Хирург мафии (сборник) - Николай Леонов

– Вы не офицер, – тут же ответил Карташев. – Я бы с удовольствием не воздерживался от эпитетов, но пока не время расставлять все точки над всеми гласными. Не хотите отвечать так, мы будем давить вас фактами и уликами. Но тогда, извините, разговор пойдет в иной тональности. Вы еще можете спасти свое лицо, Мясников, сотрудничая со следствием. Если откажетесь, это будет крахом всей вашей жизни. Отдайте себе отчет в том, сколько трупов висит на шее вашей подпольной полуспортивной организации, которую возглавляет известный уголовник Сергей Клейменов по кличке Корень. Рецидивист, садист и убийца. Хорошая компания для подполковника полиции.

– Я требую прекратить!.. – попытался вспылить Мясников, но голос у него просел, и фраза даже не закончилась, когда он перешел на фальцет.

– Мы сначала не знали, куда отнести эти трупы, – заговорил Гуров, которому кивнул Орлов. – Оказывается, трупы с рублеными и резаными ранами, как и с ранами от колющих ударов холодным оружием, были и раньше, но мы не связывали их друг с другом. Так бы и прошло, если бы не еще один труп в мешке. И если бы не профессионализм майора полиции Колесникова, старейшего и умнейшего офицера в нашем районе. Вот вам его фото, смотрите на тело человека, у которого взрослая красивая дочь и зять умница. На тело человека, который мечтал о внуках и любил рыбалку. Ах, как неудачно для вас, что он увидел ваших людей, сбрасывающих мешок с телом в реку. Но его узнали и застрелили. Не успел он всего сообщить.

– Я ничего не знаю, – ошарашенно пробормотал Мясников.

– Конечно, – кивнул Гуров. – Смотрите. Вот тело из мешка. Это один из ваших бойцов. Горюнов его фамилия. Бывший чемпион, между прочим, а вы его порезали во время схватки насмерть. А вот эксгумированные тела… Смотрите, смотрите, Мясников! Я знаю, что зрелище неприятное, но вы же офицер полиции. Смотрите, четыре трупа, и все с характерными повреждениями. Вы играли в тотализатор на их жизни!

– Не понимаю, – тихо бормотал Мясников, – вы что, хотите повесить на меня все убийства в Москве за последние годы?

– А вот это бизнесмен Иванчук. Видите, застрелен. Он был конкурентом и несговорчивым человечком для вашего друга Корня.

– Он мне не друг!

– Да, он вам хозяин! – повысил голос Лев. – А вот трупом этого человека, абсолютно невинного, пытались запугать помощника Иванчука Макарова. А вот этот человек погиб в перестрелке. Он и узнал участкового Колесникова на дороге, когда старый полицейский увидел номер машины, на которой привезли труп спортсмена Горюнова. Знаете, кто это? Это тоже бывший участковый. Он даже работал с Колесниковым пару лет на одном участке. А вот это – ваш личный помощник, которого вы завербовали. Узнаете его? Да-да, капитан Поляков. Отравлен. Отравлен синтетическим ядом, изготовленным по просьбе уголовника Корня. Есть у него такая страстишка к замысловатым ядам. И не только вашего помощника Полякова таким образом убрали, еще и спортсмена Олега Лобачева, который захотел вырваться из этой вашей гнусной системы. Не многовато трупов, Мясников?

– Я тут ни при чем, я не имею к этому никакого отношения! – закричал подполковник. – Прекратите издеваться… знаю я ваши штучки! Привыкли с уголовниками якшаться, думаете, что и с порядочными людьми так можно… – Он вдруг закрыл лицо руками и сник, впиваясь побелевшими от напряжения пальцами в голову, словно хотел все это смять, уничтожить и больше никогда не видеть и не слышать. И никого.

Крячко встал со своего стула, подошел к Мясникову и, встав за его спиной, произнес:

– Мы как-то сразу почувствовали неладное, слишком что-то подозрительно у вас с женой получается. Я немного навел справки, да вот еще мне полковник Карташев помог. Ваша жена, Мясников, такая заядлая любительница автомашин, и вы ей купили личную, чтобы от вас не зависела. Но что-то случилось с Жанной Валерьевной, что-то она остыла к автовождению и зачастила на приемы к невропатологу. И что мы узнаем, порывшись в делах двухлетней давности? А-а, авария!

– Да! – вдруг резко бросил Мясников и оторвал руки от лица. Сейчас он был угрюм и почти страшен. Его обрюзгшие щеки подрагивали и покрылись пятнами, как у покойника. – Да, авария! Я должен был дать посадить ее в тюрьму? Вы так это видите, да? Или я должен был сломать свою карьеру и взять вину на себя? А вы сами-то в подобной ситуации как бы поступили, господа полковники и генералы? А? Дали бы посадить женушку? А человека не вернешь, да еще забулдыгу какого-то!

– Он не забулдыга, – вздохнул Крячко и похлопал Мясникова по плечу. – Он инженер. Талантливый инженер. В тот вечер они заканчивали один важный эксперимент в лаборатории. И он шел домой счастливый, потому что эксперимент удался. А ваша жена была в нетрезвом состоянии в тот вечер и убила человека. Он сразу умер, от сильного удара о капот ее машины.

– А потом появился Корень, – подхватил Карташев, – и помог вам решить все проблемы. И деньгами, и давлением, и посулами родственникам погибшего инженера. Корень умеет ломать людей. Он и вас сломал, только не через колено, а через свою помощь, он вас раздавил и сделал своим бессловесным помощником. А потом вы еще и вкус к такой жизни почувствовали. Властелин человеческих душ! Вам уже и на жену наплевать, Мясников. Вы ведь перестали оплачивать ее лечение. Вам интереснее с богатенькими женщинами, женами бизнесменов.

– Что вы мелете?! – напыжился Мясников.

– Ничего особенного, – хмыкнул Гуров. – У Корня мы нашли компромат на вас. Наверное, на случай, если вы захотите пойти на попятный или завладеть его бизнесом, а может, и соскочить на ходу с этого кровавого трамвая. Он сделал фотографии ваших постельных сцен. Смотрите, вот они, эти фотографии. Немного непристойно, но зато лица женщин узнаваемы. Представляете, если мужья узнают?

– Вы получали деньги от уголовника, Мясников, – поднялся из-за стола Орлов. – Вы не офицер, вы подонок! Вы способствовали уголовнику в убийствах, будучи офицером полиции. Еще раз повторяю, Мясников, – не для протокола, для протокола нельзя. Вы – подонок! И будь моя воля, я посадил бы вас в одну камеру с уголовниками и в общую зону, а не в специальную для бывших работников правоохранительных органов. Но у меня долг и присяга. И я не пойду на должностное преступление и должностной проступок даже из чувства ненависти. Вас сегодня официально арестует следователь под давлением улик, и вы проведете свою первую ночь в СИЗО. Одну из тысяч ночей, Мясников. И пусть вам будут все эти ночи сниться убитые вами и с вашей помощью люди. Уведите его!

Мясникова увели, и в кабинете генерала воцарилось молчание. Гуров встал, подошел к окну и стал смотреть на улицу. Наконец, он заговорил:

– Почему? Почему они из самого невинного занятия умудряются делать гадость? Я не верю, что только из-за денег, не жажда наживы тут виной. Это извращенное понимание действительности. Это жажда извратить все вокруг себя и под стать себе. Страшно, если таких станет большинство. Тогда величайшее изречение последнего века, которое сформулировал основатель Олимпийских игр барон Пьер де Кубертен: «О спорт, ты – мир!» – зазвучит уже иначе. И очень мрачно: «О спорт, ты – смерть!»