Судьба и прощение (ЛП) - Гленн Сторми

Это была просьба к Сету немедленно связаться с Роуэном. Роуэн написал, что ему срочно нужно либо вернуться домой, либо позвонить. Сет отправил ответное письмо, в котором сообщал, что с ним все в порядке, и он не вернется. Хотелось надеяться, что это заставит Роуэна успокоиться, но он сомневался в этом.

Сет закрыл ноутбук и пошел за новой чашкой чая. Пока вода закипала, он схватил сапоги и надел их, а затем укутался в плед. Взяв свой чай, он вышел через парадную дверь и подошел к небольшому ограждению на краю крыльца.

Чуть ниже по склону от хижины находилось большое озеро. Он знал по опыту, что в озере водится много рыбы. Он не очень хорошо ловил ее, но с каждым днем все лучше. Теперь, когда он жил в лесу, охотиться на дичь было не так уж трудно. Но учитывая, что у него больше не было защиты стаи, Сет изо всех сил старался охотиться в человеческом обличье, а не как волк.

Никто из местных жителей не знал, что он оборотень, и Сет предпочел оставить все как есть. Хотя большая часть мира знала о волках-оборотнях и вампирах, не все из них принимали людей, которые не были людьми. Сет не хотел рисковать, имея дело со сплоченным местным сообществом. Ему нравилась его голова на плечах.

Он не собирался становиться чьим-то пушистым ковриком.

Сет пил чай и смотрел на озеро. Это была еще одна причина, по которой он любил это место. Тишина и покой не имели себе равных. Выросший в семье с четырьмя братьями, он никогда раньше не знал тишины. Жизнь в волчьей стае тоже не приучала к этому. Вокруг всегда кто-то был.

Даже после того, как его семья покинула стаю альфы Грегори, казалось, что рядом все время кто-то есть. У Сета никогда не было ни минуты покоя для себя. Судя по тому, что рассказал ему Роуэн, вампирские племена были ничуть не лучше. Сету нравилась тишина. Ему нравилось слышать собственные мысли.

И да, это было одиноко.

Иногда становилось так одиноко, что Сету казалось, он вот-вот сойдет с ума. Но все же лучше, чем оставаться в племени, когда все знают о его позоре. Одних взглядов, которые на него кидали, было достаточно, чтобы заставить его вспомнить каждое проклятое слово, которое он бросил Азизи.

Он сомневался, что когда-нибудь забудет свою роль в похищении и пытках этого человека. Он переживал этот момент каждую ночь в своих кошмарах. Его гнев и боль не были оправданием тому, что он сделал с беднягой, даже если они были вполне реальны. Сет никогда не сможет возместить причиненный им ущерб.

И он больше не хотел пытаться.

Он все еще чувствовал ярость каждый чертов раз, когда думал об охотниках, и это мгновенно приводило к непреодолимой боли, которая наполняла его, когда Сет вспоминал, что его пара никогда не примет его.

Роман был охотником.

Он всегда будет охотником, а Сет — волком. Ничто не могло этого изменить. И Роман более чем ясно дал понять, что ему противна сама мысль о том, что он может быть связан, а тем более связан с волком.

Во внезапном приступе гнева Сет швырнул свою чашку как можно дальше. Он с презрением наблюдал, как она упала на землю в нескольких ярдах, а затем повернулся и ударил кулаком по ближайшему столбу крыльца.

Его сердце все еще болело за свою пару. Он догадывался, что так будет всегда. Но Роман ненавидел сам его вид. Это было более чем ясно по многим причинам. Ненависть, вспыхнувшая в темно-синих глазах Романа, обожгла саму кожу Сета.

Это стало холодным душем после тех любящих взглядов, которые Сет получил в ту единственную ночь, проведенную в объятиях Романа. И, возможно, именно поэтому сердце Сета так сильно болело. Если бы он испытал ненависть первым, возможно, он смог бы справиться с ней. Но все было не так — Роман первым понял, кто такой Сет и любовные взгляды сменились ненавистью.

Быть оборотнем-волком не было болезнью, но впервые в жизни Сет почувствовал, что с ним что-то не так из-за того, кем он был. Ему всегда нравилось быть волком, уметь перекидываться, бегать и вдыхать запахи, которые не мог учуять ни один человек.

Теперь Сет едва мог смотреть на себя в зеркало. Он ненавидел свою волчью форму, и столь же сильно он ненавидел человеческую форму. И то и другое напоминало ему о том, чего у него никогда не будет. Он даже убрал все чертовы зеркала в хижине, чтобы не смотреть на себя. Он не хотел, чтобы ему напоминали о том, кем он был.

Это была еще одна причина, по которой он не охотился в волчьем обличье, если только не был в отчаянии. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как он в последний раз менял форму. Даже сейчас он чувствовал, как его волк приближается к поверхности, пытаясь выбраться и побегать. Он стиснул зубы и подавил желание, борясь с ним всем своим существом.

Он не перекинется.

Сет снова ударил кулаком по столбику крыльца, поморщившись, когда кожа лопнула и костяшки пальцев начали кровоточить, но боль вывела его из тумана ярости, затопившего его. Он лизал мелкие ссадины, пока кровь не перестала капать и кожа не начала заживать.

Ну, по крайней мере, некоторые из его способностей оборотня не покинули его. Он все еще исцелялся с пугающей скоростью. Но он задавался вопросом, как долго это будет продолжаться, если он будет продолжать отрицать своего волка.

Сет глубоко вздохнул и обошел дом с другой стороны. Во всяком случае, концентрация, необходимая для рубки дров, отвлечет его от всего остального. Это была бессмысленная работа, но требовалось все внимание, чтобы не отрубить себе ногу или какую-нибудь другую конечность.

Сет взял топор и занялся делом. Если ему повезет, ему хватит работы на то, чтобы в течение следующих нескольких часов не думать ни о чем. К тому же у него будет дополнительное преимущество — он сможет навалить целую кучу дров.

Он не собирался покидать хижину в ближайшее время, а с наступлением холодов ему понадобятся дрова, чтобы согреться. Может, он и волк, но даже он замерзнет в разгар зимы. Может быть, боги, наконец, улыбнутся ему, и он замерзнет насмерть.

Он мог только надеяться.

Сет закончил работу через пару часов. Он аккуратно сложил то, что нарубил, а затем отнес в хижину запас дров на следующий день. Он зарядил батареи водонагревателя для завтрашнего душа.

Закончив приготовления к завтрашнему дню, Сет скинул ботинки, поставил их у входной двери и повесил куртку. Он прошел на кухню, сделал себе бутерброд и еще одну чашку чая, а затем отнес их в свой кабинет.

Он сел за стол и снова включил ноутбук. Ожидая, когда тот загрузится, он съел свой обед. Тишина, которую он нашел в хижине, дала ему еще одно занятие — писать паранормальные романы.

Это было странное хобби, но он решил, что если кто и знает о волках-геях, то только он. Кроме того, его писательство давало ему выход для всех его сдерживаемых эмоций — его тяги к своей паре, его мечты о том, что могло бы быть, и его страх перед тем, что на самом деле произошло.

Это была хорошая отдушина.

Учитывая предложения по контрактам, которые он получил от трех различных издательств, в которые представил свою работу, это была хорошо оплачиваемая отдушина. Возможно, он сможет прокормить себя, живя в глуши.