Тим из Древесных Звонов - Алинкком

— Пойдём домой. — Отцовский скрипучий голос вернул Тима в настоящее время, на берег ручья. — Как ты помнишь, прослушать послание мы сможем, только когда соберёмся всей семьёй.

Тим подхватил таз с выстиранными занавесками и кивнул отцу:

— Ага, пошли!

Вскоре они добрались до сосновой тропы. Отец с полным ведром. Тим с тазом и посланием — бережно сжатое в кулаке, оно тепло сияло сквозь пальцы.

— Интересно, что нам хотят сообщить солнечноснеговцы? Надеюсь, не то же самое, что в прошлый раз: «Извините, в этом году мы не прилетим»! — Тим взбежал по ступенькам крыльца, привычно перемахнув нижнюю. Оглянулся на отца, проговорил задумчиво: — Вот ты говоришь, что воздух — самая простая ступень творения мира. А вдруг для меня она, наоборот, сложнейшая? Можно мне перепрыгнуть её, вот как эту ступеньку, и попробовать вначале создать что-то другое?

Отец, глядящий под ноги, молча мотнул головой.

— Нет, да? Ну ладно, буду и дальше над воздухом биться. Сотворю когда-нибудь. Наверное.

***

Искрящийся шарик несколько мгновений пролежал на столе недвижимо и безмолвно, а затем вздрогнул и заговорил голосом тёти Асмани.

— Здравствуйте, мои хорошие.

Тим напрягся. Слова приветствия Асмань всегда произносила тепло и ласково: услышишь их, и чувство такое, будто тебя согрело рассветными лучами. Сейчас этого не было. Речь её не журчала ивовым звоном, а звучала как-то слишком ровно и чуть отстранённо. Тим взглянул на родителей, сидящих напротив. Они, казалось, не заподозрили ничего необычного.

— Вы, конечно, ждёте от меня хороших вестей, — продолжал трепещущий огонёк. — Например, что мы с семьёй наконец собираемся прилететь к вам в гости. Но, извините, сейчас я не могу вас порадовать.

Всё-таки не обмануло Тима его нехорошее предчувствие. Впрочем, оно сроду не подводило.

— Это послание я отправляю нескольким мирам сразу. Оно для всех, кто был знаком с Даном, творцом Крылатых Волн.

Был. Тихо вскрикнула мама, сжал кулак отец.

— Я гостила у него вместе с Соной, когда… — Ровный голос дрогнул, шарик затих на мгновение, а затем тётя продолжила с каким-то бесцветным, неестественным спокойствием: — Дедушка Дан немного не дожил до восьмидесяти лет. Он был одарённым творцом и щедрым, гостеприимным человеком. Если вы слышите это послание, значит, приглашены посетить Крылатые Волны в последний раз. Нужно провести здесь поминки. Как можно скорее, пока мир ещё не исчез. Поэтому, если вы хотите прибыть сюда, то сегодня можете собираться и заканчивать свои мировые дела, а завтра отправляйтесь в путь. Всего доброго, мои хорошие, жду вас в Крылатых Волнах.

Тишину нарушил отец — не то кашлянул, не то всхлипнул.

— Асмань хорошо владеет собой, — особенно скрипуче проронил он. — Я бы не сумел так спокойно рассказывать…

Мама вскочила и опрометью выбежала из комнаты. Отец поднялся и тоже направился к двери. Половицы позвякивали, отзываясь на тяжёлые шаги.

— Па, — окликнул Тим, — вы с мамой отправитесь на поминки?

Отец остановился. Медленно повернулся к Тиму. По щекам, от уголков глаз до бороды, тянулись тонкие полоски слёз, подсвеченные солнцем. Тим не соврал бы, сказав, что увидел отца плачущим впервые в жизни.

— А ты, Тима, разве не хочешь с нами? — хрипловато вопросил папа.

— А? Но у меня ведь не получится выбраться из Древесных Звонов… Никогда не получалось!

— В этот раз получится. — Отец почему-то торопливо отвёл взгляд. — И это… Сундук с собой возьми. Странствия нередко вдохновляют на творчество… Извини, я сейчас вернусь и объясню всё по порядку.

Он вышел. Тим немного посидел в недоумении, а затем снова глянул на стол. Огонёк, присланный тётей Асманью из Крылатых Волн, стремительно угасал и растворялся. Наблюдая за этим, Тим понял, что ничего не чувствует. Раньше, слушая полные тихого восторга рассказы про деда и его мир, он не мог разделить этого восхищения. Теперь, когда все вокруг оплакивали кончину Дана, не ощущал никакой скорби. Тим ведь совсем не знал крылатоволновского творца.

Вот уже не осталось от послания никаких следов. Чистое, протёртое от пыли и крошек гладкое дерево столешницы…

Тим, погружённый в размышления, пожал плечами. Виноват ли он в том, что его родители больше пятнадцати лет не покидали Древесные Звоны и не виделись с дедом, а теперь и не увидятся никогда?

Виноват ли? Когда отец закончил творить Большие Деревья, то создал проводник — высоченную, толстенную сосну, по ветвям которой можно карабкаться прямо в иные миры. Потом Большие Деревья стали Древесными Звонами, и проводник чуть изменился: теперь это была сосна звенящая. Эд и Рада нередко выбирались за пределы своего мира, в том числе в любимые ими Крылатые Волны. Затем родился Тим. В пору его раннего детства о странствиях и речи не шло. Когда же мальчик подрос, выяснилось, что у него не получается взбираться по проводнику. По словам отца, ничего необычного в этом не было: во вселенной жило множество людей, которым не удавалось пользоваться проводниками. «Досадно, но что уж поделать? — говорила мама. — Чтобы тебе не было обидно, мы с папой тоже не будем странствовать по вселенной. А ты всё же тренируйся иногда: вдруг получится победить эту сосну?» Тим пытался отговорить родителей, убеждал их, что спокойно может оставаться в Древесных Звонах один, пока родители будут в гостях. Но папа с мамой стояли на своём.

Звякнула, отворяясь, дверь. Это отец вернулся. Уселся напротив Тима и заговорил почти спокойно:

— Как я понимаю, у тебя сейчас два вопроса. Во-первых, почему я так уверен, что на сей раз ты сумеешь преодолеть границу нашего мира, если прежде тебе с великим трудом удавалось приподняться над землёй. Во-вторых, как ты потащишь с собой сундук.

— Примерно так, — подтвердил Тим. — Давай с первого.

— Итак. Ты знаешь: когда человек уходит из жизни, вместе с ним умирает всё, что он создал. Поглощается Тьмой и исчезает без следа. Правда, это происходит постепенно. Тьма неспешно наползает на осиротевший мир, съедает по кусочкам. Но тебе неизвестно, ведь об этом как-то не принято говорить, следующее: светлые высшие силы дают всем желающим возможность попрощаться с миром умершего, посетить его в последний раз.

Отец рассказал, как раньше, до рождения Тима, они с мамой перебирались из Древесных Звонов в другие миры. Мало того, что каждое такое странствие занимало целую неделю, так ещё и было оно невыносимо трудным: на высоте гудел пронизывающий ветер, становилось то холодно, то внезапно очень жарко, пальцы немели и соскальзывали, кружилась голова, с веток в лицо сыпались иголки, и даже привалы и ночёвки