Сердцу не прикажешь - Мари-Бернадетт Дюпюи

– Спокойной ночи! И спасибо за все.

Не проронив ни слова, он удалился.

После телефонного разговора с дочкой Франс встревожилась. Элен снедает какая-то тайная тоска! В прежние времена аббат Брайе навещал Франс по меньшей мере раз в неделю, и она привыкла делиться с ним всеми своими бедами. Быть может, отец Александр также не откажет ей в утешении и совете?

И она решила пригласить священника на ужин. Встав из-за стола, Анри Монсеваль удалился в свой кабинет, и они с отцом Руфье остались наедине в столовой – просторной комнате с белыми стенами и ярко-красными занавесками из традиционной для Прованса ткани – кретона. Наконец у Франс появилась возможность перейти к интересующей ее теме.

– С некоторых пор Элен сама не своя. Думаю, смерть аббата Брайе так на нее повлияла. Но не только это… Эта история с предложением руки и сердца…

Александр вздрогнул:

– Какая история?

– Она рассказала мне, что Филипп Фурнье сделал ей предложение. Он любит Элен, я это знаю. Но я так и не поняла, что они решили. И Элен, рассказывая мне об этом, была какой-то странной…

– Когда она возвращается?

– Думаю, к выходным должна вернуться.

– Быть может, все выяснится после разговора с глазу на глаз?

В воскресенье вечером Элен уже была в Дё-вен.

Но даже не подумала известить об этом Александра.

Во вторник он позвонил ей сам.

– Значит, пусть не желая этого, но ты все-таки вернулась? – жизнерадостно поинтересовался он.

Девушка ничего не ответила.

– Неужели ты и вправду на меня злишься, Элен? Прости, пожалуйста! Когда ты позвонила, я с ног валился от усталости. Но с тех пор я часто о тебе думал. Хочешь присоединиться к нашему туристическому клубу? Мы собираемся каждую неделю по четвергам, вечером, в Доме молодежи.

– Хорошо, – проговорила Элен безразличным тоном. – Я приду.

– Если хочешь, я за тобой заеду. И заодно завезу твоей матери книгу.

В четверг, уже в машине, разговор начался с банальностей. Оба чувствовали себя несколько неловко.

– Говорят, ты выходишь замуж? – задал неожиданный вопрос Александр.

– Ничего еще не решено, – ответила Элен. – Но с некоторых пор я всерьез об этом задумываюсь. Филипп меня любит, так почему бы и нет? С ним я буду счастлива…

Говоря это, она отвернулась, чтобы Александр не увидел выступившего на щеках румянца. Она лгала. И он это знал.

Несколько минут они ехали молча. Погода испортилась, ветер то и дело взметал над дорогой груды мертвых листьев.

– Элен…

– Что?

– Что, по-твоему, есть любовь?

Девушка посмотрела на своего спутника с изумлением.

– Совпадение взглядов, полнейшее единение с любимым.

– А сделать все для блага любимого, пусть даже с риском его потерять, – это ли не любовь?

На несколько секунд их взгляды встретились, и у Элен появилось странное ощущение, что он знает все ее мысли, улавливает все оттенки испытываемых ею чувств даже раньше, чем она сама отдает себе в них отчет.

И этот магнетический взгляд, приводящий ее в такое волнение… Хотя она видела, что так же точно он смотрит и на других женщин.

Элен невольно поежилась.

– Замерзла? – спросил он, поднимая стекло.

– Нет.

Дело было не в вечерней прохладе. Элен испытала внезапный страх перед Александром, который представлялся ей загадочным созданием. Временами она ловила себя на мысли, что в нем ощущается некое смятение, даже опасность, таящаяся в глубине и ждущая момента, чтобы вырваться на свет божий…

Потянулись долгие зимние месяцы. Стараясь отвлечься, Элен с головой погрузилась в музыку. Она заключила несколько контрактов, чтобы пореже бывать в Вендури, но все равно возвращалась туда на выходные и ничего не могла с собой поделать. Ей нужно было видеть Александра.

Отношения между ними снова стали дружескими. И все же Элен не могла до конца его понять. Внешне столь открытый и экспансивный, в действительности Александр не спешил никого пускать в свою душу.

Однажды в субботу, как это уже вошло у нее в привычку, Элен пришла в пресбитерий, чтобы вместе с отцом Александром выбрать гимн для завтрашней мессы. Они долго беседовали, после чего молодой священник совершенно естественным образом предложил ей поужинать вместе.

В этот вечер настроение у отца Александра было особенно спокойным и безоблачным, и Элен никак не находила в себе сил встать и уйти. Или, скорее, ей не хотелось уходить одной. Если бы только она могла увести его с собой далеко-далеко!..

– Давай съездим к придорожному кресту[10]! – предложила она.

– К какому кресту?

– К тому старому кресту, что на склоне холма.

– Элен, это слишком далеко. Уже стемнело, и на улице холод…

– Но мы ведь поедем на машине! Александр, ну пожалуйста!

И девушка отдернула занавеску на окне, откуда открывался вид на холмы.

– Посмотри, какая красота!

Тучи разошлись, и огромная луна, казалось, проливала на землю поток неподвижного бесконечного света, на фоне которого черными и синеватыми тенями выделялись деревья и дома. Выше, над городком, сверкали снежные шапки холмов.

– Они словно серебряные, – прошептал Александр. – Хорошо, едем! Только надень теплую куртку, у меня есть запасная.

Как ни куталась Элен в анорак, пропитанный запахом его хозяина, у нее зуб на зуб не попадал от холода. Крест на холме, казалось, был окружен светящимся ореолом, все вокруг представлялось нереально прекрасным. Александр долго молился, преклонив перед крестом колени. Когда же он встал, его взгляд светился такой невыразимой любовью, что Элен невольно бросилась к нему.

Очень стыдливая от природы, она сделала над собой усилие и попросила:

– Мне бы так хотелось, чтобы ты меня обнял!

После короткого колебания он нежно привлек ее к себе. Девушка не смела шевельнуться. На протяжении нескольких мгновений – или минут, она и сама не знала – она ощущала себя очень близко к Богу, как если бы целомудренные объятия Александра очистили ее тело и возвысили душу. Ее любовь к Всевышнему раскрылась, вырвалась из ее груди и заполонила собой весь мир… Элен уже не ощущала холода. Ей казалось, что она парит в потоке белого, прозрачного света…

Над собой она видела едва различимую в темноте шевелюру Александра и его черные глаза, неотрывно на нее смотрящие.

Обратно они ехали молча. Александр то и дело прибавлял скорость, и лицо у него было напряженное, как у человека, который испытывает боль. «Мы снова далеки друг от друга! Как такое возможно?» – думала Элен. И это после того, как они пережили вместе эти прекрасные мгновения, эту радость, это единение!

Внезапно Александр посмотрел на нее:

– Это хорошо, что ты собираешься замуж за Филиппа. Думаю, ты будешь с ним счастлива.

Будучи не в состоянии вымолвить ни слова, Элен прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза. В груди у нее все сжалось от острой боли. Но плакать было нельзя ни в коем случае.

– Вот ты и дома! До свидания, Элен!

– До свидания.

Она хлопнула дверцей, поднялась на крыльцо и вошла в дом.

Несколько недель Элен старалась не встречаться с молодым священником. В душе у нее бушевали гнев и разочарование, но боль понемногу притуплялась.

Значит, он хочет, чтобы она любила другого? Она так и поступит. Найдет того, кто по меньшей мере сможет утолить ее чувственные желания, и таким образом отомстит.

Этот опыт, она это знала заранее, затронет только ее тело, но не душу, и все же Элен решила отдаться ему до полнейшего самозабвения. И, если повезет, может, она все-таки перестанет думать об Александре?

Так кто же это будет? Конечно не Филипп! Она слишком сильно к нему привязана, чтобы заставлять его страдать. К тому же как мужчина он не очень нравился ей. У молодого человека, в чьих объятиях она себя представляла, были фигура и лицо… Люка Ловара.

Зачем врать себе самой? Люк произвел на нее сильное впечатление, и она знала, где его найти. Он сам сказал, что ближайшие месяцы проведет в Париже.

– И глаза у него такие же черные, как у Александра! – с вызовом проговорила Элен.

И, привычно повинуясь порыву, потянулась к телефону.

Не прошло и недели, как Элен уже была в Париже. Упасть в объятия Люка Ловара она решила в тот же вечер. Она была уверена, что понравилась ему при первой встрече, и он явно был не из тех, кто тратит время на ненужные сантименты.

Они условились, что в пять вечера он заедет за ней и они отправятся в ресторан. Она не успеет собраться к назначенному часу – что может быть проще? Поэтому, когда прозвенел дверной звонок, Элен вышла открывать в белом махровом халате, и с ее мокрых длинных волос на бежевый шерстяной ковер капала вода.

Острый, с перечной ноткой парфюм Люка, к которому примешивался сладковатый запах табака, подействовал на нее опьяняюще. У Элен закружилась голова, и она ощутила, как по ногам поднимается горячая волна и в низу живота становится жарко. Сердце забилось как сумасшедшее, и вдруг стало трудно дышать. Она испытывала и страх, и желание.