Добродетельная вдова - Анна Грейси

Она вздохнула и отстранилась.

— Боюсь, вы замёрзнете, если я оставлю вас здесь на каменном полу. Даже если огонь будет гореть всю ночь — а дров всё равно не хватит — каменный пол утянет всё тепло.

Он только смотрел на неё, стараясь побороть дрожь в теле.

— Вас можно согреть только в постели. — Женщина покраснела и отвела глаза. — У… у меня всего одна кровать.

Он нахмурился, стараясь понять, что она говорит, и не в силах отгадать, почему она так нервничает. Он всё ещё не помнил, кто она такая — удар совсем его доконал, — но девочка назвала его папой. Он пытался думать, но это лишь причиняло новую боль.

— Она наверху. Кровать. Я вас туда не дотащу.

Недоразумение разъяснилось. Незнакомка беспокоилась насчёт его способности подняться наверх. Он кивнул и стиснул зубы, переживая накатившую новую волну дурноты. Уж это-то он мог сделать ради женщины. Он поднимется по лестнице. Ему не нравилось, что она волнуется. Он протянул ей руку и заставил себя подняться. Жаль, что ему никак не вспомнить её имя.

Элли схватилась за протянутую руку и тянула, пока мужчина не встал прямо — дрожащий и ужасно бледный, но он стоял на своих ногах и был в сознании. Она подоткнула одеяло ему подмышки и завязала узлом на плече на манер тоги. Элли надеялась, что ему достаточно тепло. Босые ноги, скорее всего, мёрзли, но лучше пусть так, чем он запутается в одеяле и споткнётся. Или окажется голым.

Элли подставила мужчине плечо и повела к лестнице. Сперва надо было войти в узкую дверь с низкой притолокой — дом явно не был рассчитан на такого высокого человека, как незнакомец.

— Пригните голову, — сказала Элли. Он послушался, но потерял равновесие и качнулся вперёд. Элли, вцепившись в него, прислонила к двери, чтобы удержать на ногах. Испугавшись, что мужчина выпрямится и ушибётся о притолоку, она обхватила его голову одной рукой, притягивая ближе к своей. Незнакомец повис на ней, полубессознательно, тяжело дыша, одной рукой обнимая её, другой ухватившись за перила. Его губы, оказавшемся совсем близко к её лицу, побелели от боли.

Наверх вели всего четырнадцать узких крутых ступеней, но потребовалось сверхчеловеческое усилие, чтобы довести незнакомца до второго этажа. Мужчина, казалось, вот-вот потеряет сознание, если б не сосредоточенное выражение лица и не упрямые шаги, когда он медленно переставлял ноги. Непослушными руками он ухватился за перила и буквально втаскивал себя наверх, отдыхая после каждого шага, шатаясь от слабости. Элли крепко обнимала его, поддерживая изо всех сил. Он был крупным мужчиной, она бы не смогла удержать его, начни он падать. А если упадёт, то может уже и не очнуться.

Они едва ли обменялись несколькими словами, это была тяжёлая молчаливая битва. Один болезненный шаг за другим. Время от времени Элли ободряюще бормотала: «Мы прошли уже почти половину», «осталось всего четыре ступеньки», — но не имела ни малейшего понятия, понимает ли её незнакомец. Единственные звуки, которые он издавал, были напряжённый хрип или резкий болезненный стон в самом конце этого испытания. Одной лишь силой волей он цеплялся за остатки сознания. Элли ещё не приходилось видеть такого упрямства или такой силы духа.

Наконец они добрались до конца лестницы. Прямо перед ними была комнатушка, куда втиснули кроватку Эми, — клетушка размером не больше шкафа, но вполне уютная и тёплая. Направо была спальня Элли.

— Пригнитесь ещё раз.

Теперь она была готова, когда мужчина снова качнулся вперёд и, спотыкаясь, вошёл в комнату. Ей удалось направить его в сторону отгороженного пологом алькова, где была её постель. Незнакомец со стоном повалился поперек кровати и застыл, не шевелясь. Элли, задыхаясь, упала рядом, ослабев об облегчения. Её дыхание клубилось паром в ледяном воздухе. Надо укрыть мужчину, пока он ещё не остыл от трудного подъёма по лестнице.

У Элли не нашлось для него ночной сорочки. Он был слишком широк в плечах и груди для любой её одежды, а вещи, оставшиеся после Харта, она давно продала. Два её тонких одеяла не казались настолько тёплыми, чтобы спасти лежащего без сознания незнакомца от простуды. Самые толстые и тёплые одеяла были в постели Эми.

Элли укрыла мужчину простынёй и подоткнула края под тело. Собрала всю свою одежду и набросила поверх — платья, шали, выцветшую мантилью, поношенный плащ — всё, что укроет от холода. Достав горячий кирпич, она положила его в ноги мужчине и отошла. Больше для него ей нечего было сделать. Тут Элли поняла, что сама дрожит. И ноги замёрзли. Обычно она забиралась в постель, чтобы согреться.

Но сегодня в её постели посторонний.

Кроватка Эми была всего лишь узкой лежанкой, по размерам подходившей только ребёнку. Там не было места для Элли. Камин внизу постепенно гаснет. Она уселась на стул, подтянула колени к груди и как можно плотнее завернулась в шаль, создавая иллюзию тепла. Элли посмотрела на незнакомца. Он лежал, такой тёплый, расслабленный, в уюте, в то время как она, обхватив себя за плечи, пыталась согреться. Он слаб. Он без сознания. Он не узнает, что она лежала рядом с ним.

На цыпочках приблизившись к постели, Элли взглянула на мужчину. Он лежал на спине, дыша ровно и глубоко. В слабом свете свечи белая повязка резко выделялась на фоне смуглой кожи и густых тёмных взъерошенных волос. На худых щеках была заметна тень щетины. В её постели он казался таким огромным, тёмным, угрожающим. Он занимал на кровати гораздо больше места, чем она сама. А что если он очнётся? Нет, так нельзя. Элли поплелась обратно на стул. Становилось всё холоднее. Вокруг неё гуляли сквозняки, кололи её кожу, впивались, как крысы. Стук её зубов эдаким безумным эхом вторил глубокому и ровному дыханию мужчины.

Выбора не было. В конце концов, это её кровать. Если она замёрзнет насмерть, пользы от этого, что ему, что ей не будет. Что такое приличия, когда речь идёт о её здоровье? Элли помчалась вниз за сковородой. Она глубоко вздохнула, плотнее закуталась в простыню и ступила за полог со сковородкой в руке. Чувствуя, что сжигает за собой мосты, она задвинула занавеси, отсекая сквозняки. В крошечном закрытом пространстве она чувствовала себя ещё более наедине с незнакомцем, чем когда-либо…

Снаружи в окна стучали градины.

Осторожно, украдкой Элли затолкала сковороду под матрас, так, чтобы можно было дотянуться, и скользнула под одеяла. Мужчина не просто лежал в её постели, он занял её почти целиком. И почти все одеяла. Элли внезапно оказалась прижатой к нему от плеча до лодыжки. Старые простыни — вот единственная преграда между ними. Беспокойство не покидало её. Она толкнула мужчину:

— Ш-ш-ш! Вы очнулись? — её рука застыла в воздухе, готовая в любой момент схватить сковородку.