Фидель Кастро - Максим Макарычев

Отказывавшихся идти в рабство и принимать христианство аборигенов заживо сжигали на костре. Тех, кто уцелел, заковывали в цепи. В первой половине XVII века на острове осталось не более шести тысяч индейцев. Пришельцы из Старого Света, обосновавшиеся на Кубе, процветали, главным образом, за счет торговли с другими колониями и даже с пиратами. К тому же в XVI веке на острове было найдено золото, но оно закончилось к началу века XVII.

Затем основой экономики Кубы стало скотоводство. Попутно испанцы отбивали атаки англичан и французов, опоздавших к «дележу острова». (К слову, в 1762 году англичанам все–таки удалось захватить Гавану. Правда, английское владычество продолжалось меньше года, но оно запомнилось местным жителям либеральностью и послаблениями, которых не было при испанцах. В частности, англичане ввели на острове режим свободной торговли.)

Вскоре на Кубе наступила эпоха другой торговли. Более прибыльной, беспощадной и попирающей все нормы морали – торговли людьми.

Испанцы начали завозить на Кубу рабов из Африки. Их называли «босалес». Они были более выносливыми и сильными физически, чем невысокие и узкоплечие индейцы, не привыкшие к непосильному и, главное, подневольному труду. К тому же индейцы умирали гораздо быстрее африканцев. Если первые в годы порабощения острова трудились на возведении форпостов, то негров европейские хозяева использовали на плантациях табака и сахарного тростника. Мало кто знает, что труд рубщика тростника по изнурительности может сравниться, пожалуй, лишь с работой шахтера в забое.

Даже сейчас один рубщик тростника, работая сдельно, должен производить не менее двенадцати тонн сырья, чтобы выполнить дневную норму выработки. Он теряет в среднем 8 килограммов веса в день. За двенадцатичасовой рабочий день рубщик около тридцати шести тысяч раз сгибает ноги, 800 раз перемещается на небольшие расстояния. Перенося в руках по 15 килограммов тростника, он проходит около девяти километров. Но это еще не все. Рубщик не застрахован от укусов вредных насекомых и уколов растений. Добавим к этому погодные условия: при высокой влажности в полдень минимальная температура на солнце в период сборки тростника составляет 45 градусов тепла.

Сахарный тростник и табак стали новым источником дохода Испанского королевства.

Прошло немного времени, и Куба стала центром работорговли всего Западного полушария. Цена на рабов здесь росла год за годом. За три столетия испанского владычества на Кубу было привезено около миллиона рабов из Африки! Именно они за относительно короткие сроки превратили Кубу в главного экспортера сахара в мире. В 1827 году на острове насчитывалась почти тысяча небольших сахарных заводов. Это был невероятный показатель по тем временам!

Если в начале XIX века лесистая местность составляла 90 процентов территории Кубы, то сейчас это лишь пятая ее часть. Таким образом, Куба, с ее избытком сахарных и табачных плантаций, страдавшая от недостатка плодородных земель для выведения зерновых и овощных культур, к ХХ веку стала почти полностью зависимой от импорта продовольствия. В статье «Интернационализация геноцида», опубликованной в газете «Гранма» 3 апреля 2007 года, Фидель Кастро так говорил о годах колонизации: «Трагедией нашего народа был так называемый мертвый сезон – следствие цикличного характера производства этой культуры. Земли, находившиеся под плантациями сахарного тростника, были собственностью американских предприятий и крупных кубинских землевладельцев. Таким образом, мы больше кого бы то ни было накопили опыт в плане социальных последствий этого выращивания».

Куба превратилась в остров, образно говоря, «плодоносящий» сахаром, сигарами и… рабами. Испанцы потирали руки. Раб на Кубе стоил в пять раз дороже раба в Африке. Количество рабов в десятки раз превышало количество «свободных белых». (Рабство на Кубе сохранялось до 1886 года, хотя формально декрет о его отмене был принят в 1880 году. Понадобилось целых шесть лет, чтобы сломить не столько сопротивление рабовладельцев, сколько изменить «сознание острова», несколько веков жившего в принуждении. Только в 1893 году чернокожие здесь были уравнены в правах с белым населением.)

Испанские вассалы коротали время в празднестве и лени. По сути, весь «труд» ставленников королевского двора на Кубе заключался лишь в своевременной отправке в Испанию сахара и табака, а также драгоценностей и денег, полученных от заезжих купцов. Колониальные власти активно устанавливали торговые и дипломатические отношения с государствами со всего света. Так, в 1829 году указом императора Николая I в Гаване было учреждено консульство России. Вот что говорилось в указе государя: «Находя полезным для российской торговли учредить в Гаване на острове Куба консульство, повелеваю определить там нашим консулом поселившегося на сем острове подданного нашего Александра Людерта и вместо взимаемых в других местах с корабельщиков по консульскому уставу сборов производить ему из Государственного казначейства на издержки по триста рублей в год, считая рубль в двести пятьдесят центов нидерландских»[2].

Со временем на Кубе начало формироваться новое «сословие» – креолы, потомки первых испанских поселенцев. Любопытно, что если в целом в Латинской Америке креолами именовали детей от смешанных браков белых и аборигенов, то в Испании так презрительно называли своих белых сограждан, кто родился на острове в испанской семье или эмигрировал на Кубу из метрополии.

Креолы были более активны и не менее богаты, чем приезжие из Европы. Так, для отделки дворца семьи Альдама, самого могущественного из креольских кланов на Кубе, из Европы привозились дорогой мрамор, роскошные гобелены и картины лучших художников того времени. Это было сделано специально в отместку тогдашнему испанскому губернатору острова Такону, чей дворец, построенный в стиле барокко, должен был символизировать испанское господство.

Представители рода Альдама первыми завозят на остров не рабов, а наемных рабочих по контракту из Китая. Они первыми применяют на своих сахарных заводах передовые паровые машины, налаживают торговые контакты со всем миром, приглашают на гастроли знаменитых артистов из Старого Света. Им претит всевластие испанских наместников, погрязших в лености и не устающих подсчитывать барыши. С годами дворец семьи Альдама становится островком свободомыслия. Именно здесь впервые прозвучала идея об отмене рабства на Кубе.

Чашу терпения метрополии переполнил эпизод с выкупом креолами черного раба, поэта Франсиско Мансано. Богатые креолы во главе с Мигелем Альдамой собрали для этого деньги. Но, когда они пришли к владелице раба с необходимой суммой, она увеличила цену вдвое. Креолы согласились с ее требованиями, а поэту поставили условие: он должен написать книгу о том, что испытал в неволе. Это произведение Франсиско Мансано стало самым ярким документальным свидетельством того гнета, который пришлось пережить рабу на Кубе[3].