В твою любовь. Рискуя всем (СИ) - "Dididisa"

Выключатель света заклинило, когда я попытался с первого раза озарить комнату освещением. И едва искусственные лучи выхватили очертания мебели, на мгновение ослепив мои старые глаза, я ощутил чье-то чужое присутствие в помещении. Мгновенно подобравшись, я выхватил из кобуры пистолет, уверенным движением направив его в спинку вращающегося стула, который поворачивался в мою сторону. И единственное, что остановило меня от выстрела, выбив весь дух и наградив ошеломленностью, которую я давно не испытывал, как эмоцию, было изнеможденное, осунувшееся лицо человека, которого ещё несколько минут назад я считал мёртвым.

Эрик медленно развернулся ко мне, безразлично оглядывая оружие в моих руках, которое я поспешил опустить, и надтреснутым, сиплым голосом, в котором сквозила дикая усталость, проговорил:

— Приветствую, командир…

***

— Сэр, — только и смог выдавить я, оглядывая грязную фигуру лидера и задерживая взгляд на перевязанном наспех клоком футболки плече, — Вы живы, чёрт возьми! Хвала Бесстрашию!

Эрик коротко кивнул, не в силах что-либо произнести — все его жизненные ресурсы были исчерпаны.

Ещё бы — почти неделю скитаться в лесу, прежде чем объявиться вновь. Но подумать только! Это было настоящим чудом, и я всё никак не мог поверить, что он здесь.

Я поспешил продолжить, приблизившись к нему и положив пистолет на невысокий столик рядом:

— В первую очередь, вы должны знать, что я на вашей стороне. Никто не узнает, что вы здесь. Но, сэр, как вы проникли сюда?..

В моём голосе не было и тени упрека — я лишь хотел выяснить, как этому сильному молодому человеку удалось выжить и добраться именно до меня.

— Окно, Уиллсон, — устало усмехнулся Эрик, поморщившись от боли, которая, очевидно, пронзила рану. — Ты живёшь на гребаном первом этаже, так что это было не трудно.

Я усмехнулся, оглядев раму, а рядом с ней лежащий нож, которым мой гость вскрыл её. На подоконнике были следы грязи и крови, и я подумал, что первым делом надо убрать их не только изнутри, но с внешней стороны здания. Конечно, на полигоне было мало солдат сейчас, но подводить удачу, которая вовсю стала улыбаться нам, мне не хотелось.

Помолчав несколько секунд, он медленно откинулся на спинку и ворчливо добавил:

— Я сначала следил пару дней за полигоном, прежде чем предпринять эту вылазку. И да, кстати… Прошу тебя, давай без «выкания» и прочего дерьма. Мы сейчас не в тех условиях…

Так действительно было бы намного удобнее по многим причинам, начиная от той, что была озвучена лидером, заканчивая тем, что с такой разницей в возрасте, как наша, скорее, он должен был обращаться ко мне на «вы».

— Как скажешь, — я в дружеском жесте коснулся его здорового плеча. — Я несказанно рад, что ты цел и вернулся сюда. У меня есть немало новостей…

В этот миг, Эрик встрепенулся, горящим взглядом уставившись в моё лицо. Я видел его нетерпение, и моё собственное разрывалось от радости приобретения самого главного союзника и желания поведать ему всё.

— Она жива?.. — еле слышно прохрипел лидер в ответ. — Где она сейчас?

Я ждал этого вопроса, вновь убедившись в не поверхностном отношении Эрика к Грейс, но сейчас только строго покачал головой, направившись к ванной комнате и бросая на ходу:

— Сначала мы приведем тебя в порядок. На лицо явное истощение, да и рану нужно обработать по-человечески, убедиться, что нет заражения. А после поговорим и всё обсудим.

В спину ударил его голос с непривычными нотками мольбы, которые Эрик не стал скрывать передо мной, и это заставило всё же обернуться. Я на секунду представил, как сильно сейчас мучается Грейс, всё ещё думая, что лидер мёртв, и сердце сжалось от нахлынувших чувств.

— Прошу, Уиллсон. Просто скажи, что она жива…

Я тяжело вздохнул, опираясь на дверной косяк соседней комнаты. Потерев глаза пальцами, я тихо проговорил:

— Да, жива. Но ей требуется наша помощь. Как и лидеру Лэндону с Ким.

На похудевшем, заросшем короткой бородой лице отразилось облегчение, а после расцветающая решимость. Я почти ощутил, как в воздухе повисло напряжение в купе с чувством вины, что гложила молодого лидера — он корил во всём случившемся себя. И неимоверными усилиями сдержался от следующих расспросов.

— Хорошо… — невпопад шёпотом ответил Эрик, осторожно поднимаясь с места.

Я молча кивнул в сторону душа, куда он, не споря, проследовал, а после стал искать тряпку для уборки и аптечку, которая неизменно была всегда с собой, где бы и в каких бы условиях я не жил.

***

Через пару часов, Эрик стал хоть немного похож на себя прежнего. Появившаяся худоба от питания одними лишь ягодами, яблоками и кореньями на свой страх и риск (мы до сих пор считали те земли за Стеной «зараженными» после глобальной войны много лет назад) на протяжении последних дней, конечно, никуда не делась, но свежая, хоть и большая по размеру, выданная из моего шкафа, одежда и гладко выбритое лицо сделали своё дело. Зашив его, благо, чистую, не загноившуюся рану, мы сели на маленькой кухоньке, и я был доволен тем, что с ним не приходилось возиться, как со многими солдатами такого возраста — например, сейчас, он и без моих наставлений сам понимал, что не стоит перегружать желудок нормальной пищей после такого недельного выживания в лесу. Что сказать — задатки лидера, проявляющиеся в проницательном гибком уме, инициативности и самостоятельности ничем не выбьешь.

— Знаешь, — отложив приборы, горько усмехнулся Эрик, — там, среди деревьев, я впервые обрадовался тому, что когда-то было Эрудитом. Наверное, только это и спасло от отравления каким-нибудь ядовитым грибом…

— О да, — коротко рассмеялся я в ответ, — Эрудит в нынешнем теле Бесстрашного — лучшая комбинация, чтобы пережить такой опыт.

Мы никак не могли начать разговор о случившемся, потому что весь вид Эрика говорил о том, что возвращение и погружение в это вновь даётся ему нелегко. Сжатые губы, периодически проступающие желваки, изрезавшие лоб морщины задумчивости. Он ещё не до конца пришёл в себя, и дело было не только в физическом состоянии. Что-то внутри молодого лидера сломалось, что-то тонкое и хрупкое, присущее даже таким волевым людям, как он. Я знаю, о чём говорю, потому что сам пережил нечто подобное, потеряв в одном боевом задании десять лет назад лучшего друга.

Тогда нам тоже пришлось двое суток выживать в лесу. И именно тогда построили этот внешний полигон на краю лесополосы, чтобы тверже укрепить позиции Бесстрашия. Но делиться своими выцветшими воспоминаниями я не хотел и решил аккуратно перевести разговор в необходимое нам русло.

Времени было крайне мало, и каждое промедление могло стоить жизней близких людей.

— Думаю, не только знания по биологии спасли тебя, Эрик, — заметив, как лидер сконцентрировал своё внимание на мне, я продолжил твердым тоном. — Мысли о ней мотивировали тебя вернуться и не погибнуть больше, чем что бы то ни было.

Еле различимый короткий вздох сорвался с его рта, и я понял, что попал в точку.

Принял это за некий призыв к действию.

Облокотившись спиной на стул, я скрестил руки на груди, бескомпромиссно начав свой рассказ:

— Том держит Грейс в Искренности. Её ожидает суд. Когда — пока неизвестно. К ней никого не подпускают, абсолютно. Это всё, что мне удалось узнать о ней, после побега Макса и той ситуации на Стене.

Кулаки лидера, которые раскрытыми ладонями до этого лежали на столе, немедленно сжались до белых костяшек. Эрик постепенно оживал, и имя лидера внешней разведки, ставшего единственным лидером всего Бесстрашия, сыграло свою роль.

— Грейс предъявлено обвинение в соучастии и в помощи предателю фракции, — деловито продолжил я, рассчитывая именно на такую реакцию, которую сейчас видел перед собой. — Последним, как ты уже, наверное, догадался, называют тебя. Но есть одна важная деталь, которая может нам помочь — все считают, что ты мёртв.

Эрик резко встал со своего места, принявшись расхаживать по небольшому помещению нервным, чеканящим шагом. Его глаза лихорадочно бегали с предмета на предмет, когда он запустил пальцы в волосы, с силой оттягивая их назад.