Хирург мафии (сборник) - Николай Леонов

Станислав остановил свой выбор на стоящем отдельно от остальных кресле. Оно было новехонькое. «И муха не сидела, – подумал он. – Неплохое начало». Вслух же сказал:

– А ты нехило устроился.

– Серьезные исследования требуют соответствующего обрамления, – меланхолично ответил Ухтомцев.

– Ну да, ну да, – протянул Стас, плюхаясь в удобное кресло.

– Кофейку? – кивнул профессор. – С утра самое то.

– Не откажусь, – согласился Крячко. – Если только за ним не придется бежать в соседний кафетерий.

– Как можно? – притворно ужаснулся Ухтомцев. – Все, что нам может понадобиться, включая высококачественный напиток, мы можем получить, не выходя из этого кабинета.

– Тогда валяй!

– Не знаю, получится ли у меня так же вкусно, как обычно выходит у моей ассистентки, но я сделаю все возможное, – сказал Ухтомцев и скрылся в смежной комнате.

Минуту спустя оттуда донесся звук открываемого крана и дребезжание посуды. Вскоре профессор вернулся, неся на подносе две чашки дымящегося напитка. В центре подноса красовалась ваза с печеньем. Дополнительного приглашения Крячко не стал ждать. Обхватив чашку руками, он отхлебнул напиток и закатил глаза:

– У-м-м! Божественно! Просто нектар!

– Рад, что угодил, – не притрагиваясь к своей чашке, произнес Ухтомцев.

– Итак, приступим к делу? – правильно оценив реакцию приятеля, предложил Станислав.

– Если ты не против, – смущенно улыбнулся Ухтомцев.

– Для этого я и здесь, – серьезно ответил Крячко. – Выкладывай, в чем заключается твоя проблема?

Ухтомцев вздохнул, несколько секунд пристально вглядывался в лицо Стаса, потом, наконец, заговорил:

– Возможно, ты в курсе, что я занимаюсь проблемами реабилитации наркозависимой молодежи. В данный момент мои исследования подошли к той стадии, когда необходима помощь извне. Профессиональная помощь. В своем роде, конечно, но профессиональная. – Он снова вздохнул. Слова давались ему с трудом.

Крячко понял, что тот боится сболтнуть лишнего, и решил облегчить процесс откровения друга.

– По всей видимости, ты столкнулся с проблемой, касающейся реабилитации индивидуумов криминального толка, – начал он.

– Это не совсем верное утверждение, но суть ты уловил, – перебил его Ухтомцев. – Меня интересует классическое поведение наркозависимой молодежи в аспекте их уголовного прошлого. Что говорит статистика, я в курсе. Мне же более важен взгляд практикующего опера на проблемы преступности среди наркоманов. Как считаешь, сможешь просветить меня на этот счет?

– Если прекратишь сыпать книжными терминами и перейдешь к обычной разговорной речи, то дело пойдет куда быстрее, – сдерживая улыбку, произнес Крячко.

– Ладно. По-простому так по-простому, – не стал возражать Ухтомцев. – Давай начнем с житейских примеров. В нашем Центре в настоящий момент находятся порядка десяти пациентов, ранее привлекавшихся к уголовной ответственности. Не за распространение наркотиков или за что-то подобное, нет.

– А за что же? – не удержался от вопроса Станислав.

– В основном за кражи, – помедлив, ответил Ухтомцев.

– Какого рода кражи? Стырил сотню баксов из папашиного бумажника?

– Магазинные кражи, уличные ограбления, по-вашему разбой. Продажа ценностей, принадлежащих семье. Что-то в этом роде, – стал перечислять профессор.

– И чем же тебя интересует данный аспект жизни наркоманов? – Крячко никак не мог взять в толк, что от него требуется.

– Насколько вероятен рецидив?

– Ты хочешь знать, какое количество наркоманов, прошедших курс реабилитации, готовы вернуться к прошлому и ради очередной дозы снова начать воровать? Так я тебе отвечу. Без обиняков, так сказать. В процентах цифра будет «сто».

– То есть все мои пациенты, ранее замеченные в воровстве, непременно станут делать это снова, лишь бы получить дозу?

Крячко лишь коротко кивнул.

– Что ж, я так и думал, – задумчиво протянул профессор. – Теперь следующий вопрос.

Он задавал вопросы на протяжении часа, и Крячко терпеливо отвечал. После того как вопросы закончились, Ухтомцев внезапно предложил:

– Хочешь пообщаться с моими пациентами?

– Это еще зачем? – искренне удивился Стас.

– Кто знает, быть может, после общения твое отношение к ним изменится, – пожал плечами профессор.

Чтобы не обижать приятеля, Крячко согласился, и они прошли в западное крыло, где располагались палаты.

– Здесь у нас довольно строго. Только одноместные палаты. На окнах решетки, смотровое окно в двери. Ничего не напоминает? – проходя вдоль рядов дверей, произнес Ухтомцев.

– Правильное решение, – отвечая скорее мыслям профессора, нежели словам, сказал Крячко. – Чем меньше твои пациенты общаются между собой, тем для реабилитации лучше.

Они миновали еще несколько дверей, и вдруг Ухтомцев так неожиданно остановился, что Стас чуть не налетел на него.

– Что за… – удивленно протянул профессор, глядя в дальний конец коридора.

– Что-то не так? – насторожился Крячко.

– Пока не знаю. Комната для медсестер открыта.

– А этого быть не должно. Итак, профессор, вы получили лаконичный ответ на свой вопрос. Полагаю, здесь хранятся медикаменты, которые вы используете при проведении курса лечения.

– Да, все так, – не стал отпираться Ухтомцев.

– И сейчас она открыта, хотя в этот час ей надлежит быть накрепко запертой.

– Совершенно верно.

– Не хочешь взглянуть поближе и оценить материальный ущерб, нанесенный твоими «пациентами»? – спросил Крячко. Губы его при этом кривились в скептической улыбке.

– Полагаю, данной процедуры не избежать, – ответил Ухтомцев, возобновляя движение.

К комнате для медсестр они подошли одновременно, но в приоткрытый дверной проем Крячко все же успел заглянуть первым, и одного взгляда оказалось достаточно. Ухтомцев уже собирался взяться за ручку двери, но Станислав резким движением остановил его:

– Не советую что-либо здесь трогать. Следственной бригаде это выполнение задачи не облегчит.

– Не понимаю, о чем ты? – Брови профессора поползли вверх.

– Боюсь, здесь произошло убийство, – спокойно ответил Крячко. – И в интересах следствия я попрошу тебя не входить в комнату и даже дверную ручку не трогать. Хоть сомневаюсь, что криминалисты смогут снять с нее качественные отпечатки пальцев убийцы.

– Какого убийцы, Стас, ты бредишь?! – воскликнул Ухтомцев, делая очередную попытку протиснуться внутрь, но Крячко был начеку.

– Оставайся на месте, Женек, – настаивал он. – Тот, кого ты хочешь увидеть в этой комнате, давно уже потерял способность передвигаться, говорить, даже дышать.

– Стас, я тебя не понимаю. Можешь толком объяснить, что там произошло?

– В твоих владениях произошло убийство, – сообщил Крячко. – Подробности тоже интересуют?

Ухтомцев больше не мог выдержать, отпихнув полковника в сторону, он прорвался в комнату и застыл как вкопанный. В центре на полу лежала девушка. Некогда белый халат теперь стал полосатым. Кровавые полосы прочерчивали белизну ткани поперек туловища. Глубокая, ужасающего вида рана располосовала горло от уха до уха. Оттуда на белый кафель натекла приличная лужа. Несколько секунд Ухтомцев созерцал представшую его взору картину, после чего издал приглушенный вздох и плавно осел на пол.

Глава 2

– Докладывай, что тут у нас, – потребовал полковник Гуров, прибывший в Экспериментальный центр спустя тридцать минут после поступившего от Крячко звонка.

В этот день было его дежурство, поэтому Стасу не пришлось выдергивать друга из теплой постели. Гуров приехал не один, а вместе со следственной группой. Криминалисты и патологоанатом занялись трупом, а он сразу прошел в кабинет профессора Ухтомцева. Тот сидел возле окна, рассеянным взглядом осматривая открывающийся ландшафт, и время от времени тихо стонал. Увиденное выбило его из колеи гораздо сильнее, чем мог предположить Крячко, когда сообщал о случившемся. На то, чтобы привести профессора в чувство, потребовалось минут десять, но и после того, как сознание вернулось к Ухтомцеву, свидетелем он был никаким. С большим трудом Крячко удалось получить от него самые необходимые сведения, но дальше этого дело до приезда Гурова не сдвинулось.

Ухтомцев сообщил, что убитая работала в наркологическом отделении процедурной медицинской сестрой, а на общественных началах помогала ему в исследованиях. Девушку звали Елена Баландина. В Центре она работала чуть больше семи месяцев. Проживала в Москве на съемной квартире, оплату которой компенсировала клиника. Ни с кем из персонала за это время особо не сошлась и, по наблюдениям профессора, не стремилась к этому. В последний раз Ухтомцев видел Елену накануне вечером и сегодня ожидал ее прихода не раньше девяти вечера. Были ли у девушки враги, он не знал, однако заметил, что в последнее время ее что-то беспокоило. Не далее как в пятницу он даже пытался выяснить причину ее тревоги, но действовал недостаточно активно. Лена ушла от ответа, и Ухтомцев, посчитав ее нежелание обсуждать личные дела правомочным, от дальнейших расспросов воздержался. Как оказалось, напрасно. Видимо, именно этот факт угнетал его больше всего.