Очаровательная сумасбродка - Эллисон Чейз

— Да, конечно. — Холли нахмурилась. — И вы хотите в знак доброй воли преподнести принцу Фредерику этого жеребца.

— Именно так, — кивнула королева. — Принц был здесь на прошлой неделе и выразил восхищение этим жеребцом. Сейчас он путешествует, но знает, что после Аскота жеребец попадет в его руки. Он, кстати, обожает лошадей и скачки.

— Понятно. Но…

Холли погладила руку Виктории, лихорадочно обдумывая, стоит ли ей еще раз высказать свои сомнения. Однако, поскольку информации у нее было не так уж много, она все же решила быть честной со своей монархиней:

— Ну а если все же настоящего жеребца найти не удастся…

— Ты должна найти его! — отрезала королева. Выхватив у Холли свою руку, Виктория вскочила с дивана и принялась быстро мерить шагами комнату. — Мое правление было не слишком-то гладким. Некоторые даже обвиняют меня в том, что я совершала ошибки…

Голос королевы затих.

А Холли вспомнила недавние заголовки газет. Чуть раньше этой весной Виктория публично, но ошибочно обвинила одну из своих фрейлин, Флору Гастингс, в том, что та беременна. Леди Флора доказала свою непорочность, но выяснилось, что она тяжело больна, так что поведение королевы стало причиной крупного скандала. Кое-кто обвинял Викторию в том, что она всего лишь испорченный ребенок, который не достоин носить корону.

Холли не верила ни единому из этих обвинений, но она понимала, что королева не может себе позволить оказаться втянутой еще в один скандал. Она встала.

— Большинство англичан обожает вас, — сказала она. — Они понимают, что вы еще молоды, а в вашем окружении столько интриганов.

Виктория заставила ее замолчать, яростно замотав головой.

— Число противников монархии вообще и моего правления, в частности, растет с каждым днем, — промолвила она. — Эти люди уже не перешептываются, а во весь голос твердят о необходимости порушить тысячелетнюю британскую традицию.

Услышав это, Холли почувствовала, что в горле у нее пересохло. Они и раньше говорили о таких вещах, когда Виктория возобновила отношения с семейством Сазерленд и попросила Лорел заняться делом ее кузена. Возможность крушения монархии казалась маловероятной, однако в последние годы все меньше людей верили в божественную силу королевского предназначения. Сначала такое же началось во Франции. Потом — в Америке…

— Холли, эти переговоры с Пруссией дадут мне шанс вернуть веру людей в меня, их восхищение. Если они увидят, что я в состоянии установить прочные связи с могущественным союзником…

— Я понимаю, — кивнула Холли. — И не беспокойтесь.

Она крепко сжала руки подруге. Глаза Виктории широко распахнулись, брови нахмурились — в это мгновение английская королева казалась такой молодой и ранимой; ей явно была нужна дружеская поддержка, хотя Холли сама сильно сомневалась в своей способности выполнить обещание, которое она собиралась дать своей монархине.

— Я разыщу вашего жеребца.

Напряжение, исказившее юное лицо Виктории, ослабло.

— Спасибо тебе, мой дорогой друг, — сказала она. — Я знала, что могу на тебя рассчитывать.

Виктория обняла Холли, но пока они стояли, крепко держа друг друга в объятиях, Холли вдруг кое-что пришло в голову. Она отпрянула назад.

— Мы не подумали об одном: о моей маскировке. Лорел, исполняя свою миссию, пользовалась вымышленным именем, а Айви надевала мужские панталоны и выдавала себя за молодого человека. Но Эшуорты меня знают. Как я смогу…

Королева лишь махнула рукой на ее слова.

— Знаешь, я бы с тобой поспорила, — заявила Виктория. — После того как твои сестры вышли замуж, ты стала выходить в свет. Все знают, кто ты такая. Так что ты будешь расследовать дело Колина Эшуорта под своим именем.

— Но…

Холли была не в состоянии придумать ни единого стоящего аргумента «против», однако если раньше она немного сомневалась в том, что сможет выполнить свою миссию, то теперь сомнения одолели ее еще в большей мере. Лорел и Айви доказали, что могут использовать свою маскировку, как щит: притворяясь кем-то другим, они чувствовали себя более уверенными и менее уязвимыми, чего бы не случилось, если бы они действовали открыто.

У Холли такого преимущества не будет. Под угрозой окажутся ее имя, ее репутация — само ее будущее.

Но когда-то давно она дала клятву, так что теперь выбора у нее не было. Она согласно кивнула, и королева удовлетворенно сжала свои руки.

— Ну а теперь тебе понадобится легенда и, конечно же, доверенное лицо…

По мере того как рос энтузиазм королевы, все ощутимее становилась тревога Холли. Как только первоначальный план был разработан, она позволила себе еще раз выразить некоторое сомнение, только на этот раз оно касалось не ее самой, а человека, жизнь которого она, возможно, погубит.

— А в нашей стране… до сих пор вешают конокрадов? — нерешительно спросила Холли.

Виктория надменно приподняла брови.

— Нет, — ответила она. — К моему большому сожалению. Правда, я вообще отрицательно отношусь к смертной казни. Однако если бы у меня была такая возможность, в этом случае я сделала бы исключение.

Холли почувствовала было облегчение, но королева быстро остудила его.

— Обвиняемый наверняка хихикает сейчас где-нибудь в кулачок, в уверенности, что его вероломство удалось на славу, — добавила королева. — Но запомни: такого английская королева простить не сможет. Ему придется заплатить за свое преступление, и цена будет высока.

Глава 3

— А я говорю вам, что в этом году Грей Момус снова получит Золотой кубок в забеге на две мили!

— Уж слишком вы уверены, Бентли. Лошадь, ставшая чемпионом в один год, в другой может и не показать такой прыти. Так что лучше не возлагать все свои надежды на единственного скакуна, — заявил лорд Киннард.

Двое джентльменов, оба — влиятельные члены английского клуба «Жокей», которые несли личную ответственность за многие новые правила, касающиеся лошадиных бегов и скачек, стояли бок о бок, заложив руки за спину. Задрав подбородки на сорок пять градусов, они наблюдали за бригадой рабочих, суетящихся тремя этажами выше их. Сильный ветер, гуляющий над Аскотской пустошью, носил по голубому небосводу яркие белые облака.

Колин Эшуорт стоял на небольшом куске земли, поросшем травой, между беговой трассой и недавно построенной трибуной. Он почти не обращал внимания на щуплого Бентли и коренастого лорда Киннарда. Вместо этого он наблюдал за тем, как бригада рабочих с помощью веревок и блоков поднимала на балкон третьего этажа секцию балюстрады из железа и дерева высотой в десять футов.