Вот это жизнь! - Михаил Леккор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Саша пытался почесать щеку правой рукой и наткнулся на густую поросль. Уже борода? У него все же начались глюки на фоне беспробудного пьянства? Национальный русский зверь прошел в виде белочки?
Он опустил руки на свою грудь, положив их накрест, как у покойника. С такими изменениями станешь тут покойником. Ну, или неизлечимо сумасшедшим. Вы что выберете — первое или второе? Голос ведь появился еще раньше, но физические отличия это уже откровенное безобразие.
Что же происходит? Борода — вещь обычная, особенно для взрослого мужика без всяких цветных новомодных отклонений типа голубые, хлысты и иже с ними. Но Саша никогда ее не носил, предпочитая аккуратно бриться через день. И не надо делать из еды культ. Природное право иметь бороду не означает, что необходимо обязательно ее носить. В том числе вчера перед пьянкой он тщательно побрился бритвенным аппаратом, наводя марафет, чтобы в процессе пития еда не переходила не только в желудок, но и в поросль на лице. Откуда тогда у него появилась роскошная борода в несколько пальцев длиной за одну только ночь? Такую надо растить не меньше месяца а то и больше!
Друзья пошутили и спрятались? Ага, и шрам нарисовали кухонным ножом. Что он все на них валит, те пили не меньше и страдают теперь где-то в укромном уголке среди вечнозеленых помидоров. Нет, надо сказать прямо — Саша тихо сходит с ума на почве алкоголизма. Что еще — на Землю напали наглые марсиане? Венериане? Меркуриане? Э-э, опасные и злые амазонки?
Голос внутри головы опять противно захохотал.
Саша в ответ довольно резко подергал рыжеватую бороду в надежде, что это подклеенный за часы беспамятства неплохой муляж, а он все равно нормальный современный человек! В ответ получил такую сильную боль, что оставил всякую надежду на вариант с проказами от друзей–врагов. Это была настоящая борода, корнями волос прочно вросшая в лицо и не собиравшаяся покидать его добровольно.
— Вот ты где, Митрий! — раздался вдруг где-то рядом и вверху довольно пьяный и совершенно незнакомый голос, — вставай, милай, это я, Никита. Везде тебя уже ищу, как прочухался после вчерашнего, в крапиве вон ошпарился, покуда тебя разыскал. И девка твоя ничего не знает, хотя это понятно.
А ты тут в тенечке «вольготно» отдыхаешь. Пойдем, похмелимся, сразу лучше станет. Рассейское домашнее пиво с утра волшебная вещь! А там и собираться будем, время-то идет. А то опять бояре — дьяки начнут придираться, большие денежные штрафы посулят. Попробуй, объясни, почем кобыла нонче на базаре.
Кто это и о чем он? Чернобородый незнакомец, его он знает хорошо, вон как общается вольготно и на не балуй. Но явно ведь не из их честной кампании. Саша так вообще его впервые видит и слышит.
Или это «друг по пьянке», который вчера присосался к ним в надежде на дармовую выпивку? Такие случаи бывают в наш демократический ХХI век и довольно-таки часто. Придут левые соседи по даче и потом начнут требовать обязательно похмелить. Да пошел он тогда к черту со своими хотелками!
Пока он кое-как соображал туго соображающей болящей головой, чернобородый помог ему встать на ноги. И Саша, втихомолку матерясь, сам окончательно поднялся. Раз уж поднялся с травы, тогда чего уж там, сирый ходи!
Окрестности сразу же угрожающе закачались, поспешили начать круговерть в своем сатанинском хороводе, ноги предательски принялись подгибаться и пригибать к земле. Но Саша мысленно напрягся, опершись на Никиту, потряс укоризненно головой. Местность понемногу успокоилась, остановилась, демонстрируя прелести среднерусской красоты. Лепота, черт возьми, хм?
Саша на всякий случай еще раз огляделся, теперь уже стоя. И после этого в очередной раз ошарашено поморгал глазами. Лучше бы он ничего здесь не видел и не хотел! Что за презренная чертовщина в чистом виде и в хамоватом порядке! Конечно, на пьянство можно свалить многое, но не все же! А тут все радикально изменилось вплоть до наоборот.
Привычного здания его немудреной дачи уже не существовало. Как не было и надоедливых соседских дач, навязчивых вездесущих столбов электропередач, а на приличном расстоянии — кирпичного здания нового торгового центра. Нету!
Из людской цивилизации сейчас перед ним оказалось лишь приземистое деревянное здание, которое так и просило название «господский дом». Раньше этого строения никогда не было.
Так же как не было и бедного вида крестьянских изб с соломенными крышами, стоявших неподалеку от него. Некоторые из них были окутаны дымом, — видимо, отапливались они по-черному. Ни фига себе картинка! Понятно, что российская деревня отстает от города, но не в такой же степени! XXI же век на дворе или… Нет, это уже не пьянство. Он точно и безответно сошел с ума. Наполеон еще нигде не бродит по Расее до кучи с тучей приблудших французиков?
— Что-то я перебрал вчера, — честно признался Саша новоявленному Никите, — какой ныне идет год на дворе, случайно не помнишь?
Ох, он согласен был честно поить даже этого докучливого незнакомца, по виду стопроцентного местного крестьянина или же такого городского бомжа, если тот признается, что с утра был двадцать первый век, а вот тебе лучше бы пить меньше. Или, хотя бы, чуточку реже. Но ведь не получится, какой там!
— Да ты ныне у нас шебутной какой-то. Недоперепил что ли давеча? — охотно согласился этот непонятный Никита, — а год ныне семь тысяч двести восьмой от сотворения мира. Завтрева поедем с тобой на очередной дворянский смотр, а там, глядишь, воевать пошлют под Нарву, как пить дать! Коровы что-то ныне плохо раздоились после отела, крестьяне ленятся пропахать господское поле, с озимыми раздрай, а им под Нарву приспичило лезть. Хлеб же нужон, сволочи!
Вот тебе, матушка и юрьев день, или в чем ты простишь себя! Ватными ногами после полного осознания, что он не пьян, не сошел с ума, а все реально и он где-то не в XXI веке. ГДЕ?
Между делом сели за стол с остатками простых вчерашних кушаний крестьянского типа — соленая капуста, наложенная в неглубоком деревянном ведре, моченные яблоки на деревянной же тарели, поросенок с хреном, почти полностью обглоданный, жаренная курица, доведенная до такого же состояния, полукаравай деревенского хлеба.
