Переписать сюжет. Книга 1 - Мария Владимировна Архангельская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Шиди? — донеслось сквозь нарастающий шум в ушах. — Сяо Ань?!
Андрей попытался сфокусироваться на стоящем перед ним человеке, но со зрением случилась та же беда, что и со слухом. Перед глазами плыли какие-то пятна, очертания предметов шевелились и искажались, как не снилось ни одному кривому зеркалу. Шум в ушах превращался в пронзительный звон, раздиравший мозг, хотелось схватиться руками за голову, но он понял, что не может контролировать руки. И даже не чувствует, есть ли они у него вообще, эти руки. С телом тоже творилось что-то странное, оно вытягивалось и скручивалось, то казалось, что у него проросла разом сотня конечностей, то — что не осталось ни одной. Андрей заорал бы от накатившего ужаса, если бы владел своим голосом. А может и заорал, только сам себя не услышал.
А в следующий миг его словно сунули в сугроб, и кожу по всей поверхности тела обожгло холодом. Волна холода сменилась волной тепла, и жуткое ощущение искажения всего и вся исчезло. Больше ничего не ломало и не выкручивало, только навалилась темнота да в ушах по-прежнему звенело, хотя уже не так пронзительно. Кажется, он не стоял, а сидел — судя по твёрдой поверхности под задницей, просто на полу.
— Шиди, дыши! — донёсся голос издалека. — Вдох, медленно! Выдох! Досчитай до трёх — и снова вдох!
Андрей послушно втянул в себя воздух, выпустил, выдержал паузу, снова вдохнул. И ещё раз, и ещё. Звон стихал, и темнота отступала, только всё вокруг почему-то было чёрно-жёлтым, словно в мире остались только две краски. Чтобы проявились остальные цвета, понадобилось ещё несколько медленных вдохов и выдохов. Чья-то рука уверенно нажала на загривок, потом между лопаток, и по венам снова пробежало тепло, словно кровь подогрели на пару градусов. Безумие отступило окончательно, только голова кружилась пуще прежнего.
— Шиди, ты очнулся? — в поле зрения возникло встревоженное лицо.
— Нет, пребываю в глубоком обмороке, — машинально съязвил Андрей. Голос прозвучал хрипло и не очень внятно, но Чжаньцюн ответил облегчённой улыбкой:
— Хорошо, я рад, что тебе лучше. Тебе нужно лечь. Давай, я помогу. Вот так…
Без его помощи Андрей бы действительно не поднялся, а поднявшись, на ногах не удержался. Карусель, в которую превратилась комната, и не думала останавливаться, но, к счастью, постель находилась буквально в шаге от них. Чжаньцюн не просто помог до неё добраться, а уложил его на подушку, заботливо придерживая под затылок, да ещё и одеялом сверху укрыл.
— Значит, это и есть искажение ци? — спросил у полога над головой Андрей. — Ну и поганая же это штука.
— Это очень опасная штука, — сообщил глава ордена. — Хорошо, что я оказался рядом.
Андрей зажмурился. Может ли сходящий с ума человек задуматься о своём состоянии? Впрочем, почему обязательно сходящий с ума? Может быть, это сон. Или галлюцинация. В прошлый раз он не помнил никаких снов, вынырнув из наркоза как из-под плотного душного одеяла. Возможно, и в этот раз, очнувшись, он всё забудет. Самое простое объяснение, вероятно, самое верное — его оперируют, или уже прооперировали, и его спящий разум видит яркий сон по мотивам недавно прочитанной увлекательной книжки. Вот так, всё просто и понятно, не из-за чего было так волноваться.
— Глава ордена?
Андрей открыл глаза и повернул голову на прозвучавший от двери женский голос. Опять тёмный силуэт против света, видно лишь, что вошедшая поклонилась.
— Шигу Шэ, — Ши Чжаньцюн в свою очередь почтительно наклонил голову. — Сожалею, что пришлось вас потревожить, но с шиди опять случилось искажение. Мне с трудом удалось его остановить.
Шигу — соученик твоего учителя, расшифровал активизировавшийся словарь в голове. Андрей поморщился — он не помнил, употребляли ли это слово герои романа. Видимо, употребляли, коль скоро там фигурировала Шэ Ванъюэ — единственная из предыдущего поколения учителей, которая не ушла в горы на поиски бессмертия, а осталась в ордене, лечить людей дальше.
Между тем упомянутая Шэ Ванъюэ подошла к постели и взглянула на него сверху вниз, поджав губы. Она была куда полнее, чем представлял себе Андрей, читая про эту боевитую даму. Тяжёлые даже на вид чёрные волосы были уложены в узел на затылке, и только пряди над самой шеей позади свободно ниспадали вниз до пояса. Поверх узла голову целительницы украшало что-то вроде золотой короны, похожей на распустившийся цветок, с наружных лепестков которого свисали крупные каплевидные жемчужины. Других украшений видно не было.
— Вечно ты доставляешь беспокойство, шичжи, — сказала она даже без осуждения, просто констатируя факт. Чжаньцюн тревожно глянул на Андрея, но «шичжи» (ученик соученика) промолчал, не чувствуя ни сил, ни настроения огрызаться. Шэ Ванъюэ присела рядом и, как и Чжаньцюн, взялась за его запястье. Через минуту отпустила и покачала головой.
— Что там? — тут же спросил Чжаньцюн.
— Пульс крайне нестабильный. В теле шичжи сейчас преобладает стихия воздуха, а это несёт с собой спутанность сознания и бредовые видения. Но худшее, глава, вы предотвратили. Я приготовлю лекарство, оно должно помочь, если конечно, — Ванъюэ покосилась на Андрея, снова поджав губы, — он опять не доведёт себя до искажения. Уж не знаю, чем он тут занимался после того, как проснулся, раз оказался в таком состоянии. Лучше всего ему сейчас будет опять уснуть.
Андрей был отнюдь не прочь последовать совету — глаза и так слипались, это самое загадочное искажение ци выпило его досуха. Пока целительница говорила, он напряжённо вслушивался в её речь, убеждаясь — да, она говорит не по-русски. Как и они все, собственно, хотя он далеко не сразу это понял. Должно быть, для сна это нормально — смешивать языки в одно или даже выдумывать их, расширенное сознание ещё и не такое позволяет. Для него генерировать какие-то сочетания звуков и воспринимать их как осмысленные фразы сущие пустяки.
Он усмехнулся, больше не глядя ни на главу Ши, ни на целительницу Шэ. Ладно, ему снится роман. И сейчас он собирается поспать во сне, ага. Почему бы и нет, собственно? Если повезёт, он проснётся уже в реальности, если же нет, проведёт тут ещё какое-то время. Говорят, иные ухитряются за одну ночь прожить
