36 исторических миниатюр. Сборник - Владимир Залесский

Практически во всех портах К. Барановский встречал позитивное внимание и помощь.

Оказалось, что весь этот комплекс воспоминаний побуждал не столько прекратить плавание, сколько направлял к продолжению похода.

«Исторические тренировки?» – подумал, возможно, К. Барановский.

Он продолжил кругосветное плавание. Обогнул мыс Горн, зашел на Фолкленды. Далее – Британия, Польша.

Великолепная встреча. Поздравления, награды.

В литературе высказано мнение, что К. Барановский стал тринадцатым яхтсменом, кто в одиночку прошел на яхте вокруг света.

Какие критерии не вводи в метод подсчета, успех был очевиден и несомненен.

На одной из выразительных фотографий К. Барановский запечатлен с предшественниками, выдающимися мореходами-яхтсменами. Просится определение: «легендарными».

Насколько расширительно можно толковать слово «легендарность»? В книге К. Барановского, судя по ее электронной копии, представлена фотография яхтсмена на трибуне в Щецине с секретарем ЦК ПОРП (24 июня 1973 года).

Включившись в написание книги «Вокруг света на „Полонезе“», К. Барановский работал за письменным столом.

Рядом – в кресле – появился Аркадий Фидлер.

– Поздравляю, Кшиштоф! Великолепный кругосветный поход!

– Наша встреча в Атлантике – одно из моих необычных и приятных воспоминаний, – приветствовал А. Фидлера К. Барановский.

– Кшиштоф! Ориентируясь по небесным светилам, и успешно обойдя вокруг Земли, ты еще раз доказал правильность гелиоцентрической концепции, – шутливо добавил К. Фидлер.

– Я мог поступить иначе, Аркадий?

– Кшиштоф, мне показались интересными мысли относительно качеств, формируемых плаванием в перевернувшейся яхте. Собранность, мужество, умение не теряться в сложных обстоятельствах, способность противостоять трудностям… Тебе не кажется, что все эти качества – из сферы военного дела, спорта и – в некотором смысле – из аналогичных, смежных сфер деятельности?

К. Барановский с любопытством сфокусировался на А. Фидлере. Остановив взгляд на собеседнике, он ждал продолжения.

Помолчав, А. Фидлер добавил:

– Мне кажется, что плавание на яхте до, во время и после переворачивания способствует расширению сознания, развитию кругозора, делает мировоззрение универсальным.

– Можно сказать, «космическим», – мимоходом заметил К. Барановский, (почему-то) ассоциативно вспомнив о коперниковской научной революции, о всемирно известном канонике, написавшем и распространившем среди друзей примерно в 1503—1512 годах рукописный конспект своей теории (в 1854 году Ян Барановский издал полное собрание сочинений Коперника на латинском и польском языках).

– Расширение сознания, развитие кругозора, универсальность мировоззрения, – продолжил А. Фидлер, – способствует формированию научных и литературных способностей.

– Что ж… Можно поразмышлять: кто замышлял, проектировал, строил железные дороги, самолеты, ракеты?.. При желании можем вспомнить и о вертолетах…

А. Фидлер как-то запнулся на мгновение. Затем он задумчиво промерял взглядом толщину рукописи, лежащей перед К. Барановским.

К. Барановский невольно перевел взгляд на стоявшую в книжном шкафу книгу А. Фидлера.

– Не мало листов, – заметил А. Фидлер.

– Весомая книга, – согласился К. Барановский.

Собеседники – путешественники и писатели – рассмеялись.

5.Сказка о Владимире Высоцком. (Из Сборника «7 сказок о писателях»)

В темном ирреальном пространстве стоит Гамлет. Над ним витают затемненные сущности.

Через полотно картины, напоминающее стену из цветного стекла, Гамлет и сущности могут видеть реальный мир, мастерскую Художника, позирующего в мастерской Поэта.

Художник близок к завершению портрета. На портрете Поэт изображен с удавкой на шее. Над Поэтом, изображенном на портрете, витают затемненные сущности.

В ирреальном пространстве одна из сущностей обратилась к Гамлету:

– А ведь Художник не случайно появился в твоей жизни. Это знак приближающихся событий.

– Есть предчувствие, – ответил Гамлет.

– Может быть, оставить театр, прекратить выступления, разъединиться с поклонниками, друзьями, приятелями? Изменить жизнь? К лучшему? – спросила вторая сущность.

– Я люблю и любим, я востребован, пишу, пою, играю. Меня любят все. Один – кто я и что я? Без публики, без поклонников, без тех, кто мне близок? – отвечал Гамлет.

– Робинзон – или отшельник – это, конечно, совсем другой тип личности, другое устройство мировоззрения, – вступила в обсуждение третья сущность. – Уметь быть в уединении, верить, читать священные тексты. А если «ни во что не верит – назло всем»?

Гамлет промолчал. Пожал плечами. Потом добавил:

– Я тоже – может быть – Робинзон. «И снизу лёд, и сверху – маюсь между». Придет время, вспомню священные тексты.

– Значит, тебе с нами комфортно? – спросила четвертая сущность.

Гамлет снова промолчал.

Удавка не его шее подзатянулась.

В реальном пространстве мастерской Художника Поэт поднялся со стула и сделал стойку на руках: вниз головой и вверх ногами.

– Отлично, – оценил Художник. – Не возникала мысль пройти на яхте в одиночку, от Южной Африки до Австралии? Через Индийский океан, сквозь «ревущие сороковые»?

Поймав мгновение шутливости, Поэт попросил:

– Эти сущности на портрете меня словно раздражают. Нельзя ли затенить их еще более?

– Но я их уже по Вашей просьбе затенил, их почти не видно. Впрочем, можно сделать пару мазков, раз поступила такая просьба.

Художник сделал несколько движений кистью и произнес:

– Но удавка-то никуда не исчезает… Затягивается…

Поэт промолчал. Потом повернулся к портрету.

– Видно мастера, – высказался он. – Страсти, страсти, страсти! Вы великолепный художник, маэстро. Никто, никто, никто не смог бы написать такой портрет!

– Хотелось бы быть похожим на Вас, – вырвалось у Поэта.

– Помолитесь за меня! – добавил Владимир Высоцкий.

– Я молюсь, – ответил Художник, невольно коснувшись рукой Библии, лежавшей рядом с ним.

– Сегодняшний сеанс, видимо, завершен, – уточнил Художник.

– Да, маэстро. Сегодня я снова играю главную роль!.. Обстоятельства сложились так, что я при деньгах. Портрет почти завершен, и я рассчитаюсь досрочно. Мы согласовали двести рублей, но я заплачу двойную сумму – четыреста рублей.

Художник пожал плечами, как бы говоря: «Стоит ли спорить?».

– Меня ждет сцена. Вынужден прощаться, – сказал Поэт.

– Мне этот портрет нравится не меньше, а, может быть, больше, чем Вам. Встреча с Вами – для меня – знак. Никто не мог бы мне дать тот бесценный урок, который дали мне Вы, – сказал Художник. И добавил с оттенком шутки:

– Придет время, я выкуплю этот портрет за сорок тысяч… Долларов.

Поэт пожал плечами, как бы говоря: «Стоит ли спорить?».

Поэт шел по улице.

Ветер принес запах ладана.

«Церкви, свечи, пение, молящаяся Москва», – подумал Поэт.

Творческая натура не дремала. Появилась мысль: «А что, если с посохом – не заходя в театр – богомольцем, странником Божиим, по монастырям, по святым местам? Истлеет, рассыпется в прах удавка!». Следом – сомнение: «Обступят, не дадут пройти, идти, потребуют рассказов, автографов, песен?..».

«Всё человечество давноХронически больно.»

Из окон домов по сторонам улицы звучали записанные на магнитофонную ленту строки: «Смотри, какие клоуны!».

Неизвестно откуда в сознании Поэта появились строки: «… нет истины… … пагуба… … открытый гроб… … языком своим льстят…».

Когда-то проходил рядом с открытыми дверями церкви? Услышал песнопение? «Отголоском старинных молитв»? Запечатлелись в памяти, в сердце?

«Значит – быть», – подумал Поэт. – «Уединиться… Просить… Не был ни человекохищником, ни кровожадным, ни коварным…».

Вспомнился портрет. «Вот, посмотрел на себя…», – подумал Поэт. «Каюсь! Каюсь, каюсь!».

6.Сказка о Конфуции. (Из Сборника «7 сказок о писателях»)

Основоположник одной из философских школ Шан Ян обратился к Конфуцию:

– Уважаемый господин Конфуций! Вы приверженец человеколюбия, правосудия, повиновения действующим законам и соблюдения установленных обрядов, правдолюбия, верности и честности…

Ваши мысли получают признание в Поднебесной – и в обществе далекого будущего.

Через много веков придет в жизнь молодой человек, увлеченный учебой, стремящийся к знанию.

Он будет писать по Вашим работам сочинения. Эти сочинения будут вывешивать на стенах его училища в качестве примера для других учащихся. Он будет заучивать наизусть тексты древних мудрецов. Он будет работать в библиотеке Пекинского университета.