землю за партией ластоногих. Одного моржонка отняли от больной матери и вместе со всей партией погрузили на дирижабль. Партия благополучно прибыла в Америку. Все звери вели себя прилично, кроме этого, внезапно осиротевшего усатого младенца. Он ревел всю дорогу, как сирена. Реветь не перестал и в зоопарке. Орал, пока не заболел. Видят работники зоопарка, что он вот-вот околеет. Жалко им стало моржонка или что, — не знаю. Словом, решили с первым грузовым дирижаблем отправить его обратно к мамаше. Погрузили на попутный дирижабль, но он, бедняга, не долетел, околел в дороге. Его и швырнули в люк. Мне рассказывал об этом директор новоземельского заповедника. Вы с Юрой наткнулись на тушу этого неудачного ластоногого путешественника. Не иначе.

— А как же моржонок так высоко упал и совсем целым остался? — изумилась Ася.

— Значит, по всем правилам упал, — наставительным тоном сказал Андрейчик. — Я видел, как во время воздушного боя один крестовик грохнулся об лед. Ему парашютные стропы пулеметом перерезали. С пятисот метров стукнулся — и остался целехонек.

— Ну, мы пойдем, — сказал Ветлугин и вместе со Свенсоном вышел из кабинета.

Ирина и дети тоже вышли вслед за ними, но деду Андрейчику, видимо, не хотелось уходить. Он остался в тихом маленьком кабинетике Ветлугина и долго еще шагал взад и вперед, от стола к двери и обратно.

6.

«А что, если во льду лежит человек?»

Наступила ночь. Вернее, наступило время, соответствующее ночи в Европе, и так как почти все работники станции «Арктания» работать приехали в Арктику из Европы, то они и называли «ночью» часы, когда солнце медленно катилось над горизонтом, подкрашивая ледяные поля фиолетовыми тенями от торосов.

Все свободные от работы и дежурства работники станции разбрелись по своим маленьким квартирам и готовились уснуть, либо уже спали.

Юра попрощался с отцом и матерью и пошел в свою комнату. Он разделся и лег в постель. Но уснуть ему не удалось; события этого дня настойчиво и последовательно стали вновь проходить перед его глазами: он работал киркой, мысленно разглядывал револьвер, опять рассказывал в кабинете у отца о своей находке и перебирал в памяти все, что говорили взрослые о ней.

Юра был разочарован. Находка никак не вязалась с твердой его уверенностью, что именно там, во льду, на 86-й параллели, следует искать если не самый труп Амундсена, то хотя бы каких-то следов его пребывания в этом месте. Конечно он знал, что на поверхности льда он ничего не мог бы найти, понадобились бы раскопки, нужно добраться до того слоя, который когда-то был поверхностью ледяного пака. Он уже почти добрался до него, он нашел во льду какую-то вещь, и вот, оказывается, эта вещь не имеет никакого отношения к Амундсену. Если бы он нашел банку из-под консервов, палатку, даже пуговицу, это было бы гораздо лучше. А револьвер?..