Разрушительница проклятий - Одри Грей

Но через несколько мгновений существо успокоилось, и Хейвен поняла, что ворграт в ее власти.

И все же она приближалась осторожно, медленно, сжимая в одной руке стеклянный флакон, специально предназначенный для ядов, а в другой – кинжал. Успокаивая неровную поверхность сознания монстра, задыхаясь от удушающей вони ворграта, девушка изо всех сил старалась держать его в повиновении и контролировать свой непреодолимый страх.

Затухающий свет мерцал на чешуе мертвой рыбы, покрывающей жилистую шею ворграта. Хейвен подняла пузырек, просунув горлышко чуть ниже изогнутых двенадцатисантиметровых клыков, выглядывающих из-под верхней губы монстра.

Его серая пасть приоткрылась.

Ворграт тяжело дышал в такт ее сердцебиению, и, стоя вблизи, Хейвен поняла, что у него вообще-то есть зрачки – крошечные вертикальные красные полоски в море белого.

– Молодец, – прошептала она, едва осмеливаясь дышать, когда переливающаяся серебристая капля яда скользнула на дно флакона. Еще одна капля…

Клац. Клац. Хейвен опустила взгляд на длинные когти ворграта, щелкающие друг о друга. Связь ускользала.

Внезапно мутно-белые мембраны на глазах ворграта пришли в движение, его костлявая грудная клетка вздымалась все быстрее и быстрее.

Зубы Одина! Хейвен едва успела собрать еще одну каплю яда и сунуть пузырек в сумку, прежде чем связь оборвалась.

Ворграт зарычал, словно с удивлением обнаружив ее рядом с собой. Хищный взгляд метнулся к стреле, все еще глубоко вонзенной в грудь, а затем переместился обратно на Хейвен. Монстр присел на корточки, и мышцы на его выпуклых бедрах перекатились под кожей.

С кинжалом в руке Хейвен отступала, пока не прижалась к стволу дерева. Одним плавным движением она сменила кинжал на лук и наложила стрелу на тетиву.

– Даже не думай об этом, болван, – пригрозила она.

Уродливый монстр замер. Он помотал головой из стороны в сторону быстрыми, звериными движениями, затем закричал, глядя на стрелу и царапая когтями ветку дерева.

Но когда Хейвен перепрыгнула на соседнюю ветку, затем – еще на одну, так и не выдернув железный наконечник стрелы из груди монстра, ворграт не погнался за ней.

Хотя так и подмывало убить уродливую тварь, Хейвен не хотела без особой нужды рисковать и навлекать на себя гнев самки ворграта.

Стрела у него в груди могла немного замедлить его. Или разозлить – хотя вряд ли ярость, бушующая в его мертвых глазах, могла запылать еще ярче. Ворграт понимал, что, если он не убьет Хейвен, его самка сильно разгневается.

Когда Хейвен спрыгнула на землю, стрела все еще торчала из груди ворграта, а сам он низко пригнулся и начал переползать с ветки на ветку за девушкой, не отрывая взгляда от ее лука. К тому времени, как Хейвен добралась до входа в гнездо, пятясь задом, монстр уже наблюдал за ней с нижней ветки.

В этот миг угас последний луч света, и наступила ночь.

Рука Хейвен, сжимавшая лук, задрожала и стала скользкой от пота.

Слабое сияние звезд и луны не могло проникнуть в гнездо ворграта, укрытое под навесом из лиан, листьев и костей, и Хейвен окутала абсолютная тьма. Единственный свет исходил от красных глаз ворграта, похожих на два окна в Преисподнюю.

В темноте они светились ярко, как Огонь Преисподней, – что, конечно же, совершенно не наводило ужас.

А потом эти огненные глаза погасли. Хейвен резко развернулась и побежала.

Глава вторая

Ночь, которую он провел на диване уже знакомого существа, показалась Беллу бесконечной. Он отказался спать в одной из множества доступных роскошных комнат – каждый раз, оказываясь в них и закрывая за собой дверь, он начинал задыхаться, – поэтому вместо этого предпочел ворочаться на том же пыльном диване, что и накануне, потея от жара огня в камине, расположенном рядом.

Раз за разом, закрывая глаза, Белл видел, как Хейвен падает. Хейвен горит.

Хейвен умирает.

Поэтому принц решил держать глаза открытыми и считать звезды, которые сияли через пролом в углу. Они светили намного ярче, чем в Пенрифе, и Белл задавался вопросом, пытался ли кто-нибудь когда-нибудь нарисовать их.

Хейвен бы попыталась…

Хватит думать о ней! Ее больше нет. Но Хейвен слишком плотно вошла в его жизнь, чтобы Белл мог отделаться от мыслей о ней несколькими резкими словами в свой адрес.

Для него она была повсюду. Белл видел ее улыбку, чувствовал запах сладких булочек, которые она всегда таскала в карманах, слышал ее командный голос и разносящийся по коридорам смех. В глубине души он понимал, что никогда больше не встретит такую властную, красивую, забавную и непочтительную девушку, как она.

Хейвен была слепящей звездой, такой же яркой, как и те, что сейчас сияли на небе. Свет, в котором отчаянно нуждались Пенриф и остальные королевства смертных.

Белл не представлял себе жизни без Хейвен.

Возможно, если бы он наконец смог заплакать, то сумел бы избавиться от остатков горя, которые травили ему душу, как яд. Но слез, которые в течение многих лет легко появлялись при первом намеке на эмоции, теперь не было. И принц не находил выхода для своей боли.

Стиснув зубы, Белл вскочил с дивана и направился в столовую. В любом случае, насколько он мог судить, сейчас уже утро. День как таковой здесь не наступал. Лишь длилась бесконечная ночь, полная прекрасных звезд и ужасных существ, скрывающихся в тени.

Войдя в залитую светом звезд столовую, Белл обнаружил там очередную тарелку с едой и чашку горячего чая.

Принц нахмурился, глядя на огромный стол и пустые стулья. В любое другое время он бы сел и смиренно поел в одиночестве. В любое другое время он, возможно, порадовался бы уединению, которое позволяло не притворяться и быть самим собой. Но Белл чувствовал, что наверняка сойдет с ума, если продолжит думать о Хейвен.

Поэтому он обратил свой гнев на хозяина и его ужасные манеры. Возможно, Белл и считался заключенным, но формально все еще оставался гостем. Вздернув подбородок, он повернулся на каблуках и вышел за двери.

Как и в прошлый раз, вспыхнула искра, и холодная металлическая ручка повернулась под его ладонью. Холодный воздух проник сквозь одежду и пробрал до костей, но Белл этого почти не ощутил.

Скоро он пройдет через портал и окажется под солнечным небом. Скоро запах цветов заменит этот затхлый воздух замка.

– Что ты здесь делаешь? – донесся с верхней площадки лестницы строгий мужской голос.

Если бы Белл не догадался, кто говорит, то подумал бы, что голос принадлежит парню чуть старше