Дорога к Победе. Великая Отечественная война глазами современных историков и генералов - Александр Бондаренко

Я и сам задумал написать книгу о подвигах моряков-черноморцев, однако о подвиге, совершённом в мирное время – когда наши боевые корабли таранили американский крейсер…

Бондаренко: Как это было? Пожалуйста, расскажите!

Лобов: А можно, рассказ начну я, потому как наблюдал за всей этой историей из Генерального штаба и знаю некоторые подробности того, что происходило в руководстве Минобороны и страны?

Бондаренко: Владимир Николаевич, безусловно!

Лобов: В марте 1986 года два американских корабля из состава средиземноморского Шестого флота – ракетный крейсер «Йорктаун» и эсминец «Кэрон» – вошли в Черное море. Явно провоцируя нас, они на 6 миль вторглись в наши территориальные воды у южного побережья Крыма, при этом на кораблях работали РЛС и другие радиоэлектронные средства – очевидно, выполняли разведывательные задачи.

Через полмесяца история повторилась. Мы вновь проявляем выдержку – тем более, генсеком был Горбачев, «перестройка», разговоры о «новом мышлении»… Словом, наш Черноморский флот дважды спустил им эти «шалости». Но затем Главнокомандующий ВМФ адмирал флота Владимир Николаевич Чернавин обратился к министру обороны маршалу Соколову с предложением активно противодействовать подобным провокациям. Сергей Леонидович доложил в ЦК КПСС. Вопрос вынесли на рассмотрение в Совете обороны СССР, где адмирал Чернавин доложил о своей идее навала бортом на корабль-нарушитель. Вопреки некоторым опасениям, Горбачёв одобрил идею, а заодно и порекомендовал при этом «подобрать корабли покрепче». Так появилась специальная директива Главкома ВМФ, разъясняющая порядок действий по вытеснению нарушителей.

И вот в феврале 1988 года штаб Черноморского флота получил информацию о предстоящем заходе в Чёрное море старых знакомцев – крейсера «Йорктаун» и эсминца «Кэрон». Главком Чернавин дал указание, как действовать в случае необходимости. Задействовать было решено два корабля: сторожевой корабль «Беззаветный» (командир – капитан 2-го ранга Богдашин) и СКР-6 под командованием капитана 3-го ранга Петрова. Привлекли также пограничный сторожевой корабль «Измаил» и поисково-спасательный корабль «Ямал». Всей группой кораблей командовал начальник штаба 70-й бригады 30-й дивизии противолодочных кораблей Черноморского флота капитан 2-го ранга Михеев.

Американцы пару дней находились где-то в 40–45 милях юго-восточнее Севастополя. И вот 12 февраля корабли США вошли в наши территориальные воды в Форосском заливе…

Богдашин: Конечно, американские корабли были предупреждены, что они входят в наши территориальные воды – но это предупреждение они проигнорировали. И тогда, после того как американский крейсер подошёл к нашей государственной границе, я получил приказание подходить к нему бортом – и таранить… «Беззаветный» произвёл навал на корму «Йорктауна» своим правым бортом. Якорь нашего сторожевика одной лапой разорвал обшивку борта крейсера, но другой лапой сделал пробоину в носовой части борта своего корабля. Тоннаж у кораблей, понятно, был не одинаков: 9800 и 3200 тонн. От удара крейсер развернуло, но он вернулся на прежний курс. Американские моряки высыпали на палубу, хохочут…

Тогда «Беззаветный», увеличив по моей команде скорость, пошёл на новое сближение и совершил еще один навал. Высокий форштевень СКР буквально влез на вертолетную палубу «Йорктауна», было снесено леерное ограждение, повреждены его командирский катер и пусковая установка противокорабельных ракет «Гарпун». На «Йорктауне» начался пожар. Вот тут уже американцам стало не до смеха… Пока «Беззаветный» разбирался с крейсером, «СКР-6» прошел по касательной вдоль левого борта эсминца «Кэрон», порвал ему обшивку борта и разбил шлюпку…

Бондаренко: И как на это реагировали американцы?

Богдашин: Командир «Кэрона» пошёл на сближение с «Беззаветным», чтобы прижать его к «Йорктауну» – так сказать, взять наш сторожевик «в коробочку». Тогда сохранявший выдержку Михеев, приказал демонстративно зарядить реактивные бомбометные установки РБУ-6000 глубинными бомбами и развернул их против кораблей США. Американцы прекратили сближение, однако на крейсере стали готовить к взлету палубные вертолёты. Но тут над их кораблями появились два наших боевых Ми-24 – и американцы, изменив курс, ушли в нейтральные воды.

Бондаренко: Очень интересно, но мы всё же отклонились от нашей главной темы… Возвращаемся к Великой Отечественной войне!

Мартиросян: Не могу похвастаться тем, что мои труды вошли в список 70 книг, которые издательство «Вече» будет выпускать к 70-летию Великой Победы. Но я думаю, что моя крайняя книга «Советская разведка накануне войны» все-таки сыграет какую-то роль… Я вообще-то специализируюсь на 22 июня 1941 года. Опять же, простите, речь будет идти о НКВД, о чекистах. Недавно я узнал очень интересный факт. В августе 1941-го отступающие войска Юго-Западного фронта оказались в ситуации, когда наступил критический момент. Практически иссякли запасы боеприпасов, а командование фронта оказалась под непосредственной угрозой уничтожения.

На отходящую штабную колонну насели немцы. Среди охраны была рота пограничников с Украины, со своими служебными собаками. 150 человек всего было. Пограничники выдерживают одну атаку, вторую, третью. Патроны кончились. Остались штыки, и в этот момент командир роты дает команду: «Фас!». 150 разъяренных пограничных псов идут на немцев. И немцы в страхе отступают. Я когда прочитал об этом военном эпизоде, представил эту картину. Это просто невероятно! Люди и собаки вместе отражали атаку гитлеровцев.

Второй интересный факт – о том, как в том же 1941-м один русский солдат остановил наступление целой танковой дивизии вермахта. Вы думаете огнем артиллерии? Минами? Гранатами? Ничего подобного.

Опять же на Украине дело происходило. Командир роты, инженер-металлург по образованию, получает задачу занять оборону на таком-то километре автотрассы и удерживать рубеж обороны 24 часа. Рядом был завод ферросплавов. Что делает командир роты? Приказывает всей роте: «Вытряхивайте свои вещмешки». Солдаты в недоумении – что это такое, надо к обороне готовиться, а тут… Но приказ есть приказ, вытряхивают.

Командир: «Теперь идите на ту горку – набирайте вот этот шлак и носите на дорогу, укладывайте».

В общем, весь день и полночи они это делали. Осталось несколько часов до рассвета. Показались немцы, выдвигаются по дороге. Идет первый танк. Немножко проехал, забуксовал. Идет второй танк, пытается его объехать – забуксовал, третий – забуксовал. В чем дело? Шлаки ферросплавные, они абразив жуткий – траки не выдерживали. В результате, они без единого выстрела остановили наступление танковой дивизии! Фантастика.

И последнее, что касается темы разговора. Мы очень долгое время считали, что Версальский договор был причиной Второй мировой войны. Одной из основных генерирующих причин. Мы считали, что Великобритания виновата – словом, «англичанка гадит». Нет, оказывается еще в декабре 1917 года в Соединенных Штатах Америки взялись за очень интересный проект Inquiry. В переводе с английского это – «расследование», «исследование», «наведение справок». Согласно этому «наведению справок», они решили, что самый лучший способ дальнейшего, послевоенного использования Германии – натравить ее на восток. Декабрь 1917 года – Первая мировая война еще не кончилась, но президент Вильсон уже уговорил деловые круги кайзеровской Германии согласиться с этим планом – еще до формальной капитуляции! Дальше пошли контакты американского военного атташе с Гитлером, многое в этом плане до сих пор неизвестно.

Затем появился Эрнст Ханфштенгль – полуамериканец-полунемец. В 1921 году он приехал в Мюнхен, в 1922 году состоялось его знакомство с Гитлером. Благодаря финансовой поддержке Ханфштенгля «Фёлькишер беобахтер» («Народный наблюдатель») превратилась в главную газету нацистов, а он с 1933 по 1937 год исполнял обязанности пресс-секретаря Национал-социалистической немецкой рабочей партии и отслеживал в интересах США действия Гитлера…

Цветков: Что волнует меня и как гражданина, и как творческого человека? Это то, что накануне 70-летия Победы мы находимся в ситуации, когда можно констатировать, что мы так и не создали своей национальной идеи, что у нас пошатнулась экономика, упал уровень культуры и образования. Меня, в конце концов, волнует то, что наша творческая интеллигенция, и писатели, и поэты, и музыканты, и художники, пока что просто стреляют по воробьям.

Пора создавать полотна большого общественного звучания. Как-то в разговоре с одним из писателей мы обменивались мнениями и сказали, что пора бы нам написать не «Войну и мир», как Лев Николаевич Толстой, а «Мир и война». Об этом, на первый взгляд, много написано, много сказано, но еще больше не осмыслено до конца. Я, как военный человек, пишу о войне. Пишу, образно говоря, через щель танка, из своей ячейки в окопе. Я не затрагиваю ни великих полководцев, ни больших командиров. Я хочу показать, что думал на войне простой солдат. Это необычайно трудно. Но это нужно.