Некоторые парни… (ЛП) - Пэтти Блаунт

Скорее всего, он даже не заметил.

Еще мне интересна педагогика. Я не прочь вернуться в школу в качестве учителя, а не ученика. Было бы круто. Ребята меня полюбят. Я буду слушать их, действительно слушать, вместо того, чтобы читать им нотации. Покачав головой, сажусь за стол в библиотеке. Нет смысла говорить об этом отцу. Он просто покачает головой и предупредит, что мне понадобятся более хорошие оценки по математике.

Может, я не идеален, как мои сестры, но и не такой неудачник, каким меня считает папа. Я не принимаю наркотики. Не ворую деньги из родительских кошельков. Ладно, машину ударил – подумаешь, катастрофа. Я же никого не убил.

В груди все сжимается, когда вспоминаю мужчину с собакой, которого чуть не сбил в пятницу.

Зак садится на соседний стул, бросив рюкзак на стол.

– Боже. – Он проводит обеими руками по своим белокурым волосам. – Слышал, колли пропустила первый урок. У девчонки крыша едет, старик. Рад, что вовремя отделался от этой проблемы.

Грэйс Колье в последнюю очередь заслуживает подобный "собачий" эпитет в свой адрес. Но я понимаю, почему Зак так ее называет. Когда он заканчивает предложение, поднимаю глаза, и вот она... стоит в секции научно-популярной литературы с совершенно сокрушенным выражением на лице.

Зак ее не замечает. Он занят – открывает свой рюкзак и достает учебники. А я замечаю, только не знаю, что сказать, что сделать. Они замутили месяц назад, после игры против школы Холтсвилла, однако Зак быстро с ней расстался. Такое случается.

Но Грэйс не кажется рассерженной. Она выглядит опустошенной.

Открываю свой блокнот, беру ручку, лишь бы притвориться, будто не вижу ее.

– Спасибо за помощь, дружище. Если меня выгонят из команды…

– Исключено, братишка. Ты нам нужен. – Он стукает меня по плечу. – Эй, после того, как выиграем сегодняшний матч, что скажешь насчет небольшого круиза?

Я прыскаю со смеху. Круиз – это его кодовое слово, подразумевающее знакомство с новыми девчонками ради секса.

– Разумеется, если меня отпустят.

– После нашей победы твоему папе придется позволить тебе отпраздновать с командой, верно?

Откинувшись на спинку стула, улыбаюсь.

– Надеюсь. Спасибо еще раз. Правда.

– Пустяки. – Зак с улыбкой открывает мой учебник математики, находя задание, которое я никак не одолею.

Снова бросаю взгляд в сторону научно-популярной секции, но Грэйс там уже нет. Мы с Заком принимаемся за работу; мне невольно думается, что он не прав – проблемы только начинаются.

***

Мы открыли счет в первые две минуты игры против Шорхэмских Акул. Однако на отметке 4:53 они забрасывают мяч в наши ворота, отчего Зак рвет и мечет. Равного счета наша команда не потерпит. Тренер Брилл выпускает меня как раз в тот момент, когда мы перехватываем мяч. Я присоединяюсь к борьбе, только вратарь Акул никого не подпускает к сетке. После его внезапного пасса полузащитнику для прорыва, я бегу изо всех сил – это моя особенность, мой талант. Я молниеносен на поле.

Зак наблюдает, оценивает противников. Я настолько сконцентрирован на своей цели, что не замечаю одного из нападающих Шорхэма. Когда замечаю – останавливаться поздно, уворачиваться тоже, и… бум!

Звезды кружатся.

Смутно слышу свисток, приглушенные крики, маты, снова свисток, однако все звуки сливаются в единый гул. Мне требуется немало времени, чтобы осознать – я валяюсь на земле. Потом чувствую ощупывающие меня руки.

– Йен! Йен, скажи что-нибудь, сынок.

Открываю рот, но язык бездвижен, не слушается.

– Дайте ему минутку, тренер.

Несколько раз моргаю, однако звезды, мельтешащие перед глазами, не исчезают. Чьи-то ладони хлопают по моим щекам.

– Я в порядке, – пытаюсь сказать, но выходит что-то похожее на: "Яфрке".

Сообразив, каким образом управлять конечностями, умудряюсь перевернуться на четвереньки, жадно втягиваю кислород, благодаря чему зрение более-менее проясняется.

– Давай, Йен. Поднимайся, – выкрикивает Кайл Морэн. Медленно вспоминаю, как работают ноги. Тренер и парамедик подхватывают меня под локти и уводят с поля под аплодисменты от обеих команд, означающие: "Мы рады, что ты не умер".

Мне приходится отсиживаться на скамейке запасных до конца матча. Наши побеждают со счетом 6:1. Пантеры празднуют триумф в пиццерии. Я пропускаю веселье, потому что сижу в приемном отделении скорой. Пару часов спустя я все там же, в компании родителей, жду возвращения врача с моими снимками. Меня осмотрели с ног до головы, сделали рентген, и даже МРТ. Я чувствую себя нормально, если не брать в расчет жуткую головную боль, хуже которой в жизни не испытывал. Отец поглядывает на часы. Мама продолжает поглядывать на меня. Внезапно отец подскакивает со стула.

– Как он, доктор?

– Хорошие новости – перелома черепа нет.

Чую подвох.

– Плохие новости – имеется сотрясение мозга. Ты в запасе на неопределенный срок, сынок.

Что? Невозможно. Прежде чем успеваю возмутиться, врач поворачивается к родителям и продолжает:

– Не пускайте его завтра в школу, пусть останется дома. Никаких физических нагрузок, разве что можно телевизор посмотреть, лежа на диване.

Отец закатывает глаза.

– Ох, против этого у него возражений не будет.

– Пап, серьезно. – Неужели мне придется выслушать календарную лекцию в больнице? – Со мной все нормально. Я смогу пойти в школу.

Доктор качает своей лысой головой, открывает планшетную папку и что-то пишет в моей карте.

– Извини, Йен. Сотрясение – коварная штука. А у тебя довольно серьезный случай.

– Да?

Папа хмурится.

– Йен, ты принял удар сбоку, перевернулся в воздухе и жестко приземлился. Ты был без сознания около минуты.

Я ничего такого не помню.

– Ты хорошо себя чувствуешь сейчас, однако завтра или на следующий день что-нибудь может усугубить твое состояние, например, очередной удар по голове. Мне нужно время. Посмотрим, как будут обстоять дела через несколько дней.

– В субботу еще одна игра. На нее я попаду?

– После пятницы решим. Если все будет в порядке, я дам тебе допуск.

Из груди вырывается вздох облегчения.

– Если почувствуешь головокружение, тошноту или головную боль, сообщи мне. – Доктор вырывает листик из блокнота, вручает его папе.

Тот кивает, кладет бумагу в карман. Домой едем в тишине. Из-за яркого света фар с моим ушибленным мозгом происходит нечто странное и неприятное. Знаю, ночью меня будут периодически будить, чтобы я ответил на глупые вопросы, вроде: "Как тебя зовут?", "Кто наш президент?", "Какой сейчас год?".