Доказательство человечности - Николай Басов

Духанщик, пятясь, исчез. Лотар посмотрел на блюдо с мясом. Интересно, будь он обычным человеком, сумел бы он разглядеть, что ест? В общем-то Лотару это было не нужно, он видел каждую щербину на противоположной стене духана так же отчётливо, как в ясный полдень. Но теперь такие мелочи будут определять, насколько он покажется подозрительным другим людям. Повысив голос, он произнёс:

— Духанщик, я не вижу своего ужина. Принеси свечу, и поскорее!

Толстая сальная свеча в большом глиняном подсвечнике появилась почти мгновенно. Почему-то пятно жёлтого свечного света около его блюда обрадовало Лотара. Он с наслаждением вонзил зубы в хорошо пропечённую баранину, чувствуя, как горячий жир течёт по его подбородку…

И тут сильная рука опустилась на его плечо. Чей-то смутно знакомый голос произнёс по-гурхорски, с лёгким варварским акцентом:

— А не угодно ли будет благородному чужеземцу разделить ужин с соплеменником? И, может быть, отдать ему долг?

Лотар повернулся.

На него, улыбаясь во все тридцать два великолепных зуба, смотрел измученными, голодными глазами Рубос из Мирама, бывший командир Лотара и почти что его земляк.

— Старина! — Лотар и сам не ожидал, что в порыве радости обнимет этого человека. — А я думал, тебя нет в живых.

— Я и сам так думал, — ответил тот, — пока дассы не убедили меня в обратном.

Глава 3

Вторая кружка вина уже исчезла в широкой глотке Рубоса, и на столе появилась третья, к нескрываемой зависти двух выпивох на другом конце стола. Четвёртое блюдо с мясом опустело, хотя уже и не так быстро, как третье. Свеча догорела до половины.

Лотар допил свою кружку воды и попросил духанщика принести ещё одну, уже ничего не опасаясь.

Рубос вытер жир с подбородка и облизал пальцы. Белесая щетина двигалась со щеками, за которыми почтенный воин языком выковыривал волокна мяса, застрявшие между зубов. Он был вполне счастлив.

— Ты не поверишь, но я почему-то припёрся в этот духан и целых три дня ждал неизвестно чего. Я действовал, — Рубос развёл руками, — словно по приказу!

— Знаешь, я тоже. — На мгновение Лотару показалось, что он слышит колокольчик, зазвеневший только для него и предупреждающий о смертельной опасности. — Ладно, потом… Ты лучше расскажи, почему ты живой?

— Вечером перегрыз верёвки, которые оказались из старого льняного тряпья, и убежал. Но меч вернуть не удалось. А что я теперь без меча? Так, копыто без подковы.

— Подожди, я не понял, ты что же, пешком шёл через пустыню?

— Нет, я увёл у них двух лошадей, но они по дороге сдохли, потому что удрать-то я удрал, а вот захватить с собой пищу и воду, особенно для лошадей, не успел.

— Устроил при бегстве бучу?

— Буча сама поднялась, после того как я столкнул двух разбойников, а их головы загрохотали, как пустые кувшины.

— Они гнались за тобой?

— Пытались, но я выбрал самый тяжёлый путь, который даже меня чуть не прикончил.

— Теперь понятно, почему ты загнал лошадей.

— Они были плохо подготовлены для настоящего дела. Если бы у меня был мой Веселок, я прискакал бы сюда свеженьким, как после поцелуя прекрасной барышни.

Лотар поймал себя на том, что разглядывает Рубоса пристально, как в бою. За словами, которые так небрежно произносил воин, была и смертельная рубка, и плен, и угроза позорной смерти, и драка безоружного, измождённого пленника с сухопутными пиратами, и отчаянное, чудом окончившееся успехом бегство, и погоня, которая привела к гибели сильных, выносливых коней, и последние, на грани возможного, усилия добраться до людей, и, наконец, нужда и лютый голод последних дней.

Рубос провёл грязной рукой по подбородку.

— Теперь бы мне выспаться, сходить в баню, к цирюльнику, переодеться, купить новый меч, а там… — Он закинул руки за голову и привалился к стене, счастливо улыбаясь, словно всё это у него уже было.

— И что бы ты сделал?

— Я потерял всё, что нажил за пятнадцать лет службы. По-моему, самое время податься в родные края. Как только появятся деньги на обратную дорогу.

— Знаешь, я думаю о том же. И мне нужен попутчик. Может быть, поедешь со мной? — И быстро добавил, пока Рубос ещё улыбался: — Естественно, расходы я беру на себя.

— Здорово, малыш! — Рубос хлопнул Лотара по плечу. Раздался звук, словно его ладонь шлёпнула по твёрдому, сухому дереву. Глаза у Рубоса сузились. — Эге, да ты немного изменился. — Он ещё раз хлопнул Лотара. — С тобой ведь тоже что-то происходило, верно? — Глаза Рубоса залучились смехом. — Или мне теперь нужно называть тебя “благородный господин”? — Он очень похоже изобразил сюсюканье духанщика. — Сдаётся, тебе повезло больше, чем мне.

Пока он болтал, Лотар напряжённо думал, следует ли рассказать Рубосу правду. Обмануть его не составило бы труда. Рубос из Мирама был мудрым воином, но весьма легковерным человеком. И всё-таки Лотар решил ничего не скрывать. Чтобы потом не опасаться, что Рубос может подвести.

— Да как сказать. Не думаю, чтобы то, что со мной произошло, называлось везеньем.

И Лотар поведал всё, что помнил и что мог определить словами. Он не пытался ничего объяснять, он лишь рассказал, как всё было.

Когда он закончил, свеча догорела до подставки, выпивохи ушли, духанщик, заперев дверь, отправился спать, многократно перед этим спросив, не нужно ли чужеземным господам чего-либо ещё. Одна из его служанок, часто кивая, доложила, что на дворе готовы два ведра воды, чтобы вымыться господину, который пришёл первым — то есть Рубосу, — и что кровати застелены новым, надушенным лавандой бельём.

Окончив рассказ, Лотар долго смотрел в сторону. Потом решился и поднял взгляд на Рубоса. В глазах воина отражалось пламя свечи. Почему-то Лотару не хотелось сейчас читать его мысли.

— Ты говоришь, это осталось в тебе?

— Да. Я могу делать всё, что хотел сделать со мной Гханаши, только по собственному желанию. Но я не оборотень, Рубос, и даже не колдун. Я человек и могу это доказать.

— Как?

— Пока не знаю.

Рубос вытянул вперёд руку и сжал запястье Лотара.

— Знаешь, я даже немного завидую тебе. Так драться… — Он огляделся. — Если бы я не объелся, можно было бы попробовать на заднем дворе.

— Что попробовать?

— Ну, ты показал бы мне какие-нибудь из твоих новых ухваток. Ведь все прежние я знал наизусть. — Рубос поморщился. — Они были очень уж щенячьими. Так что я замечу любой из новых приёмов…

Рубос не успел даже мигнуть, как кинжал Лотара, который до этого лежал на блюде с остатками мяса, был приставлен остриём к его горлу. Рука, которая сжимала кинжал, была та самая, которую Рубос перед этим придерживал и, казалось, полностью контролировал. Рубос окаменел.