Шелест корней - Люсьен Эгген

Камень я решил принести к тому же скупщику золота. Он встретил меня улыбкой и, не успел я к нему подойти, стал выкладывать на стол перед собой пачки пятитысячных купюр.

— Я подготовился к твоему прибытию во всех смыслах, дорогой брат, — сказал он, обводя широким жестом лежащие перед ним деньги.

Мы пожали руки.

— Самородков я пока не нашёл, но не стоит отчаиваться, возможно, я ещё не дошёл до нужных коробок. Я принёс вот этот камень. Без понятия, что это за камень, но выглядит дорого-богато.

Я достал из внутреннего кармана замотанный в туалетную бумагу камень и протянул его ему. Он, не разворачивая, закрыв глаза, взвесил его на руке. Затем развернул и положил на кусочек поролона. Достал из ящика стола обшарпанную лупу и стал его рассматривать со всех сторон, и потом посмотрел сквозь камень на яркую настольную лампу. Достал смартфон, сфотографировал его и стал с кем-то переписываться.

— Иметь дело с неогранёнными драгоценными камнями простым смертным вроде нас довольно опасно. Подсудное это дело, знаешь ли. Это сапфир, высокого качества. Есть там пара трещин и пузырьков неприятных, но в целом это великолепный камень.

Я утром не видел в нём никаких трещин или пузырьков, но человеку с огромной лупой было виднее. Даже если он меня обманывал, мне сильно хотелось узнать стоимость камня, и я лишь состроил разочарованное лицо в ответ на его слова.

Он достал небольшие электронные ювелирные весы и положил камень на них.

— Двенадцать карат в неогранённом виде. После огранки будет плюс-минус семь. Я могу…

Его слова прервал звук пришедшего на смартфон сообщение. Он быстро взглянул на него и продолжил.

— Даже не я. Один мой друг ювелир может предложить тебе три тысячи за огранённый карат.

Сказать, что я расстроился, это ничего не сказать. Получалось всего двадцать одна тысяча рублей. Это меньше, чем я получил за кота. Но мои мысли были прерваны его вопросом.

— Сколько сейчас доллар стоит, брат? Пятьдесят вроде? По пятьдесят устроит?

И тут до меня дошло, что этот камень будет стоить двадцать одну тысячу долларов, а не наших родных рублей. А я уже был готов забрать такую же сумму в рублях и пойти домой.

— Да, устроит, — коротко ответил я.

Он отсчитал мне довольно весомую пачку денег.

— Ты это, камни лучше не неси. Можно привлечь к нашему сотрудничеству лишнее внимание и проблемы будут не только у тебя, но и у меня. А у меня дети, сам понимаешь. Можешь попробовать отнести их в геммологическую лабораторию в Москве. Но и там нельзя гарантировать отсутствие лишних глаз или ушей.

Я поблагодарил его за предупреждение, мы попрощались, и я направился домой. Моему счастью не было предела. Никого не убивая, я умудрился разменять мёртвого жирдяя на чертовски дорогой камень.

Следующий месяц я жил как обычно. Ходил на работу, ходил купаться на реку, играл на компьютере, смотрел сериалы. Была всего одна деталь, отличавшая моё текущее времяпровождение от обычного. Я тратил деньги. Много денег. За месяц я умудрился потратить весь миллион. Новый компьютер, огромный телевизор взамен моего старого крошечного и несколько комплектов модных шмоток. Купил в кредит новую тачку стоимостью более миллиона, внеся первый взнос по кредиту в размере пятиста тысяч.

Со стороны можно было подумать, что жизнь налаживалась, но на самом деле она уже наполовину развалилась. И сделала это безвозвратно. К середине августа деньги закончились, и вот тогда я стал жить как раньше. Но меня это уже не устраивало. После оплаты ЖКХ на еду и всё остальное у меня оставалось чуть больше тридцати тысяч. Это чуть больше, чем жизнь одного кота. Тогда я себя успокаивал, что если бы об этой поляне знали все жители города, то всего за пару дней в живых не осталось бы ни одного животного. Люди бы выстраивались в многотысячные очереди, чтобы обменять на золото Рекса или Мурзика. Даже канарейку тёщи и любимого хомячка дочери.

К этому моменту я научился действительно быстро затыкать рот своей совести. Но вот чтобы заткнуть свой банковский счёт у меня был всего один способ. Убивать я никого не хотел, так что решил вновь провернуть трюк с телом. Что и сделал в тот же вечер. Опять купил говяжьих костей и сжёг их вместо огромного мужика весом под двести кило. Это было непросто, но я проделал всё, как в прошлый раз. На дне ямы я обнаружил камень красного цвета, размером уже с пятирублёвую монету.

Тогда мне нужно было его закопать вместе с телом. Но, увы, на следующий день я опять приволок его к скупщику. Он осмотрел камень, взвесил его и сразу же дал мне номер телефона своего знакомого ювелира.

— Прости, брат, с такими вещами я связываться не могу. Моему инстинкту самосохранения есть предел. И этот предел я сейчас держу в руках.

Он последний раз взглянул на камень, замотал его в тряпку, в которой я его принёс, и протянул его мне.

— Удачи с этим, брат.

Мы попрощались и, выйдя на улицу, я набрал телефон ювелира. Разговор был довольно короткий. Он попросил сфотографировать камень, затем сказал, что ему нужно увидеть его вживую. Мы договорились встретиться через час в одном из городских кафе. Мне уже тогда нужно было насторожиться. Человек находился в Москве, но с уверенностью в голосе договорился встретиться в Конаково через час.

Я вернулся обратно к скупщику и поделился с ним состоявшимся разговором. Он лишь сказал, что это очень серьёзный и влиятельный человек, и что у него целый парк самолётов и вертолётов. Что тот, с кем я увижусь, занимается поиском камней для миллиардеров, глав преступных организаций и ещё чёрт знает кого. Потом попросил не упоминать его самого в разговоре с ювелиром. Сказал, что у него какие-то срочные дела дома и стал закрывать свою лавочку.

Через час, судя по реакции скупщика, меня могло ждать как огромное богатство, так и огромные проблемы.

Скоротать час я решил в той же кафешке, в которой мы договорились встретиться. Целый час я заливал кофе и заедал чизкейком мысли о том, чтобы всё отменить. Позвонить и сказать, что камень у меня украли по пути в кафе, или ещё что придумать. Но чтобы я ни придумывал, всё выглядело как отмазы прогулявшего уроки школьника.

Всего минут через сорок меня привлёк звук двигателя приближающегося вертолёта. Он становился всё громче и громче. Скоро я увидел, как прохожие таращатся на небо и