Сердцу не прикажешь - Мари-Бернадетт Дюпюи

Филипп подвез Элен домой, в шестой округ, где одна из тетушек предоставила в ее распоряжение маленькую квартирку. В этот вечер он был непривычно молчалив, но девушка, усталая и счастливая, не обратила на это внимания. Она думала об Александре. Пока Элен играла, мысли о нем не приходили к ней ни разу, но теперь девушке казалось, что они постоянно присутствовали в ее сознании, направляли ее пальцы…

– Вот мы и приехали, Элен… Сегодня вы были так… Я не нахожу слов… Так восхитительны! Так…

Она посмотрела на своего спутника с удивлением. Филипп, всегда такой сдержанный, и вдруг запинается на каждом слове? Мужчина же не решался посмотреть ей в глаза.

– Элен…

– Что?

Дыхание у Филиппа стало сбивчивым. Он помолчал еще немного.

– Элен!

– Филипп, что с вами?

– Вы согласны выйти за меня?

Элен не сразу нашлась с ответом. Она долгое время ждала и боялась этого вопроса. Отвечать следовало искренне, но так, чтобы его не обидеть.

– Вы – мой лучший друг, Филипп, но…

– Ясно. Простите меня, Элен, и не будем больше об этом говорить. Ваш талант, эмоции… Доброй ночи!

– Доброй ночи.

Он захлопнул дверцу автомобиля и уехал.

Не раздеваясь, Элен упала на кровать. Очарование вечера испарилось. Потихоньку подкрадывалась мигрень, начала болеть спина. Девушка сожалела о том, что была вынуждена огорчить Филиппа. Смогут ли они после этого остаться друзьями? Как бы то ни было, им обоим придется постараться.

После напряжения последних недель она испытывала потребность открыть кому-нибудь душу, хотела утешения и поддержки. Кому-нибудь, кроме матери… И вдруг сумасбродная идея пришла ей в голову: Александр!

Ей захотелось с ним поговорить, и немедленно. Без лишних раздумий девушка бросилась к телефону.

И услышала в трубке гудки… Машинально Элен посмотрела на часы, и оказалось, что уже почти час ночи. Чем Александр может быть так занят? И где он? Дрожа всем телом, она поддалась порыву ярости и сбросила телефон на пол.

Расстроенная, обманутая в своих ожиданиях, она направилась в ванную, где распустила волосы и долго их расчесывала. Движения ее со временем перестали быть порывистыми… Спустя час Элен набрала тот же номер. И снова гудки! Они звучали в пустоте, такой же, как та, что наполняла сейчас ее сердце. Обжигающе горячий душ помог ей успокоиться. Накинув на плечи пеньюар, Элен легла на кровать и поставила рядом телефон. Было двадцать минут второго. Решив, что эта попытка – последняя, она набрала номер и наконец услышала в трубке такое привычное и невинно звучавшее «Алло!».

– Где ты был так долго? – спросила она сердито, с бешено бьющимся сердцем.

Впервые с момента знакомства, и даже не отдавая себе в этом отчета, она обратилась к нему на «ты».

Александр не мог не удивиться, но ответил спокойным тоном:

– Сегодня у нас в церкви была встреча с молодежью. Я только что вернулся. Твой концерт прошел успешно?

– Да, – лаконично ответила Элен.

– Расскажешь, когда вернешься. Кстати, а когда ты возвращаешься?

– Еще не знаю.

– Как это?

– Мне не хочется возвращаться! – резко заявила Элен.

И расплакалась.

Ее реакция Александра озадачила, и он спросил мягко:

– Что-то случилось? Звонишь среди ночи, и у тебя плохое настроение…

Но она не слушала, просто тихо плакала в трубку.

– Александр, если бы в твоем распоряжении был самолет, ты бы прилетел?

– К тебе?

– Да, в Париж, прямо сейчас!

– Элен, ты просто очень устала, иди спать. Позвонишь мне завтра. Уже очень поздно, и мне пора ложиться.

Он сухо попрощался и положил трубку. Элен еще долго плакала от ярости и разочарования. Мысли путались у нее в голове: «Я его ненавижу… Я его люблю… О да, я люблю его! Но так быть не должно…» И вдруг новая идея овладела ее сознанием: «Он будет мой! Даже если придется бороться за него месяцы и годы, он все равно будет мой!»

По-испански «Я тебя люблю» звучит как «Te quiero», дословно – «Я тебя хочу». И она хочет его, хочет Александра! Но вера молодого священника глубока… Захочет ли он принять эту любовь? И имеет ли она, Элен, право требовать любви ответной? «Да!» – решила она для себя. И с этим уснула.

После непродолжительного и беспокойного сна Элен приняла решение остаться в столице еще на неделю. Будет время подумать, да и Александр, возможно, встревожится…

Они с матерью долго говорили по телефону. Элен рассказала и о прогулке по Монмартру, и как прошел концерт, и что Филипп предложил ей стать его женой (правда, не уточнила, что именно она ему ответила). Но о главном умолчала. Казалось, душевная близость, к которой они обе успели привыкнуть, исчезла в одно мгновение.

Франс разговор с дочерью озадачил. Что происходит?

Голос у Элен был какой-то странный, почти чужой.

Попрощавшись с матерью и не дав себе времени подумать, стоит это делать или нет, – хотя справедливым было бы признать, что в последние несколько часов она действовала, подчиняясь порыву, – Элен позвонила Филиппу.

– Элен, какой приятный сюрприз! Я думал, вы уехали в Вендури.

– Я передумала. Я остаюсь в Париже еще на пару дней. И мне хочется погулять. Может, поедем в Версаль?

– Прекрасная идея, но только не сегодня. У меня встреча, которую я не могу перенести. Может быть, завтра?

– Договорились!

На следующий день ровно в десять Элен садилась в автомобиль Филиппа Фурнье. На небе были легкие облачка, и в городе кое-где еще стоял утренний туман.

Несколько минут они оба молчали, потом Филипп завел обычный разговор ни о чем. Но Элен не прислушивалась. Она думала о Вендури, слышала совсем другой голос, вспоминала прогулку в горах…

Они вошли через Королевский двор. Солнышко наконец выглянуло из-за облаков, осветив нарядный каменно-кирпичный фасад дворца. До полудня они прогуливались по залам, потом пообедали в ресторане и вернулись, чтобы прогуляться по версальскому парку.

– Филипп, вы слышали историю, которая не так давно здесь произошла? – спросила у своего спутника Элен, когда они прогуливались по так называемой деревушке Марии-Антуанетты. – Несколько лет назад у двух британских туристок, весьма почтенных и здравомыслящих дам, было видéние. Они внезапно оказались в окружении дам в длинных платьях и напудренных париках. Поблизости садовник копался в земле, и они спросили у него дорогу, но впечатление было такое, что мужчина их не слышит и не видит…

– А не была ли это галлюцинация или, быть может, плод их разбушевавшейся фантазии? – пошутил Филипп.

– Это остается загадкой. Дело в том, что эти дамы видели маленькую беседку, которой в наши дни уже нет и которая присутствует на планах дворца того времени!

– Временами и мне хочется верить в чудеса, Элен. Особенно в такой день, как сегодня…

На повороте аллеи он взял ее за руку. Элен не стала противиться. Они присели на каменную скамью, скрытую от посторонних взглядов высокими зарослями самшита. Небо снова затянуло облаками, стало прохладнее. Элен была одета легко, а потому невольно поежилась. Филипп покровительственно обнял ее за плечи. «Александр…» – промелькнуло у нее в голове. Этот простой жест разбудил в ней тоску. Уныние, которое на самом деле никуда и не девалось, а просто притаилось в глубине души, вдруг вырвалось наружу. Сама не зная, зачем это делает, она прижалась к своему спутнику, и они впервые обменялись продолжительным поцелуем. Губы у Филиппа были нежные и теплые. Его руки соскользнули с плеч девушки, коснулись ее спины, груди… И все-таки прикосновения эти были сдержанными, почти целомудренными.

– Идемте! Вы совсем замерзли.

И, все так же нежно обнимая Элен, Филипп проводил ее к машине.

На пороге дома Элен он снова ее поцеловал. От волнения она закрыла глаза. Но перед ее мысленным взором тут же возник Александр – загорелый, с кудрявыми волосами и сияющими глазами… Она поспешно высвободилась из объятий Филиппа.

– Спокойной ночи! И спасибо за все.

Не проронив ни слова, он удалился.

После телефонного разговора с дочкой Франс встревожилась. Элен снедает какая-то тайная тоска! В прежние времена аббат Брайе навещал Франс по меньшей мере раз в неделю, и она привыкла делиться с ним всеми своими бедами. Быть может, отец Александр также не откажет ей в утешении и совете?

И она решила пригласить священника на ужин. Встав из-за стола, Анри Монсеваль удалился в свой кабинет, и они с отцом Руфье остались наедине в столовой – просторной комнате с белыми стенами и ярко-красными занавесками из традиционной для Прованса ткани – кретона. Наконец у Франс появилась возможность перейти к интересующей ее теме.

– С некоторых пор Элен сама не своя. Думаю, смерть аббата Брайе так на нее повлияла. Но не только это… Эта история с предложением руки и сердца…

Александр вздрогнул:

– Какая история?

– Она рассказала мне, что Филипп Фурнье сделал ей предложение. Он любит Элен, я это знаю. Но я так и не поняла, что они решили. И Элен, рассказывая мне об этом, была какой-то странной…