Хирург мафии (сборник) - Николай Леонов

До прибытия Гурова Крячко мало что успел – мельком осмотреть место преступления да отдать приказ запретить всякие передвижения по отделению. Сделать это оказалось довольно просто. Практически все помещения на этаже имели наружные замки, большинство из которых в ночное время держали запертыми. Те же, что оставались открытыми, в спешном порядке закрыли, и Станислав смог спокойно расположиться в кабинете профессора, где и встретил Гурова.

– Ситуация такова, – начал он доклад, как только Гуров вошел. – В «сестринской», служащей манипуляционным кабинетом, обнаружен труп Елены Баландиной, процедурной медсестры. Двенадцать ножевых ранений, нанесенных острым предметом. Располосовали ее конкретно, Лева.

– О, ужас! Как такое вообще могло случиться? – услышав слова Крячко, снова застонал Ухтомцев. – Просто в голове не укладывается!

Гуров перевел вопрошающий взгляд с профессора на Крячко, и тот поспешно доложил:

– Профессор Ухтомцев Евгений Миронович, заведующий наркологическим отделением. Это по его просьбе я сегодня здесь.

– Понятно. В манипуляционной хранятся медикаменты, я полагаю? – уточнил Лев.

– Так точно. Препараты довольно сильные, если ты понимаешь, о чем я, – ответил Крячко. – Думаю, стремление получить дозу кем-то из пациентов клиники будет нашей основной версией.

– Да что ты такое говоришь, Стас! Этого просто не может быть! – снова подал голос Ухтомцев.

– Почему же нет? – заинтересовался Гуров.

– Да потому что у нас тут строгая система реабилитации. Все пациенты, сохраняющие нестабильность поведения, изолированы в одиночных боксах, которые постоянно на замке. Покинуть бокс без сопровождения медицинского персонала совершенно невозможно.

– Как показывает практика, а у меня по этому вопросу она ох как богата, для наркомана со стажем нет ничего невозможного, – перебил его Крячко.

– Не знаю, какова твоя практика, Стас, а мои наблюдения показывают совершенно противоположное. Я понимаю, ты не веришь в полное излечение наркотической зависимости, но мы здесь для того и сидим, чтобы опровергнуть привычные стереотипы. И поверь мне, в этом направлении мы достигли невероятных результатов, – повысил голос Ухтомцев.

– И один из ваших «невероятных результатов» находится сейчас в манипуляционной с перерезанным горлом, – едко заметил Станислав.

– Давайте на время оставим в покое теологические споры и поговорим о более насущных делах, – мягко остановил обоих Гуров. – Мне нужен список всех, кто находился ночью в помещении, плюс полный список сотрудников и журнал посетителей, если таковой имеется. Вы в состоянии подготовить все это в кратчайшие сроки?

– По сотрудникам я информацию подготовлю, – приосанившись, важно ответил профессор. – Что же касается пациентов, то вынужден вам отказать. Лечение в Центре носит сугубо конфиденциальный характер. Мы подписываем документы, гарантирующие исключительную анонимность для всех пациентов.

– Прошу вас, увольте меня от высокопарных высказываний. Я не требую от вас истории болезней пациентов. История их жизни меня нисколько не интересует. Пока, по крайней мере. При сложившихся обстоятельствах я обязан знать, с кем имею дело. Не заставляйте меня действовать жестко, профессор, это не в ваших интересах, – поморщившись, произнес Гуров.

– Я должен доложить о вашем требовании главврачу и получить его одобрение, – сбавил тон Ухтомцев.

– Только побыстрее, – поторопил Гуров и обратился к Крячко: – Пойдем, Стас, осмотримся.

Когда Ухтомцев начал набирать номер телефона главврача, Гуров и Крячко вышли из кабинета.

– И как это тебя угораздило вляпаться в кровавую историю с утра пораньше? – проворчал Лев.

– Сам в шоке. Приехал товарищу помочь. Профессиональная консультация, так сказать, а тут такое. Жалко девушку, молоденькая совсем. И такая красивая, – вздохнул Крячко. – Поймаю урода, до конца жизни за решетку засажу.

– Ты сначала поймай, – отмахнулся Гуров, входя в «сестринскую».

Картина, представшая его взору, к шуткам не располагала. Девушка лежала в центре комнаты. От количества ран и кровавых пятен, забрызгавших большую часть предметов, находящихся в манипуляционной, бросало в дрожь. Криминалисты трудились молча. Патологоанатом, склонившись над трупом, наговаривал текст на диктофон.

– Здорово, Кириллыч, – поздоровался с ним Гуров. – Чем порадуешь?

– Привет, Гуров, – коротко кивнул тот. – Для радости причин пока нет. Девушка убита острым предметом, предположительно скальпелем. Думаю, с выбором орудия убийства убийца особо не заморачивался, воспользовался тем, что первое под руку попало. Одно могу сказать точно: умерла девушка после первого же удара, который пришелся на горло. Остальные были нанесены уже после смерти, но убийца, по всей видимости, ее кончины не заметил.

– Это точно? – переспросил Гуров.

– Почти на сто процентов. Да ты посмотри сам, что он с ней сотворил. Тут никаких специальных знаний не требуется. Если бы девушка была жива, пока он ее кромсал, наверняка орала бы на всю больницу, а тут тишина. Как такое возможно?

– Кляп, – предположил Крячко.

– Следы бы остались, – не согласился патологоанатом. – А у нас губы целы, видимых повреждений гортани нет. Но дождаться вскрытия все равно не помешает.

– В комнате что-то трогали? Я имею в виду шкафы с медикаментами? – спросил Гуров.

– Визуально следов взлома шкафов с препаратами не наблюдается, разве что убийца воспользовался ключом, – ответил один из криминалистов. – В шкафах идеальный порядок. В спешке, с которой должен был действовать убийца, такой порядок сохранить трудно.

– Можно предположить, что убийца получил то, за чем сюда явился, до появления девушки. Быть может, она застала его уже выходящим из процедурной. Он запаниковал, схватил скальпель и располосовал ее, – предположил Крячко.

– Предположения – это уже ваша область, – пожал плечами криминалист. – Разбирайтесь. Мы же предоставляем голые факты.

– Что по поводу отпечатков пальцев? – без особой надежды спросил Гуров.

– Масса. Человек десять тут точно отметились. Местная уборщица явно не из числа поборников стерильности, – хмыкнул криминалист.

– Все равно следует собрать все, что только возможно, – заметил Гуров и снова обратился к Крячко: – Значит, так, сейчас идем по палатам. Опрос будем проводить синхронно, чтобы время не терять. Ты по левой стороне, я по правой.

– Списки ждать не будем? – уточнил Стас.

– Не стоит. У нас еще будет время сопоставить информацию профессора с личными наблюдениями.

– Палаты закрыты, – напомнил Крячко.

– Думаю, с этой проблемой ты справишься, – слегка улыбнувшись, ответил Лев. – Отправляйся к профессору, пусть выделит человека с ключами.

– Понятно, как что-то неприятное, так сразу Крячко, – проворчал Станислав, направляясь к двери.

– И поторопись, – напутствовал Гуров. – Не забывай, кто на этот раз втравил нас в историю.

Находящиеся в комнате дружно рассмеялись, а Крячко обреченно поплелся к Ухтомцеву. Спустя некоторое время он вернулся. Его сопровождал солидного вида санитар, державший в руках увесистую связку ключей. Потрясая кольцом, он спросил:

– Кому тут наши придурки понадобились?

– Как мило, – усмехнулся Гуров. – Я смотрю, у вас тут полное взаимопонимание и любовь. Отечественная медицина в действии?

– Чего? – не понял юмора санитар и переспросил: – Так кто палаты осматривать хотел?

– Веди, друг. Мы с полковником Крячко и осмотрим, – ответил Лев.

– Ничего себе! Наши придурки визита полковника удостоились? Вот умора! – туповато улыбаясь, проговорил санитар. – А я живого полковника только раз в жизни и видел. Когда он к нам на излечение попал.

– Прости, брат, мы не по этой части, – вклинился Крячко. – Нам ваших местных приколов не понять. Мы с полковником Гуровым больше по водочке прикалываемся, верно, Лева?

Гуров не ответил. Санитар понимающе улыбнулся и вышел в коридор. Открыв палату номер двенадцать, расположенную по правой стороне, жестом предложил одному из полковников пройти внутрь. Лев взглянул на Станислава, но тот, отвесив шутливый реверанс, произнес:

– Предлагаю по старшинству, полковник.

Гуров вошел в палату, а санитар быстро закрыл за ним дверь. Замок щелкнул, сообщая о том, что путь к отступлению отрезан. На постели возлежал молодой парень. На вид ему было лет двадцать пять, не больше. Цветущий румянец никак не вязался с представлением Гурова о законченных наркоманах. «Быть может, заявление профессора об эффективности его метода лечения не так далеко от истины», – промелькнуло у него в голове.

– Доброе утро, – вежливо поздоровался парень. – Не просветите, с чего весь сыр-бор?

– Что вы имеете в виду? – осторожно поинтересовался Лев.

– Я тут уже три месяца, и все это время распорядок был неизменный, – пояснил парень. – А сегодня все иначе. Закрыли без всяких объяснений, завтрак не принесли, беготня по коридору. Что-то случилось?