Врата судьбы - Агата Кристи

– Таппенс! Таппенс!

Томми забеспокоился. Таппенс была из числа тех людей, о которых постоянно приходится беспокоиться. Выходишь, к примеру, из дому, дав ей напоследок мудрый совет, и она торжественно обещает в точности следовать твоему совету: нет, она никуда не пойдет, разве что в лавку, купить полфунта масла – ну какая же тут может подстерегать ее опасность?

– Если пойдешь за маслом ты, это может оказаться опасным, – возражал Томми.

– Ах, господи, – в сердцах отвечала Таппенс, – не будь идиотом.

– Я вовсе не идиот, а только мудрый, внимательный муж, который заботится о самом любимом из всех принадлежащих ему предметов. Сам не знаю, почему я это делаю.

– Потому, – отвечала Таппенс, – что я прелестная и обаятельная женщина, отличный товарищ и к тому же постоянно о тебе забочусь.

– Возможно, это и так, – парировал Томми, – однако я могу продолжить перечень твоих достоинств.

– Боюсь, мне это не доставит удовольствия, – отвечала Таппенс. – Я даже в этом уверена. У тебя, наверное, есть причины быть недовольным. Но не беспокойся. Все будет в порядке. Тебе достаточно просто окликнуть меня, когда ты вернешься домой.

Но где же она теперь?

– Вот чертовка, – сказал Томми. Он прошел в комнату наверху, туда, где он частенько прежде находил свою жену. Рассматривает, наверное, очередную детскую книжку, предположил он. Волнуется из-за каких-то дурацких слов, которые глупый ребенок подчеркнул красными чернилами. Разыскивает Мери Джордан – кто, интересно, она такая? Мери Джордан, которая умерла не своей смертью. Он невольно задумался. Фамилия людей, которые продали им дом, была Джонс. Они владели этим домом недолго, всего три или четыре года. Нет, нет, этот ребенок, которому принадлежал Стивенсон, жил гораздо раньше.

Как бы там ни было, Таппенс он в комнате не обнаружил. Не обнаружил он и книг, которые непременно валялись бы на столе или на кресле, свидетельствуя о том, что они ее заинтересовали.

– Господи, ну где же она может быть? – вопрошал Томас.

Он снова спустился вниз, окликнув ее раз или два. Ответа по-прежнему не последовало. Он осмотрел вешалку в холле. Плащ Таппенс отсутствовал. Значит, дома ее нет. Куда же она отправилась? И где Ганнибал? Том настроил свои голосовые связки на другой регистр и крикнул:

– Ганнибал! Ганнибал! Иди ко мне, мой мальчик! Собаки тоже нет.

«Ну, по крайней мере, она ушла не одна, Ганнибал с ней», – подумал Томми.

Он не мог решить, хорошо или плохо то, что с ней собака. Ганнибал, во всяком случае, не даст ее в обиду. Вопрос в том, не обидит ли он кого-нибудь из прохожих. Ганнибал был вполне дружелюбен, когда его брали с собой в гости, но вот люди, которые приходили в гости к нему, то есть входили в дом, где он жил, всегда казались ему подозрительными. Он был готов, не считаясь ни с каким риском, не только лаять, но и кусаться, если только находил нужным. Однако куда же они подевались?

Томми прошелся по улице, но не увидел ни маленькой черной собачки, ни женщины среднего роста в ярко-красном плаще. Тут он окончательно рассердился и вернулся домой.

Войдя в дом, Томми почувствовал аппетитнейший запах и быстро направился на кухню. У плиты стояла Таппенс, тотчас же обернувшаяся к нему с приветливой улыбкой.

– Вечно ты опаздываешь, – сказала она. – На обед у нас мясная запеканка. Пахнет приятно, ты не находишь? Сегодня я туда положила довольно необычные вещи. Душистые травки, которые растут у нас в саду. По крайней мере, я надеюсь, что они съедобные.

– А что, если они несъедобные? – сказал Томми. – Я подозреваю, что ты нарвала белладонны или дигиталиса, который притворился наперстянкой. Скажи лучше, где ты была.

– Выводила Ганнибала.

В этот момент Ганнибал решил, что необходимо заявить о своем присутствии. Он бросился к Томми и приветствовал его так бурно, что чуть было не свалил с ног. У Ганнибала, маленькой собачки с черной блестящей шерстью, были забавные желтовато-коричневые пятнышки на заду и на обеих щеках. Это был манчестерский терьер с безукоризненной родословной, и он считал, что по аристократизму и утонченности намного превосходит всех собак, с которыми ему когда-либо доводилось встречаться.

– О господи! Я же выходил на улицу и смотрел. Где вы были? Погода не слишком приятная.

– Согласна. Густой туман, к тому же моросящий дождик. И вообще, я очень устала.

– Где вы были? Просто гуляли по улицам или заходили в магазины?

– Нет. Сегодня магазины закрываются рано. Нет… нет, мы ходили на кладбище.

– Звучит мрачно. Зачем тебе понадобилось отправиться на кладбище?

– Мне нужно было поискать могилы.

– Звучит по-прежнему мрачно, – не унимался Томми. – А как Ганнибал? Ему там понравилось?

– Ну, ему пришлось надеть поводок. Там был один человек – наверное, церковный служитель, – который то и дело заходил в церковь и сразу же выходил оттуда. Я побоялась, что он будет возражать против Ганнибала – ведь никогда не знаешь, кто не придется по вкусу нашей собачке, – и мне не хотелось пугать церковного служителя при первом же нашем появлении на кладбище.

– А что тебе нужно было на кладбище?

– О, просто посмотреть, что за люди там похоронены. Там их ужасно много. Кладбище заполнено до предела. Некоторые могилы очень старые. Захоронения относятся к девятнадцатому веку, а два или три даже еще более древние. Вот только могильные камни оказались существенно подпорченными, надписи почти совсем стерлись, так что трудно что-нибудь разобрать.

– Не могу понять, зачем тебе понадобилось идти на кладбище.

– Я провожу расследование, – сказала Таппенс.

– Что за расследование?

– Хотела посмотреть, не похоронен ли там кто-нибудь из Джорданов.

– Господи помилуй! – воскликнул Томми. – Ты все еще занимаешься этим делом? Ты искала…

– Ну как же, Мери Джордан умерла. Нам известно, что она умерла. Мы это знаем, потому что у нас есть книга, в которой сказано, что она умерла не своей смертью, но ведь ее все равно должны были где-то похоронить, разве не так?

– Несомненно, – сказал Томми. – Разве что ее похоронили в этом саду.

– По-моему, это маловероятно, – сказала Таппенс. – Думаю, что только эта девочка или мальчик… мне кажется, что это мальчик… конечно, мальчик, его зовут Александр, – так вот, он, видимо, был очень умным, он ведь догадался, что она умерла не своей смертью. Но он был единственным из всех, кто это заподозрил, а может быть, даже точно установил. Я хочу сказать, что больше никто не задумывался над причиной смерти. Она просто умерла, ее похоронили, и никто не сказал…

– Никто не сказал, что было совершено преступление, – подсказал Томас.

– Да, что-нибудь в этом духе. То ли ее отравили, то ли ударили по голове, сбросили со скалы, толкнули под поезд – я могла бы перечислить массу разных способов.

– Не сомневаюсь, что могла бы, – сказал Томми. – Единственное, что в тебе есть хорошего, Таппенс, – это доброе сердце. Ты не стала бы так расправляться с кем-то исключительно ради собственной забавы.

– Однако на кладбище не нашлось ни одной Мери Джордан. Там вообще не было Джорданов.

– Какое разочарование, – сказал Томми. – Как насчет блюда, которое ты стряпаешь, готово оно? Я зверски голоден. А пахнет вкусно.

– Совершенно готово, можно садиться за стол! – сказала Таппенс. – Так что скорее умывайся.

Глава 4

Сплошные Паркинсоны

– Сплошные Паркинсоны, – сказала Таппенс, когда они сидели за столом и ели мясную запеканку. – Их полным-полно, и некоторые могилы очень старые. А еще встречаются такие фамилии, как Кейп, Гриффитс, Андервуд и Овервуд. Как забавно, что есть и те и другие.

– У меня был приятель, которого звали Джордж Андервуд, – сказал Томми.

– Да, среди моих знакомых тоже были Андервуды. А вот Овервудов не было.

– Мужчины или женщины? – спросил Томми с заметным интересом.

– Кажется, это была девушка. Роуз Андервуд.

– Роуз Андервуд, – повторил Томми, вслушиваясь в звучание этих слов. – Мне кажется, имя и фамилия не слишком хорошо сочетаются. Нужно будет после обеда непременно позвонить этим электрикам, – добавил он. – Будь очень осторожна, Таппенс, а не то провалишься сквозь ступеньки на лестнице.

– И умру либо своей смертью, либо насильственной – третьего не дано.

– Любопытство погнало тебя на кладбище, – с укором заметил Томми. – А любопытство, как известно, до добра не доведет.

– А тебе разве никогда не бывает любопытно? – спросила Таппенс.

– Не вижу никакого смысла в том, чтобы проявлять любопытство. А что у нас на сладкое?

– Торт с патокой.

– Должен тебе сказать, Таппенс, кормишь ты меня восхитительно.

– Рада, что тебе нравится, – сказала Таппенс.

– А что в пакете, который стоит за дверью? Заказанное нами вино?

– Нет, там луковицы.

– Ах так! Луковицы.

– Тюльпаны, – уточнила Таппенс. – Схожу к старику Айзеку, расспрошу, как с ними обращаться.