Нф-100: Псы кармы, блюстители кармы. Весь роман целиком - Андрей Нимченко

В первый день на ночлег он остановился рано - надо было хорошо выспаться, потому что завтра он собирался сойти с разбитой колеи, двинуться через леса напрямки, и тут от него потребуется внимательность. В отрогах низеньких, похожих на заостренные сопки, поросших густыми лесами Уральских гор встречались места, убившие не один десяток путников. Подземные месторождения руд с большим содержание металлов выводили из строя компасы, и человек оказывался без средства ориентации в окружении холмов, походивших друг на друга, как близнецы. Если не знать особых примет, в таком месте запросто начнешь плутать. Голод лишит тебя сил, а потом, ослабевший, ты станешь добычей какого-нибудь зверя. Впрочем, затеряться Торм не боялся, он ходил этим путем не раз. Но осторожность была главным, что он всегда соблюдал.

Он наломал еловых лап и устроился в небольшом овражке неподалеку от ручейка. Зверья Торм не опасался. Хоть поселение Мидлвэй и небольшое, сотни две жителей, но для трех проклятых - его, Ясона и его ученика Кира, пищи хватало. Они собирали жатву осторожно, нитку за ниткой сматывая с энергетических коконов так называемые "линии судьбы" - то, что защищает человека от самых разнообразных невзгод. Старались не навредить "донорам", чтобы те могли быстро восстановиться. Перед тем, как покинуть Мидлвэй, Торм зашел попрощаться во многие семьи, посетил магазин, куда раз в неделю завозили продукты на старом "Газ-66", провел вечер в клубе. И теперь линии судьбы обвивали его так туго, что ни одному зверю не придет в голову напасть. А ходить вокруг его костра - пусть ходят.

Обычно перед сном он медитировал, очищал сознание - внутренняя тишина дает контроль над сновидением. Но сегодня закат был так красив, что он загляделся на него и уснул незаметно.

Глава 3.

Мей.

Пальцы Меймуна скользили по клавишам компа все медленнее, пока совсем не замерли над ними, мелко подрагивая в паре миллиметров от молочно-серой пластиковой поверхности. Кофе не помогало, а в пользе спиртного для работы он разочаровался уже давно. Спать ты, конечно, не будешь, но ничего путного не напишешь.

Итак, наш герой, Эриг Армский, оказывается на враждебной планете, и к концу сегодняшней ночи ему нужно с нее выбраться, спасти друга, захваченного пиратами с Белого астероида, и все это листах на пятнадцати убористого двенадцатого "Times New Roman". Иначе Кирилыч может срезать гонорар за всю работу - чтоб сроки не затягивал. И чего тебе, старый хрыч, не понравился первоначальный вариант? Мало крови и любви, много размышлизмов, пипл этого не любит, у пипла слюна на размышлизмы не выделяется. А как же воспитательная функция литературы? А нехай его Бабель с Врубелем воспитывает, а у нас бизнес! Тьфу!

Не о том ты мечтал, дорогой молодой фантаст, пишущий под псевдонимом Меймун, когда бросал работу в небольшой, продажной (в смысле тиражей) газетенке и уходил на вольные литературные хлеба. Жена, вон, вдвое больше тебя получает. Стыдно.

Чем же опасна эта планета, что наш герой с нее так благополучно сбегает? Вечная зима, минус пятьдесят, а у него после катастрофы остались только трусы да кепка? Злобные твари с зубами..., нет, зубы - это банально, лучше без зубов, но с огромной пастью, и пузом, полным ядовитого желудочного сока, заглатывающие жертву целиком и переваривающие ее живьем. Кириллычу понравится - с тех пор, как издательство перешло на ужастики вроде Лавкрафта, он не устает повторять: "Хорошая порция слизи поможет протолкнуть вашу книжонку в желудок читателя". А мы, значит, этих тварей научимся побеждать длинными заостренными с обоих концов палками - вставил такую в пасть, и гуляй по всему нутру хоть до самой жопы...

Эх, Мей, Мей... Помнится, когда-то ты сокрушался о том, как трудно сказать что-то новое в литературе. Как выяснилось, лепить жвачку для публики, желающей легкого чтива на диване после на работы, порой еще труднее. Ну-с, поехали...

Меймун вышел из рабочего транса часа в четыре ночи, когда планета уже давно обрела название и номер в галактической справочной книге, после чего была покинута и забыта. Друг, похищенный пиратами, поменял пол с мужского на женский, сами же пираты переместились с Белого астероида сначала в Малую Магелланову черную дыру, а потом просто в Магелланову черную дыру. Поскольку по здравому размышлению черная дыра у Магеллана могла быть только одна. Мей уснул за компьютером, не замечая, как пальцы продолжают конвульсивно выстукивать по клавиатуре. Когда откинутую назад голову слишком резко повело налево, он вздрогнул и проснулся.

- Черт! - в глазах плыло от переутомления - все-таки 30 лет это не студенческие 18, когда он мог не спать по четверо суток. Годы дают о себе знать. Он поморгал веками, вытряхивая из-под них царапающую как песок усталость, и уставился на экран.

На белом листе на три строчки ниже описания последнего подвига Эрига Армского присутствовала надпись: "вампиртроль".

- Не понял... - у фантаста, которому не раз приходилось сражаться со стаями вампиров и ордами троллей, вдруг неприятно скрутило внизу живота. Через секунду в кухне за стеной раздалось мелкое позвякивание. Мей тихонечко встал, по прежнему глядя на экран и пытаясь найти разумный ответ иррациональному событию. Спокойно! "Вампиртроль" это объяснимо - просто граждане, располагавшие буквы на клавиатуре компа, эти одиннадцать разместили рядом друг с другом. Сколько там обезьян должны тысячи лет стучать по клавиатуре, чтобы одна из них написала "Войну и мир?". Вот-вот, а я все-таки разумная обезьяна, могу и во сне кое-что осмысленное "слабать". Вопрос второй - кто же там шарится в кухне?

- Лена? Ты вернулась? - он выглянул из-за перегородки в кухню, едва-едва освещенную начинавшимся рассветом, - твою дивизию...

Окно кухни было открыто, как и дверца обклеенного переводками холодильника. А в нутре последнего копался худющий мужик в длинных семейных трусах мышиного цвета. Сам мужик был того же серого оттенка, но с небольшим добавлением коричневого - как старая пемза, которую продают старички на блошиных рынках. Голова этого субъекта утопала в кастрюле борща, наружу торчали клоки нечесаных волос, торс, руки и ноги заросли редкими вьющимися волосками. Затылок непрошенного гостя все время подергивался, а из кастрюли в такт этим движениям раздавались щербающие, тянущие звук. Дядя шумно уничтожал борщ - продовольственный запас Мея на неделю.

- Ах ты га-ад! - как-то задумчиво и даже мечтательно протянул тот.

Ночной воришка вынул голову из кастрюли и предстал перед Меем во всей красе - худое треугольное лицо, все в крупную серую кожистую складку, острый подбородок, низкий сморщенный от великого удивления лоб и круглые желтые глазки с пульсирующими горошинами зрачков. Уши товарища выпирали из-под свалявшихся косм, на кончике одного - классическая картинка для комикса - повис кусок капусты.