Санкт-Петербургский бал-маскарад [Драматическая поэма] - Пётр Киле

Между тем темнеет, и на Неве возгораются огни с разнообразной символикой и фейерверк.

В аллеях Летнего сада. Белая ночь. Гости и ряженые. Герольд и три юные женщины.

            1-я  ж е н щ и н а      Мы ныне музы, я надеюсь.

            2-я  ж е н щ и н а      Нас принимают за богинь.

            3-я  ж е н щ и н а      Нас принимают за служанок,      Блестящих самых и красивых,      И нам царица удивилась.

            2-я  ж е н щ и н а      За нами послан камергер      Прознать, кто мы, и опоить.

            1-я  ж е н щ и н а      Чтобы затем слегка ославить -      За красоту.

            3-я  ж е н щ и н а                              Ну, хорошо.       Прознаем, что с ним будет вскоре,       Уж очень он любим царицей.

Юные женщины оборачиваются, и перед ними невольно останавливается камергер Монс.

                    М о н сКрасавицы! Я знаю вас, конечно.         Уж если вы не из богинь,         То, верно, из княгинь.

                1-я  ж е н щ и н а          Как жизнь твоя идет беспечно,              В амурах и делах...

                2-я  ж е н щ и н а          Да сердце гложет страх.

                3-я  ж е н щ и н а          Но власть влечет и злато тоже,          И мешкать здесь тебе негоже,          Как вору, что всегда-то гол, -               Кинь голову - на кол.

            Монс в страхе убегает.

                   Г е р о л ь д           Какой несете вы здесь вздор!           Вы, что, сивиллы или музы?

                  1-я  ж е н щ и н а           Фортуной вознесенный вор.

                  2-я  ж е н щ и н а           Герольд! Иль ты забыл слова?           Как ночь светла! Без волшебства           Такое таинство в природе           Ведь не бывает; в этом роде           Твои слова здесь прозвучат           И чрез столетья пролетят.

Герольд не без опаски углубляется до конца таинственной в ночи аллеи и вдруг вздрагивает.

                      Г е р о л ь д           Там, в саду, в конце аллеи           Бог Амур, в ночи смелея,           С пьедестала вдруг взлетел,           С фонарем и пуком стрел.           Видит мать он не без страха.           Целомудренно светла,           Вся она во власти Вакха           И мечтательного сна.           Из Афин увезена,           В Риме сброшена в канаву;           Вновь отрыта, как на славу,           Пробудилась вдруг она.           Не стрела ль ее коснулась?           И, весельем возгоря,           Беззаботно улыбнулась           Над потехами царя.

- Сын мой! - молвила. - Откуда?           Я спала, спала любовь.           Сотворил не ты ли чудо -           Воскрешение богов?           - С рощ далеких Геликона           Снова лира Аполлона...           Приглашен и он на пир,           Что затеял на весь мир           Царь, строитель и кузнец, -           Сын сказал, - как мой отец.           - Здесь и Марс в большом фаворе, -           Рассмеялась мать, как в горе.           - Но любим здесь бог морей,           Царь - строитель кораблей.           И тебя призвал, царица           Сладких таинств и мечты,           Чтоб возвысилась столица           Ликом вечной красоты.

На дощатой галерее у Летнего дворца заиграл оркестр, и ряженые закружились в хороводе; к ним присоединяется и публика, в разгаре веселья и царь с царицей; хороводу тесно, и он растекается по аллеям.

               Х о р  ж е н ш и н          Как лед уходит по Неве,          Сияя в чистой синеве                 И вод, и неба,          Под звон кифары Феба          Несется пестрый хоровод          По саду на просторе,          И выступает дивный грот          В ракушках весь, как в море                  Жилище нереид;           И здесь же рядом шар стоит,           Готторпский глобус превеликий,           Весьма к тому же многоликий,           Со звездным небом изнутри,                 С круговращением Земли.

                       Г е р о л ь д               Кто несется в хороводе,               Ростом высясь, со всех ног,               Свой средь знати и в народе,               Средь богов, ну, точно бог?               Да бежит-то он с царицей,               А за ними вереницей               Знать и люд мастеровой,               С кем трудился царь на верфи               И вступал с врагами в бой               За отечество и веру, -               Всех он ныне и созвал               На веселый карнавал.

Царь, проводив запыхавшуюся царицу до входа в грот, подходит к герольду с его свитой. Оркестр замирает, и хоровод, растекаясь по аллеям, распадается.

                   П е т рГерольд! Я дал тебе двух трубачей.А женщины, скажи, взялись откуда?

                Г е р о л ь дНе ваше ли величество прислалиМне в помощь их, чтоб знал я речь свою?Или ее величество - из фрейлин?Они прекрасны и умны, но странны.

                   П е т рГерольд! Сей праздник ныне завершен.

Герольд взмахивает жезлом, и трубачи подают соответствующий сигнал. Три женщины исчезают. Царь встречает у грота царицу, публика вереницей, прощаясь, уходит, и сад пустеет.

                 Г е р о л ь д              (оставшись один)           Ночь взошла зарею ясной.           Сад со статуей прекрасной           Просиял, как Рай земной.              (С изумлением.)           А высоко над Невой,           Будто жили там доселе,           Боги Греции воссели.

В просиявшем утреннем небе проступают скульптурные очертания античных богов и богинь.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Санкт-Петербург. Белая ночь. Летний сад. Скульптурная группа «Амур и Психея».

             ПСИХЕЯС Венерой и Эротом ясно. Кем жеВпервые здесь Психея объявилась?

               ЭРОТПсихея – дочь царя, ты это помнишь?

             ПСИХЕЯАх, верно! У Петра с ЕкатеринойРосли две дочери красавицы!Психея младшая – Елизавета,Прекрасная, с прозванием Венера…

               ЭРОТПосмотрим. Мы отправимся к ней в гостиВ деревню под Москвой, где цесаревнаУединялась от придворной жизни,Жила как бы в изгнанье добровольном.

             ПСИХЕЯНо как мы явимся без приглашенья?

               ЭРОТАх, это просто! Как комедианты!

На дороге у рощи берез проступают маски, вполне узнаваемые: Коломбина, Пьеро, Арлекин, Звездочет и Поэт. Оглядываются с удивлением и даже с испугом. Проносятся звуки музыки, весьма незатейливые, валторны и свирели, за березами на лугу девушки в сарафанах водят хоровод. Среди них выделяется высокого роста красавица, к которой подбегает красавец, одетый пастушком. Он показывает рукой на гостей за березами. « - Ваше высочество!» « - Что, Алексей?» «- Комедианты!»

Цесаревна Елизавета Петровна с видом барышни-крестьянки выходит из круга и бегом пускается за Алексеем Шубиным, ее пажом и прапорщиком Семеновского полка, который быстро прошел за березы, чтобы проследить, куда направились комедианты.