Абсолютное оружие - Дарья Кузнецова

Основных ветвей две, мирная и боевая, и внутри последней есть несколько вариаций.

Наименее распространённая — холодная боевая ветвь, типичный представитель которой — Ханс. Имена с «х» и «с», самая низкая температура тела, почти белая кожа, белые, а порой и серые, и даже голубоватые волосы, глаза — два зеркальца или льдинки. Им свойственна расчётливость, выдержка, эмоциональная сдержанность, зачастую превращающая в полную безэмоциональность, высокоразвитый интеллект, логичность мышления и кумулятивная агрессия. Страшная штука, если разобраться: холодная, целенаправленная, разумная ярость. Не вспышка взрыва, а луч лазера. Выносливы, обладают жилистым телосложением, высоким ростом, тонкими чертами лица. Идеальные стрелки, а также, исторически, палачи, убийцы и политики. Больше половины представителей боевой ветви в Совете Старших — именно носители холодной крови, им там будто мёдом намазано, с таким энтузиазмом рвутся.

Я отношусь ко второй по распространённости — горячей боевой, хотя нас и ненамного больше. Люди этой ветви агрессивны, вспыльчивы, безжалостны и самой эволюцией предназначены для ближнего боя, в нём мы просто идеальны, и инстинктивно все спорные ситуации пытаемся свести именно к нему. Сильны, быстры, выносливы, с высоким болевым порогом. Психологически все мы хищники, причём хищники-одиночки, и по поведению зачастую гораздо ближе к животным, чем к людям. Температура тела у нас выше, чем у всех прочих, цветовая гамма — ближе к красному. Смуглая кожа красноватого оттенка, красных и оранжевых оттенков волосы, тёмные глаза, гармоничное сложение, самый низкий во всей боевой ветви рост. В именах наших, как правило, присутствуют звуки «ш» и «р». И у нас, в отличие от всех прочих, характерным расовым признаком является причёска; никогда не встретишь носителя горячей крови с короткими волосами. В боевой форме они участвуют в формировании защитного покрова; не то чтобы без них его не будет, просто если волосы длинные, то, соответственно, покров будет прочнее и толще. В Совете горячих сейчас нет; мы не любим решать вопросы словами, а драться с нами — утопия. Нам с давних времён запрещено вызывать представителей других рас на Суд Предков; никакие предки не помогут, если один боец на порядок сильнее другого.

Самые адекватные из боевых — это нейтральные. Их больше, чем горячих и холодных, вместе взятых, и это уже о многом говорит с эволюционной точки зрения. Они спокойней, чем мы, и эмоциональней, чем холодные. Тоже склонны к агрессии, но подавить её им куда проще, и относятся они к ней и себе самим с большей критичностью. Так что нейтральные боевые — это напоминание о том, что все мы относимся всё-таки к одному виду. Эдакое связующее звено между горячими, холодными и мирными; уж очень сильно мы друг от друга отличаемся. Что касается имён, обязательно присутствует только одна из «холодных» или «горячих» букв, можно по одной каждого вида. Внешне, соответственно, тоже нечто среднее между крайними формами: волосы всех оттенков коричневого, глаза — от серого до карего. Они обычно рослые, плечистые; среднему нейтралу юркий и жилистый я макушкой достаю где-то до подбородка.

Кто бы знал, как меня в молодости злило это обстоятельство! Вообще, ходит поговорка, что горячие боевые именно потому такие психованные, что ростом по сравнению с остальной ветвью не вышли. А холодные потому отмороженные, что… в общем, противоположный пол им удивлять нечем. Глупостей в мире вообще много говорят, да.

Тем более, не такого уж мы низкого роста; все мирные точно ниже!

Знаю, знаю, да, это расовый комплекс, никуда от него не денешься. Но мы и без него были бы психованными, он просто придаёт дополнительных оттенков и ни с чем не сравнимый сладкий привкус мотивированности. Я, конечно, давно уже не зелёный юнец, чтобы кому-то что-то доказывать или самоутверждаться примитивными методами, и на подначки не реагирую, но сам раздражающий фактор-то никуда от этого не пропадает.

Блок ноль, логово Ханса, располагался непосредственно над капитанским мостиком, и доступ туда имели единицы. Поскольку армия, а вслед за ней, конечно, и флот, явились детищем боевой ветви вида, да ещё под чутким руководством именно горячей крови (девяносто пять процентов всей популяции взрослых горячих состоят во флоте; как холодные любят играть в политику, так мы — в войну), очень многие военные порядки неприятны для мирных. Самым ярким примером является существование «нулевых» объектов и вообще самого этого понятия, код «ноль».

Да, мы не просто агрессивные, мы агрессивные параноики. Поэтому на крупных военных объектах, к которым можно отнести и мой корабль, обязательно имеется блок ноль. А тревога с кодом «ноль» — это приоритет наивысшей важности, позволяющий в случае введения совершать шаги, о которых в иное время даже мысли не возникнет. Это подразумевает угрозу существованию всего вида, и при введении тревоги такого уровня для уничтожения обитаемой планеты, в отношении которой возникли опасения, будет достаточно моего слова.

За время моей службы было всего два случая объявления «нулевой» тревоги.

# Первый раз это произошло, когда на какой-то далёкой планете был найден смертельный вирус с продолжительным инкубационным периодом, стопроцентным летальным исходом и просто феноменальной поражающей способностью. Ходили слухи, что это не случайность, а дело рук йали, но у них тоже началась паника — вирус оказался чудовищно неприхотлив, и с радостью перекинулся на них: слегло всё представительство на той планете. Потом-то, конечно, выяснилось, что дело вовсе не в каком-то вирусе, а в воздействии поля планеты на пассивно присутствующие в крови обычно довольно безобидные микроорганизмы и вирусы. Проблему решили быстро и просто: пара аннигиляционныхбомб на полюса, и планета превратилась в облако космической пыли. Очень рассредоточенное облако космической пыли. А чего думать, если там к этому моменту уже никого живого не осталось?

Эту историю я, правда, знаю только понаслышке. Второй же случай произошёл в системе Танара, на окраине галактики, когда едва не погиб весь Совет Старших разом (понятия не имею, зачем они туда всем составом полетели); но там мне уже довелось неплохо поучаствовать.

Что касается собственно блока ноль, он представляет собой изолированный исследовательский блок, оснащённый по последнему слову техники оборудованием различного назначения, начиная со всяческих анализаторов и заканчивая специфическими приспособлениями для ведения дознания всеми известными методами. Допуск туда открыт, как не трудно догадаться, для лиц с кодом доступа ноль. На моём корабле это я, Ханс (командир разведывательно-дознавательной группы), группа ноль (состоящая из трёх человек, включая командира, то есть Ханса) и главный техник.

Здесь было тихо и как-то… умиротворённо, что ли? Наглухо изолированное не только от звуков, но и от всего, чего можно и нельзя, просторное светлое помещение. По общему впечатлению оно мало отличалось от того же медицинского блока или любой исследовательской лаборатории. Варварские методы дознания, с кровопусканием и отрезанием частей тела, остались далеко в прошлом; хотя физическая боль до сих пор остаётся одним из самых эффективных рычагов давления. Впрочем, я не удивлюсь, если окажется, что Ханс прекрасно разбирается и в тех, древних, практиках, и, более того, питает к ним слабость.

— Наконец-то шер-лорд Райш Лайми-Лам-шер снизошёл до ничтожного раба и почтил своим присутствием мою жалкую обитель, — с убийственно серьёзным восхищением поприветствовал меня холодный, куртуазно раскланиваясь. Даже отставил ради этого какую-то толстую колбу с мутной жижей, которую облучал жёстким ультрафиолетом.

— Не прибедняйся, — я оскалился, что при должной фантазии можно было бы счесть за улыбку. Ханс отсутствием фантазии никогда не страдал. — Куда ты дел это существо?

— В ванну, — пожал плечами Ханс. — Безумно интересный, кстати, образчик! — закупорив колбу и отключив прибор, он поднял защитные очки на макушку и двинулся в дальний угол блока. Я, естественно, пошёл за ним.

— Уже начал препарировать? — ехидно осведомился я.

— Немного, — не стал отрицать очевидное друг. — Её геном — это какое-то произведение искусства. Когда разберёмся с дознанием, надо будет отдать нашим биологам для экспериментов, у меня некоторого нужного оборудования не хватает.

— Ты сначала с дознанием разберись, — хмыкнул я, ожидая, пока облепляющие капсулу экраны и датчики расползутся в стороны, предоставляя мне возможность рассмотреть собственную добычу повнимательней.

«Ванна», как её называл Ханс, представляла собой резервуар с голубовато-прозрачным стат-гелем. Это многофункциональное устройство по сути является манипулятором, позволяющим изучать погружённые в него достаточно крупные объекты. Кроме того, стат-гель обладает хорошим изолирующим и, при определённых внешних воздействиях, криотемпоральным эффектом, так что в ванне можно сохранять в неизменном виде что-нибудь ценное. Например, пострадавшего или заболевшего, кого нельзя вылечить доступными методами.