Санкт-Петербургский бал-маскарад [Драматическая поэма] - Пётр Киле

Екатерининский парк. Хор женщин у павильона у самой воды, в которой погружен чертог Люцифера.

            ДИОТИМА       (с возвращением к исходной теме)Эдем! Эдем! Да это ж монастырь,С молитвами три раза в день и большеИ с тайною зачатья без греха,Когда неведомо, имел кто Еву,И кто отец двух братьев, невзлюбившихДруг друга до убийства, - в том ли счастьеЭдема с древами познанья, жизни,С виной грехопаденья, как в насмешку?С изгнанием на землю, где веснойЦветет благоухающий Эдем.Но наг и обездолен человек,Один из тварей он гоним и проклят,А вся вина его - любовь и счастье,Блаженство вековечное Эдема.С ним оклеветан Люцифер навекиКак совратитель Евы и Адама,Познавших первую любовь у тронаНа зависть ангельскому воинству,Зардевшему от смутных мук Эрота,И ропот прокатился в небесах:Зачем бесполыми он создал их,Когда любовь - слиянье душ и телОт неги сладкой до изнеможенья?!

            ХОР ЖЕНЩИНВ раскатах грома небо содрогнулось.Что это? Бог проснулся ото сна.

     Мы видим в поднебесье Господа Бога в окружении архангелов.

             ГАВРИИЛВ Эдеме Ева и Адам спознались!(Архангел Гавриил воскликнул гневно.)

                БОГЧто за беда? Как муж жену имеет,Случаются и звери для потомства.(Заметил Господь Бог не без усмешки.)

             ГАВРИИЛДа, но... они спознались по любви,Вкусив запретный плод, со сладострастьем,На загляденье ангельскому войску,Кто с возмущеньем, кто-то с вожделеньем,Все с ропотом бесполых...

                 БОГ                                              На кого?!Ужели на меня? Да это бунт!Так, это кстати. Пусть-ка все побьются.Мы чистых от нечистых отличим.Пристанищем последних будет Ад.

            ХОР ЖЕНЩИН   (воочию наблюдая, что происходит)И войско ринулось с небес на Землю,Могучее, с весельем всепобедным,И небо сотряслось от кликов рати,Не знавшей поражений до сих пор.И кто сей враг, разгневавший столь Бога,Что им затеяна в его же царствеМеж ангельскими сотнями война,Как на земле все бьются ради жизни,Чтоб тут же сгинуть без следа?

Как стаи лебединые неслись!Теряя одеяния из пухаИ перья, ангелы летели вверхТормашками и падали в болота,Где продолжали всех тузить подряд,Не различая верноподданныхОт  всех иных, борьбой увлекшихсяШутя или до страсти, самой дикой,Во злобе, что и демоны, и черти,Остервенелые до бешенства,Как свора гончих, падая в ущелье...

Осатанели ангелы до злобы,Так, среди них явился Сатана,Приспешник Люцифера Ариман,Владыкой Ада возжелавший статьВ угоду Богу, Люцифера онС архангелами в лед замуровал,Виня в грехопаденьи человека,Когда соблазн познанья и любвиВ природе человека ведь от Бога:По своему подобью сотворил,У дерева познания и жизни,Предвидя все с лукавою усмешкой, -И Люцифер в Эдеме явлен был,Как образец, он первенец творенья,Блистательный и нежный свет зари,Чтоб человек возжаждал совершенства,Влекомый к женской красоте, как к Богу,С рождением любви, что правит миром,Любви, рождающей добро и зло,Когда любовь - для одного услада,И власть верховная, и грех, и слава.

Но казни предан лишь один архангелИ оклеветан как совратитель Евы,Любовь познавшей, все блаженство Рая,На зависть ангелам до злобной неги,С их превращеньями в чертей в войнеВсех против всех, с созданьем преисподней,Где Ариман над грешниками чинитБлагой и правый,  это ж Божий, суд!

Во льду, пронизанном лучами света,Как по весне, капели зазвенели,Стекали струи, целые ручьи,В озера превращаясь, с берегами,С цветущими лугами у болот,С ущельями и сопками все выше,Где души уж томились - в новом царствеС прозванием Чистилище, над Адом,Ушедшим в воду, как при наводненьи,От таяния лёда Люцифера,Который, приподнявшись, вдруг восстал,Расправив руки, полетел над морем,Синеющим и ясным, с островамиКак будто Эгеиды, мир знакомый,С колоннами античных храмов в небеИ изваяниями богинь прекрасных,С очами, как живыми, с красотойБожественной, но не живою в яви.И Люцифер, как жизни свет и тайна,Возжаждал воскрешения богов!

Публика собирается у замка Люцифера, где на террасе сбегается Хор женщин.

Явился Люцифер, весь беспокойный,Со взором, ночь пронзающим, как звезды.

            ЛЮЦИФЕРСомнениям конец: я не ошибся,Сродство свое предощутив в АмуреС Венерой, вознесенных в небесаЗвездою утренней или вечерней,Денницей иль Венерой, сын Зари,Архангел светоносный Люцифер.Я с ними оклеветан и повержен,Как Прометей, принесший людям знанье.А что за жизнь без знания о ней,Самосознанья личности своей?Ведь даже у животных проступаетДостоинство и грация, как если бПрисуще им сознанье красоты.

           ДИОТИМАСказанья из глубин тысячелетийО сотворении Земли и звездНедостоверны, в этом нет сомнений,И сотворение Адама с Евой -Из тех же сказок, что звучат иначеУ всех народов, тем и хороши.Ведь в сказках есть свой смысл, свое значенье,И в них-то жизнь и истина для нас.А там, где жизнь, и клеветы ведь много,Пришла пора во всем здесь разобраться.

            ЛЮЦИФЕРСотворена жизнь на Земле природой.А в том участье принимали ль боги?Допустим, да. Тогда все боги, верно,Какие были у людей Земли.И не один не смей себя явитьЦарем небесным всех людей Земли,Что порождает войны и убийства,Жестокую игру Добра и ЗлаИ на Земле среди людей от века,И здесь нет правых, как среди зверей,Охотящихся друг на друга с пылом.Кто ж сотворил такой порядок? Бог?Бог всемогущий, добрый, как тиран?Сама любовь? С запретом на познанье?С изгнаньем из Эдема в юдоль скорби,Туда, на сотворенную им Землю?И это Всеблагой, Всевышний, СыномПожертвовавший ради новых сказок?Повинен же во всем, мол, Люцифер,Богоотступник он и бунтовщик,Враг, замурованный в лед преисподней?Нет в этих сказках смысла и значенья.    (Словно проносясь в полете над землей.)Мир не был погружен во тьму повсюду.Всходило солнце, радуя людей,Как и зверей, и птиц, и луг зеленый,Усеянный цветами по весне.И юность расцветала с чувством страхаПеред любовью, взором красоты,Чтоб сочетаться в браке, как и звери,Для продолженья рода и достатка,Когда любовь, что первородный грех,Запретна и должна она быть тайной,Как Данте то взлелеял, весь в слезах,Когда любовь - и счастье, и свобода,И в муках долгих он ее воспел,Поэзией превозмогая грехВсех помыслов высоких и любви,Возвысив Беатриче до небес!

     Среди публики проступают лики Данте и Беатриче.

              ДАНТЕ        (смиренно склоняя голову)Как сладко я бывал влюблен в мечтах!Как горько я любил тебя всю юность!

           БЕАТРИЧЕ         (сурово, с упреком)Я знала помыслы твои о славе,Что ставил ты превыше и любви,И уз семейных, гордый, как из князей,Из высшей знати, сам почти плебей.

             ДАНТЕ     (вскидывая голову)Достоинством я человека горд!И упованиями дум высоких,Что я свершу для родины и славы.А как же быть? Безвестным умереть,Так это все равно, как не родиться!Не жить, не быть влюбленным в Беатриче!

           БЕАТРИЧЕТы слезы лил, не радовался жизни.Писал сонеты выдуманной даме,Чтобы скрывать свою любовь ко мне.

              ДАНТЕЛюбовь, как стыд, мучительна до слез.Любовь к замужней – это, как несчастье,Греха ты жаждешь, не любви высокой.

           БЕАТРИЧЕНо ты женился, счастлив был, наверно.

              ДАНТЕКак ты в замужестве, светилась счастьем,Сама в себе любовь и красота,Чтобы до времени сойти в могилу.

           БЕАТРИЧЕДа, счастлива сама я по себеРосла, как в детстве, в юности своей;В замужестве не изменилась я,Превозмогая беды и несчастья,Встречая восхищенье у людей,У юношей, у женщин, у старушек,Лишь ты с тоскою изнывал по мне,Стыдясь своей возвышенной любви,Пока душа моя не вознесласьВослед за нею, до Земного Рая.

              ДАНТЕНет, я последовал на зов твой свышеСвершить благое дело для людей,Свершить поэта подвиг во спасеньеЗаблудших душ и новых поколений.

             БЕАТРИЧЕРосла я девушкой простой, как всеИз флорентиек, милых и пригожих,И вышла замуж, сговорена с детства,Как ты женился тоже; жизнь былаНедолгой; рано умерла, на счастье!

              ДАНТЕНет, нет, на горе всех и на мое!

             БЕАТРИЧЕОплакав смерть возлюбленной, поэтВозрос душой, объемля мирозданьеДо высших сфер, куда вознес и образ,Запавший в сердце в детстве, как любовь,Что есть стремленье к высшей красоте.

              ДАНТЕИ в мире воссияла красота?!

Воронья гора где-то между Царским Селом и Петергофом, вся в огнях от костров и факелов, хорошо просматривается с Камероновой галереи, где проступает Хор женщин.