Полумрак - Алексей Котаев

Жаль, что туда пускают лишь по пропускам и предписаниям медицинских комиссий.

Курорт…

И в Заслоне много таких необычных мест. Заслон – бесконечный город, который и задень не пересечь.

День живого человека

Я вытираю пот, что скапливается под белым комбинезоном, закрывающим мою голову. Ткань прилипает ко мне и не впитывает ни грамма влаги. Я прею, стоя на месте.

Чтобы ни один кусок мяса я не запачкал собой, приходится одеваться в спец одежду. Оно и к лучшему. Противно будет всегда вонять цехом, даже когда ты не на работе. Чувствую, что если бы носил домой провонявшие вещи, то однажды обнаружил бы собачий подкоп под своей дверью.

Я с трепетом снимаю шкуру, которая пойдет на переработку. Срезаю лапы, хвосты… Нет. Этого я рассказывать не буду. Это я и сам бы хотел пропустить.

В любом случае я провожу день как в тумане. Работа настолько въелась в меня, что я делаю ее машинально, умудряясь спать стоя с ножом в руке. Мне кажется, что многие профессионалы способны на такое. За десять лет работы в этом поганом цеху я настолько преуспел в своем деле, что могу работать с завязанными глазами.

Вот, задумался о том, что преуспел и понял, что топчусь на месте. Я, как попал сюда после школы, так и остаюсь тут. Что надо было сделать, чтобы оказаться на месте получше? Кем надо было быть? Я не хочу верить, что наша всезнающая система оценки знаний пропускает случаи вопиющего кумовства и коррупции, при которых дети правительства становятся правительством.

Да не. Бред какой-то…

Я закончил.

Комбез в стирку, ножи в печь. Надо отдохнуть перед завтрашним дежурством. Хочу быть полон сил, когда буду убивать злых демонов.

Я ненавижу этих демонов. И даже если самый страшный исход окажется правдой, и мы все уже давно в аду – я не на секунду не перестану желать убивать злых демонов.

– Эй! – окрикнул меня начальник цеха, седой мужик, который вот-вот должен помереть от переработок. – Там аванс пришел. Не просри все за день!

– Да, да… – отмахнулся я, думая о том, что когда он помрет, то его место, возможно, достанется мне. Дверь цеха захлопнулась, и я вновь оказался в коммерческом тоннеле.

Людей меньше не стало, и с минуты на минуту привалит еще партия работников. На смену нашей. День у людей начинается с работы. А мой начинается с магазина и продуктов, которые можно съесть в моей маленькой комнатке. Хотя нет! Я куплю полноценный ужин. Завтра важный день.

Микроволновки нет, поэтому я попытаюсь донести контейнер с горячим как можно быстрее, чтобы не сидеть среди этих хмурых лиц в столовой или кафе, а спокойно съесть еду дома. В тишине и уюте.

– Мне котлету из курятины и картофельное пюре, пожалуйста… – тычу я пальцем в меню и протягиваю свой пластиковый контейнер.

– С вас сто десять, – говорит грузный мужик в сетке на голове. На лысой голове. Я, как работник похожей отрасли, знаю зачем эта сетка выдается. Вот только на лысую голову надевать ее смысла маловато. Лучше бы он натянул эту сетку на свои усы.

– За вынос скидка. Новенький что ли?

– Умник, что ли? – мужик нажал пару клавиш на калькуляторе. – Давай сто.

Терминал оплаты пропищал, как только я поднес бумажку со своим штрих кодом. Я, честно говоря, понятия не имею сколько у меня там на счету денег. Да и проверять совсем не хочется, ведь это нужно идти на уровень экономического обеспечения и стоять в очереди для проверки баланса. А я… как-то забываю про это… Даже если там уже огромный минус, то тут ничего не поделать, я и так живу без лишнего шика.

Котлета плюхнулась в пластиковую миску и укрылась одеялом из картофельного пюре. Я закрыл крышку и обмотал все только что снятой спецовкой.

– Эй, пацан! – окрикнул меня продавец. – Ты побрякушку-то спрячь. Не гоже всем на нее глядеть.

– Спасибо! – я убрал свой медальон с прозрачным камнем под футболку и слегка прижал его свободной рукой. Совсем расслабился…

Этот камушек мне еще мать оставила. Перед тем как умереть от туберкулеза. Она говорила, что он обозначает ту силу, которой я молюсь по утрам и перед сном. Маленький жук, застывший в желтом камне. Он уже давно мертв, но навечно отпечатался в пространстве и времени. Я держу этот камень и молюсь, чтобы со мной происходили только такие редкие и удивительные вещи, как с этим жуком. Шанс оказаться внутри камня ничтожен. Шанс стать счастливым – тоже. Но вот только у жука получилось…

Я вышел из забегаловки и слегка размял ноги. Потянулся, прогнул спину под удивленные взоры прохожих, и побежал.

Я уворачивался от идущих людей, перепрыгивал собак, пролетал лестничные марши одним махом. Вскарабкался на посадочною платформу лифта и протиснулся в кабину тоже одним движением.

Десять минут движения вниз и снова бег. Только теперь до вагона поезда. Если ты успел на лифт, то и в поезд бегом добежать успеешь. Куда удобнее было бы если бы все настроили под спокойный прогулочный шаг, но видимо это не для нашей стороны города. Возможно, в районе побогаче, люди успевают и на лифт, и на поезд даже не запыхавшись.

Тоннели становятся темнее, лестницы хуже, а стены обрастают острыми камнями. Я сбавляю темп, забегая в свой коридор, и надеюсь, что сердце успокоится, как только я пересеку порог своего дома.

Так и есть. За триста метров спокойной ходьбы сердце замедляется и кровь больше не бьет в уши. Вот я и дома.

Я аккуратно положил миску с едой на изголовье кровати, а сам улегся, укутавшись толстым ватным одеялом. Комната, за целый день без человека в ней, успевает остыть и первое время я всегда прячусь под одеяло. Сейчас оно нагреется и можно приступать к еде.

Еще горячая… Я добрался до дома ровно за двадцать минут. Если бы я не спешил, те весь путь растянулся бы до полу часа, а то и больше. Десять минут это ерунда, но у меня еще столько дел перед сном, что не хочется терять и столь жалкие крупицы времени.

Я достал свой камушек и поднес его ко лбу.

– Спасибо.

Спасибо за еду, что оказалась в моем доме.

Спасибо за возможность есть и спать в тишине и покое.

Спасибо за шанс прожить еще один прекрасный день.

Внутри