Нарушители равновесия - Андрей Валентинов

– А чего тебе ругаться?

Войча вновь, в который уже раз, глубоко вздохнул.

– Старикашку найти мне надо. Чаклуна. Кобника. Ну, который жаб ловит.

Насчет жаб у Войчи полной уверенности не было. Более того, Светлый, давая ему приказ, назвал искомого колдуна как-то иначе, но Войча от напряжения – все-таки не каждый день получаешь такое задание – попросту запамятовал.

Возвращаться во дворец не хотелось. Войча представил себе холодное, невозмутимое лицо Светлого и поневоле почесал затылок. Вот тебе и выполнил приказ! Оставалось в очередной раз осмотреть двор. Увы, никого там не прибавилось. Войча на всякий случай пригляделся к селянам, успешно доедавшим репу, но тут же покачал головой. Грязные рубахи, домотканые портки… Нет, эти даже жабу не поймают! Разве что проклятый чаклун решил переодеться, дабы поиздеваться над ним, Кеевым альбиром…

– Если тебе нужен Урс, то это я, – внезапно послышалось откуда-то сбоку.

Войча невольно дернулся, оглянулся – но никого, кроме владельца черного плаща не заметил. Тот по-прежнему сидел, не открывая глаз. Можно было подумать, что странный парень попросту дремлет.

– Эй! – Войча осторожно пододвинулся ближе. – Ты чего сказал-то?

– Я – Урс, рахман, – повторил парень не открывая глаз.

– Ты?!

Войча был не просто удивлен. Он разозлился. Мало того, что он забыл сложное слово «рахман», – «рахман», а не чаклун и не кобник, – так вдобавок над ним все это время издевались! Даже можно сказать, глумились!

– Урс, значит, – проникновенно начал он. – Рахман, значит… А ну встать!!!

Голосом Войчу боги не обидели. Перепуганные галки с криком поднялись в воздух. Селяне, доедавшие репу, застыли, не донеся кусок ко рту. Странный парень открыл глаза, пожал узкими плечами и неторопливо приподнялся.

– Так ты Урс? – вновь рявкнул Войча, но уже потише. – Так чего молчал?

– Но ты же не спрашивал! – парень удивленно развел руками. – Ты же искал старикашку…

– Молчать! – Войча перевел дух и вобрал в грудь побольше воздуха. – Да ты с кем шутки шутишь?! Да ты знаешь, кто я есть?! Я есть Войчемир сын Жихослава, Кей и самого Светлого родной племянник! Понял?

– Понял, – невозмутимо ответил тот, кто назвался Урсом.

– Чего ты понял, карань? – рыкнул Войча, ничуть этим ответом не успокоенный.

– Я понял, что ты есть Войчемир сын Жихослава, Кей и самого Светлого родной племянник.

– То-то! – Войча довольно хыкнул. – А еще я Кеев альбир, кмет, стало быть и твой начальник. Усек?

Владелец черного плаща кивнул, что вновь взъярило начавшего было успокаиваться Войчу.

– Ты мне не кивай! Ты мне словами понятными отвечай! А то развел: кобник, чаклун, рахман! Спрашиваю, так доложись: так и так, мол, я Урс…

– Я Урс, – сообщил парень на этот раз более смиренным тоном.

– Так бы и сразу, – Войча хотел было перейти к делу, которое и так началось не особо удачно, но внезапно его озарило:

– А чего ты Урс? Урс это медведь, вроде?

– Вроде…

– Медведь! – восхитился Войча. – Тоже мне Медведь! Да какой ты Урс! Ты Уж! Не, ты Ужик! Так я тебя и звать буду – Ужик. Запомнил?

Последовал покорный кивок.

– Словами! – скомандовал довольный собственной выдумкой Войча.

– Запомнил, о Войчемир сын Жихослава, Кей и самого Светлого родной племянник…

– Гм-м… – услышанное заставило задуматься. – Ты… Да ладно, чего с тебя взять! Зови меня просто Войча. Ты – Ужик, я – Войча. Понял, Ужик?

– Понял, Зайча…

– То-то… – Войча расправил плечи, и тут только до него дошло. – К-как? Ты чего сказал?

– Извини, Войча. Я кажется, перепутал, – парень развел руками и взглянул на грозного альбира наивными темными глазами.

Мучения Войчи на этом не кончились. Вернее, они лишь начались. Подробно объяснив разницу между волком, в честь которого он и был назван, и каким-то там зайцем, он решил, что пора приступать к делу. Точнее, не приступать, а выступать – приказ Светлого был строг и категоричен. Оставалось узнать, где этот недоумковатый Ужик привязал своего коня – дорога предстояла дальняя. Но тот развел руками, сообщив, что коня у него нет.

Войча чуть не зарычал и, схватив своего нового знакомого за руку, потащил на конюшню. Знай он заранее, то конечно подобрал бы этому типу какую-нибудь конячку посмирнее. Теперь же приходилось рассчитывать лишь на собственных коней – на огромного черного Басаврюка, с которым Войча не расставался уже третий год, и на недавнюю покупку – рыжего Ложка, уступленного за полторы полновесные серебряные гривны огрским пройдохой-купцом. С Ложком Войчу изрядно надули, и он решил взять его с собой исключительно как вьючного коня. Теперь же приходилось сажать на него недоумка-Ужика. Впрочем, Войчемир рассудил, что худосочный узкоплечий чаклун весит едва ли больше полного вьюка.

Пока Войча, негромко ругаясь с поминанием все той же карани, перераспределял груз и проверял упряжь, его странный спутник равнодушно глядел в сторону, словно происходящее его совершенно не касалось. Это равнодушие вновь озлило Войчу, но он сдержался, велев Урсу лично проверить седло и проехаться для пробы на Ложке по кругу. На это Ужик лишь развел руками, сообщив, что ездить на коне не умеет, да и не собирается. Войча вновь чуть не зарычал, но ограничился тем, что поинтересовался, где вещи этого недоумка-чаклуна. С тем же равнодушием Урс снял с плеча узелок, в который можно было спрятать разве что средних размеров ежа. Войча молчал сунул ему повод и велел идти за собой.

Они вышли из конюшни, миновали задние ворота и оказались в пригороде. За спиной остались серые каменные стены Кеева Детинца, а за ними – шумный Савмат, который несмотря на годы, прожитые при дворе Светлого, оставался для Войчи чужим и непонятным.

Мать умерла, отца убили. Войчемир сын Жихослава, внук Светлого Кея Хлуда и тридцать второй потомок Кея Кавада вырос в маленьком городке, точнее в обычной приграничной крепости, под названием Ольмин. Почему он, Кей, племянник самого Светлого Кея Мезанмира, очутился на холодной полночи, среди мшистых болот и темно-зеленых хвойных лесов, Войча как-то не задумывался. Он не любил загадок и воспринимал вещи просто. А жизнь его казалась и вправду простой. Был Ольмин – два десятка домов под крышами из темной дранки, окруженных частоколом, был суровый дядька, который воспитывал еще его батюшку – славного альбира Жихослава, была есь – невысокие, одетые в дубленые шкуры воины, то и дело нападавшие на крепость. Это было привычно и понятно. А потом, когда дядьку задрал на охоте медведь, в Ольмин приехал Хальг Лодыжка, которого прислал Светлый. Жизнь изменилась, но не стала сложнее. Просто теперь не есь нападала на Ольмин, а Кеевы кметы под командой Хальга ходили в долгие походы, сжигая убогие селища врагов. А в коротких перерывах между походами Хальг учил Войчу рубиться коротким мечом, обращаться с кривой огрской саблей и даже показывал как пользоваться великим чудом – привезенным откуда-то из неведомой западной земли двуручником. Так шли годы. Мальчик стал крепким рослым парнем, а два года назад гонец привез повеление Светлого. Хальга и Войчу вызывали в столицу – далекий Савмат, который казался городом за тридевять земель.

Теперь Войча жил в Савмате, который в последнее время все чаще называли Кей-городом или просто Кеевым. Он научился – в пределах, положенных альбиру – придворному вежеству, познакомился с целой толпой родичей, но так и не прижился в шумной cтолице. Он тосковал по Ольмину, по холодным просторам севера, и даже есь, с которой приходилось рубиться каждую неделю, теперь стала казаться какой-то привычной, даже домашней.

Итак, Войчемир так и не стал до конца своим в Кеевых Палатах. Он чувствовал это кожей, хотя она у Войчи была достаточно толстой. В этом каменном дворце, так непохожем на скромный деревянный терем с резным Змеем на коньке крыши, где он прожил много лет, Войча оставался чужаком. Над ним не смеялсь – пудовые кулаки и слава лучшего ученика Хальга Лодыжки заставляли самых записных острословов держаться на почтительном расстоянии. Однако даже сквозь прочную, закаленную северным холодом шкуру Войчемир ощущал некоторое не то чтобы презрение – до этого, хвала Золотому Соколу, не доходило – но нечто вроде легкого пренебрежения. Светлый был с Войчей ровен, приветлив – но не более. Если в Ольмине Войчемир считался, пусть на словах, самым главным, и даже сам Хальг был прислан как бы в помощники, то здесь ему дали десяток молодых необученных кметов – и все. А ведь его двоюродные братья – и чернобородый Рацимир, и пышноусый Валадар, и рыжий Сварг, и даже совсем юный Улад – уже правили каждый в своем уделе, как и надлежит Кеям.

Не то чтобы это очень расстраивало Войчемира, но все-таки время от времени хотелось чего-то другого, кроме сторожевой службы в Детинце и редких поездок по ближним селам на полюдье. В Ольмине он слыхал, что на юге настоящему альбиру есть где разгуляться. В степи за полноводным Денором рыщут страшные огры, а от далекого моря то и дело налетают Огненные Змеи, которых не победить никому – кроме, разумеется, настоящего Кея, Кея Победителя, потомка Великого Кавада. Так казалось, но в Савмате выяснилось, что со страшными ограми, вековечными врагами, уже много лет, как заключен скрепленный клятвой мир, а Змеев вообще давно не видели – то ли попрятались, то ли сгинули. И, странное дело, оказалось, что среди молодых кметов лишь он один имел какой-то военный опыт. Конечно, белоглазая есь – не огры, но Кеевы альбиры не скрещивали свои купленные за полновесное серебро мечи даже с есью. Все это так, но все же на Войчу смотрели слегка искоса, поэтому молодой альбир был так рад, когда сам Светлый вызвал его для секретного разговора. Наконец-то Войче поручили что-то важное! Не Змеи, конечно, не огры, но все-таки… Увы, это «все-таки» оказалось узкоплечим худосочным Ужиком, которого следовало куда-то вести, оберегать и, поскольку недотепа-чаклун не догадался взять с собой припас, еще и кормить.