Прошлое — чужая земля - Джанрико Карофильо

Я был образцовым студентом. Учился на последнем курсе юридического факультета, все экзамены сдал досрочно и почти дописал диплом по уголовному праву. Я никогда не получал никаких оценок кроме «отлично». В июне мне предстояла защита, а потом — решение вопроса, что делать дальше: оставаться в университете и делать академическую карьеру или участвовать в конкурсе на госслужбу. Все складывалось ясно, четко и обыкновенно.

С Джулией я встречался около двух лет. Моя ровесница, невысокая и симпатичная, она изучала медицину и хотела, как ее отец, стать врачом. Я очень нравился ее матери. Честно говоря, я всегда нравился мамам своих девушек.

Все шло как нельзя лучше.

Франческо позвонил мне дней пять спустя, после Нового года, уже в 1989 году.

Он спросил, не передумал ли я по поводу партии в покер. Я не передумал. Тогда мы договорились встретиться в десять вечера на месте — в доме незнакомого мне человека. Франческо назвал мне его имя и дал адрес, и я пообещал прийти.

В девять я поругался с Джулией — это была наша первая, но не последняя серьезная ссора, а в десять уже явился туда, куда меня пригласил Франческо.

С собой я принес пятьсот тысяч лир — огромную для меня сумму, без шуток. Я не хотел показаться нищим.

Кроме Франческо, присутствовали: хозяин дома — блондин по имени Роберто с длинными грязными волосами — и неопрятного вида мужчина лет под сорок. Он представился по фамилии — Массаро, — и за весь вечер никто ни разу не обратился к нему по имени.

Обстановка в квартире выглядела довольно убого: свисающие с потолка лампочки освещали скудную расшатанную мебель.

Играли на кухне. Хозяин-блондин поставил у раковины бутылку виски и пластиковые стаканы. «Угощайтесь», — сказал он. Мы так и делали — пока бутылка не опустела. Только Франческо почти совсем не пил.

Мы начали играть по их обычаю. Три партии в покер, затем одна — в стад-покер. Минимальная ставка — десять тысяч лир, верхняя — размер банка. Разумеется, такая игра превосходила мои возможности. Но просто уйти я стеснялся и начал понемногу проигрывать. Я делал первую ставку, иногда решался ее поднять, но потом в банке набиралась слишком большая сумма, и я пасовал, боясь проиграть все сразу. Изредка мне удавалось выиграть, но в целом после двух часов игры я спустил почти все, с чем пришел, и клял про себя свою глупость. А потом случилось нечто.

Настала очередь стад-покера, и Франческо сдавал карты. Первая карта — втемную, вторая — открытая. У меня были две дамы, у блондина — десятка, у Массаро — король, у Франческо — туз.

— Пятьдесят, — сделал ставку Франческо. Двое других тут же поддержали, а я на несколько секунд задумался. У меня оставалось чуть больше ста тысяч, но я решил проиграть последние деньги, встать из-за покерного стола и никогда больше за него не садиться. К черту! Это будет мне уроком.

Франческо раздал еще по одной карте, и мне выпала третья дама. Я почувствовал, как быстро забилось у меня сердце, когда увидел, что блондину выпала еще одна десятка, а Массаро — валет. Франческо пришел еще один туз, а значит, он должен был первым поднимать ставку.

— Двести тысяч.

То есть столько же, сколько было в банке, и в два раза больше, чем оставалось у меня.

Черт, черт, черт, что же делать? Хозяин дома поднял, Массаро спасовал, а я сказал, что у меня нет с собой таких денег. Не затруднит ли партнеров предоставить мне кредит? Нисколько не затруднит, сказал Франческо. И другой в подтверждение кивнул головой. Может, он и не доверял мне, но не решился высказать это вслух. Я передвинул на середину стола все свои деньги, на листочке мы записали мой долг банку. Франческо раздал карты в предпоследний раз. Туза червей — мне, третью десятку — блондину, семерку — себе.

— Пятьсот тысяч, — поднял блондин.

Франческо спасовал, а я сказал, что должен подумать. На самом деле я пытался выбраться из того водоворота неподдельного ужаса, в который затягивала меня эта игра. А вдруг его закрытая карта — четвертая десятка? У меня имелись кое-какие сбережения в банке, но вот так выбрасывать их на ветер казалось мне безумием. Какого черта я сюда пришел? Зачем? Я огляделся вокруг и на секунду встретился взглядом с Франческо.

Он незаметно шевельнул головой, как будто говоря мне «играй». Я сразу отвел взгляд, опасаясь, что другие заметят его жест. Но они не обратили на нас никакого внимания, и я принял ставку, записав на листок свой выросший до огромных размеров долг.

Две последние карты легли на стол. Блондину — король.

Мне — четвертая дама.

Я не сомневался, что они слышали бешеный стук моего сердца. Твою мать, у меня было каре дам, то есть стопроцентный выигрыш. Я взмолился, чтобы у блондина четвертой картой оказалась десятка или хотя бы король, тогда бы он поставил любую сумму — и она досталась бы мне. Мне стоило невероятных усилий не выдать себя. Как будто мне в вены впрыснули наркотик. Как будто я переживал бесконечный оргазм.

— Слово триплету дам, — сказал блондин. По интонации я понял, что у него фул или каре. Уверенный в своем преимуществе, он собирался раздеть меня.

— Миллион. — Это слово прозвучало нереально — и когда я его произносил, и когда оно повисло в прокуренном, уплотнившемся почти до осязаемости воздухе той кухни. Что такое миллион? Фантастическая сумма! Во всяком случае, для меня — еще несколько минут назад. Но сейчас она на глазах превращалась в нечто конкретное. Нечто такое, что можно приумножить…

— А у тебя есть такие деньги? — презрительно произнес хозяин дома.

Я почувствовал, как кровь прилила к моему лицу. Я испытал стыд и ярость, потому что он обращался со мной как с нищим. А кроме того — панический страх. В страхе я чуть не вышел из игры, потому что таких денег у меня действительно не было. Но я сделал над собой усилие, и уверено произнес:

— С собой таких денег у меня нет. Я же сказал.

— Подпишешь мне вексель.

— Если проиграю, подпишу, конечно. — И чуть не добавил: «А если проиграешь ты? Расплатишься векселем или наличными? А может, выпишешь мне чек?» Но я ничего не сказал, испугавшись, что он насторожится и выйдет из игры.

— Хорошо. Миллион и еще миллион сверху.

Этот ублюдок со своим каре десяток так свято верил в то, что выиграет! Я не спешил сказать «вскрываемся». После его последней ставки я неожиданно обрел абсолютное спокойствие. На меня накатилось что-то вроде тихого, яростного ликования, и я хотел насладиться им сполна. Я обвел взглядом комнату и, кажется, уловил легкую улыбку на губах Франческо.

— Открываю, — произнес я наконец.

— У меня четыре десятки! Так что если только ты не припас четвертую даму…

Я перевернул карту и только потом сказал:

— У меня есть четвертая дама.

Он замер, уставившись на мою карту. Он не мог в это поверить. Два каре в одной партии стад-покера — так не бывает.

Мне и самому не верилось, что я все-таки выиграл.

— Отличная игра, — весело сказал Франческо, и блондин посмотрел на него с ненавистью. Я старался сохранить на лице выражение невозмутимости, а сам думал о том, как он заплатит мне все эти деньги. Я сгреб все, что лежало в банке, а потом мы зачеркнули цифру с огромной суммой моего кредита, которой, кстати, я обладал только на словах.

Когда оговоренное время истекло, мы подвели итоги. Блондину удалось кое-что отыграть, но все равно он просадил несколько миллионов. В выигрыше оказался только я. Я сделал красивый жест и предложил продолжить игру. Прежде чем Роберто ответил, вмешался Франческо. Ему очень жаль, но он не может засиживаться допоздна — утром у него дела. Тогда и нам пришлось бросить игру, потому что втроем играть невозможно.

Блондин выписал мне чек на три миллиона семьсот тысяч, Франческо отсчитал двести тысяч наличными. Примерно столько же заплатил Массаро.

Перед уходом я, как воспитанный юноша, поблагодарил блондина за гостеприимство. И, только сказав это, понял, что хватил через край. Мало того, что я раздел его на кругленькую сумму, выходило, что я еще напоследок вздумал над ним поиздеваться.

Однако ж, если хорошенько поразмыслить, я хотел над ними поиздеваться.

Роберто ничего не сказал. Массаро тоже, но он весь вечер рта не раскрывал. У обоих были бледные, злобные лица. Казалось, они до сих пор еще толком не осознали, что произошло. Франческо пообещал организовать им возможность отыграться, и мы ушли.

Было два часа ночи, но я знал, что не смогу заснуть, и, когда Франческо предложил выпить что-нибудь в баре, я согласился. Кроме того, настала моя очередь платить — после того, как я столько выиграл.

— И правда, теперь твоя очередь, — сказал он, как-то странно улыбаясь.

Глава 6

Мы пошли в заведение наподобие пианобара под названием Dirty Moon: там играла живая музыка, и оно не закрывалось до рассвета. Мы взяли два капуччино, только что доставленные из кондитерской горячие круассаны с шоколадом и сели за столик в глубине заведения.