Арфеев - Даниил Юлианов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В одной паре этих чёртовых карих глаз.
— Передай моим детям, что я всегда любил их и буду любить. Если они спросят: «Где папа?», то скажи, что он лежит в больнице с пулевым ранением прямо под сердцем. Хирурги неистово пытаются вытащить из меня остатки сопли, пока сам я в ужасе вспоминаю тот момент, когда моя возлюбленная чихнула на меня.
— Господи, какой же ты ещё ребёнок. Тебе двадцать один год, Ром! Пора уже стать хоть немного серьёзнее.
Несколько секунд он молча смотрел на неё, и только когда её терпение подходило к концу, слабый ветерок подхватил голос Ромы, донесся его до самого сознания Насти.
— Обязательно. Прямо непременно. Я стану самым серьёзным человеком на планете, как только меня спасут врачи и вылечат.
— Ром, не хочу тебя огорчать, но это не леч…
Но он уже продвигался вдоль улицы, всё ещё прихрамывая на одну ногу и держась за своё бедное сердечко. Он всё также кричал, что ему срочно нужен врач, иначе он замертво упадёт прямо здесь, у самой Невы, и что его преследует какая-то девушка, которая, судя по всему, хочет его убить.
О да, чёрт побери.
Не просто убить, а прикончить.
Настя догнала Рому и, не обратив внимание на крики прохожих, которых она пихнула, опять ухватилась за воротник рубашки и с силой дёрнула его на себя. Бледный призрак злости разгорался лёгким пламенем где-то глубоко внутри, и дым от этого огня превращался в яркий румянец на её щеках. Улыбка тут же спала с лица, сделав его невероятно красивым и чертовски привлекательным — особенно с этими злыми, смотрящими чуть ли не из-под лобья глазами.
— Ты когда злишься, становишься ещё красивее.
— Ты что, блин, творишь?! — Голос её был полон серьёзности, а нотки его пропитались той тональностью, что сейчас же требовала незамедлительного ответа. — Ты совсем больной?! Люди смотрят на тебя как на придурка!
— И пусть смотрят. Господи, Насть, я же шучу, а ты воспринимаешь всё всерьёз. Наверное, когда ты родилась, врачи посмотрели на тебя и такие: «Божечки! Да у неё же нет чувства юмора! Сестра, несите фотоаппарат! Мы вытащим Мисс-Серьёзность!»
— Ага, а ты когда родился, у акушера тут же кровь из ушей прыснула от твоих невероятно остроумных, а самое главное — познавательных шуток.
— Нет, похоже, ты не Мисс-Серьёзность. Теперь я буду называть тебя Мисс-Сарказм. — Улыбка вновь расплылась на его лице, пока её глаза продолжали смотреть с плохо подделанной серьёзностью — Нет, даже не так. Мисс-Ужасный-Сарказм! Вот так лучше, да?
— Лучше будет, когда ты наконец заткнёшься и…
Настя краем глаза заметила, как к ним, сквозь идущую толпу прохожих, быстро приближается силуэт. Женский силуэт. Как абсолютно любая девушка, в чьих руках мерно стучит сердце возлюбленного, она тут же учуяла ту особу, которая собиралась подойти к её парню. Ощущала приближающуюся самку, что могла составить конкуренцию. Какие бы достижения в науке не становились покорны людям, какие бы огромные города и безумно высокие небоскрёбы они не строили, и как бы сильно они не старались отделить себя от животных, человек всегда остаётся предан природе и своим первобытным привычкам. Он может считать себя верхом эволюции и восьмым чудом света, но как бы то ни было, в первую очередь он — животное. Меняются времена, меняются ландшафты, и даже это чёртово мировоззрение тоже меняется! Но одно остаётся неизменным на протяжении многих и многих веков — инстинкты. Мужчина всегда хотел женщину, а женщина всегда хотела мужчину. Самцы борются за самку, а те, в свою очередь, уходят с победителем — более сильным защитником её потомства. Но существует и обратная сторона медали, дамы и господа. Имя ей — женщины. Безумно прекрасные, но чертовски опасные по отношению друг к другу. Хоть в современном мире людей всё так же царствуют основные природные устои — самцы сражаются за право обладать самкой, и только самые упорные из них добиваются своего, — но всё же появилось и кое-что новенькое, чего прежде не было в мире животных. Женщины не желают отдавать своих мужчин. Господи, да они готовы перегрызть глотку любой сучке, что только попытается соблазнить будущего или уже настоящего кормильца семьи! Но делать они это будут предельно аккуратно, без лишнего шума. В каждой, в абсолютно каждой женщине сидит дьявол, и если ему только дать повод выйти наружу… ох, бедные девочки и мальчики, берегитесь. Сам сатана в ужасе от разгневанной женщины.
Так что когда Настя заметила, как к ним приближается другая девушка, она, сама того не до конца понимая, чуть напряглась и повернула голову.
— Простите, это вы кричали?
Из-за спины широкого мужчины показалась худенькая девочка лет семнадцати, озабоченность которой так и читалась на юном личике. Её тёмные волосы спадали небрежными прядями вниз, а маленькая грудь тяжело поднималась и опускалась из-за сбитого дыхания. Яркие зелёные глаза посмотрели сначала на Настю, после чего переметнулись на Рому и на нём же остановились.
— Вам плохо?
— Да, очень. Девушка, вы не поверите, но меня только что пытались застрелить и чуть не сделали это. Если бы не мой ангел-хранитель…
Настя увидела, как широко раскрылись зелёные глаза и тут же дёрнула Рому за рукав, сердито поджав губы.
— Вы не слушайте его, он просто дурачок. Он не понимает что говорит, вот и всё. С ним всё в порядке, не волнуйтесь, никто его не пытался застрелить. Он немного выпил и поэтому несёт сейчас всякий бред.
— Ну после морса твоей мамы я вообще радуюсь, что ещё жив!
Смех мощным потоком вырвался из его груди, и выглядел Рома здоровее всех здоровых. Девушка, всё ещё пытающаяся справиться с отдышкой, растерянно стояла прямо перед ними, не зная что делать и, судя по всему, чувствуя себя очень неловко. Она переминалась с ноги на ногу, и то желание провалиться сквозь землю в её глазах заставило Настю взять инициативу на себя и выступить вперёд:
— Простите меня, пожалуйста, за его поведение. Это мой брат, и он слегка болен.
— Я болен?
— Да, ты болен!
На миг все прохожие замерли от такого крика и уставились на Настю — раскрасневшуюся донельзя и глядящую на Рому с неприкрытым упрёком. Она вновь повернулась к девушке и, чуть успокоившись, спросила:
— Вас как
