Дневник смерти. Фортуна - Ойлин Нокс

запаслась сменной одеждой и кучей кремов. Чем старше становишься – тем больше вещей берешь с собой на природу. Времена, когда можно было неделю спать на песке, для друзей давно прошли.

Трасса уводила все дальше от города. Машин практически не было, поэтому Ник вдавил педаль в пол, включил погромче музыку, и ребята запели хором «De-e-espa-a-acito-o-o…», едва из колонок послышался любимый трек.

Вдруг раздался свист тормозов, руль крутанулся влево, машина ушла в занос. Ник сам не понял на что среагировал, но вот уже иномарка стояла у обочины, а ребята, выбежав из машины, осматривали друг друга на предмет повреждений. К счастью, обошлось без последствий как для людей, так и для автомобиля.

– Ты из-за какой-то рыжей твари угробить нас решил?! – рассвирепел Макс. – Животинку жалко стало?

– Я на автомате, – растерянно ответил Ник, не сводя взгляда с лисы, которая так и осталась стоять у края дороги. Животное было напугано не меньше его самого.

Никита мог поклясться – лисица смотрела ему в глаза. Взгляд был настолько выразительный, что казалось, будто зверь пытался ему что-то сказать. Странное волнение растеклось по телу. Невольно Ник вспомнил сон. Кроме девочки там было что-то еще. Паника, дым, еловые ветки и… лиса? Никита не отрывал взгляда от животного. По коже побежали мурашки.

– Кыш отсюда! – крикнул на лисицу Макс, агрессивно топая ногой.

Животное встрепенулось и помчалось в сторону леса. Ник устало потер виски, постарался откинуть тревожные мысли и сел обратно в автомобиль. Ребята последовали за ним.

Какое-то время ехали молча, но вскоре Алекс начала трещать с Лесей о новинках косметики, а парни стали делиться впечатлениями о просмотренных фильмах. Через пару десятков километров шоссе сменилось проселочной дорогой, и машину начало качать в такт музыке из колонок. Вокруг все чаще стали встречаться деревья, кроны которых вскоре перекрыли солнечный свет. Еще минут пятнадцать по ухабам, и ребята выехали к развилке.

Дальше проезда не было: знакомую дорогу после дождей размыло. Ник заглушил мотор и вылез из машины, чтобы оценить ситуацию. Проезд к привычному месту преодолеть низкой шевроле было не по силам.

– Ну что там? – недовольно спросила Алекс, выглянув из окна.

Она не очень любила подобные вылазки без благ цивилизации и люксового обслуживания. Терпела только ради Макса. Обычно Алекс начинала проситься домой, едва над палаткой всходило солнце.

– Дальше не проехать, – пожал плечами Ник и указал на препятствие.

«Советовал же Макс мне „Ниву“ покупать», – задумавшись, он запустил руку в лохматую шевелюру и внезапно осознал, что давно пора подстричься. Светлые волнистые волосы торчали во все стороны, ни в хвост собрать, ни уложить нормально. Недовольный тем, что не подумал о стрижке заранее, Ник зачесал волосы назад, но порыв ветра вернул все на свои места.

Прикинув риски, парень осознал, что иномарке здесь точно не проехать. Поэтому Ник решительно предложил:

– Давайте тачку бросим тут и пешком до нашего места дойдем? За день просохнет, вечером перегоню.

Алекс закатила глаза, Дэн пожал плечами и сделал глоток пенного, а Макс и Леся, казалось, были не против. Едва ребята стали доставать вещи из багажника, раздался голос. От неожиданности Никита вздрогнул.

– А вы налево езжайте. – Будто из ниоткуда рядом с машиной возник старичок в потрепанных гамашах и растянутой пожелтевшей футболке. – Справа затопило все, дожди были лихие! Ни пешком не пройдете, ни палатку не поставите. Вода одна, ни пройти ни проехать.

Старик выглядел таким дряхлым, что непонятно было, как он смог забраться в такую глушь. Худощавой рукой с тонкой морщинистой кожей он сжимал трость, такую же старую, как и ее обладатель. Во второй ладони находился мешочек из хлопковой ткани, который неожиданный гость то и дело потряхивал.

– Так там пляжа-то нет, дедуль, – сказал Денис, доставая из автомобиля последние сумки. – А мы отдохнуть хотели. – Он помахал перед лицом старика жестяной банкой.

– Я здесь уже давно обитаю, – словно не замечая Дэна, сказал старичок. Обращался он определенно к Никите. – Места тут замечательные! Да и день сегодня праздничный: Иван Купала. А в озере нашем водица какая, а-а-ай… Как парное молоко! Ни капли не пожалеешь, если свернешь. – Дед подмигнул Нику и махнул рукой в противоположную от привычных мест сторону. После чего раскрыл мешочек и стал разбрасывать вокруг себя его содержимое, похожее на пепел.

Дедуля казался странным. Пепел не спеша опускался на мокрую землю, а Ник, провожая его взглядом, думал, не прах ли это дедулиной бабушки. Парень ни разу не слышал о местах отдыха в той стороне. Он перевел взгляд на палящее солнце, затем на количество сумок, прикинул, сколько раз придется ходить туда-сюда, чтобы все это перенести до нужного места, и мысленно согласился с предложением старика свернуть на непривычный путь. Дорога в ту сторону казалась вполне приличной. И вполне посильной для низкой иномарки.

– Ребят, попробуем? – спросил Никита друзей. – Не найдем место, вернемся.

Выбор был невелик: либо сворачивать с привычного маршрута, либо тащиться пешком по грязи в поисках подходящего места, либо возвращаться домой. Последний вариант подходил только Алекс, но она была в меньшинстве. Поэтому решение было принято почти единогласно.

Ник хотел поблагодарить старика и предложить довезти до дома, но того и след простыл. Ни старика, ни трости, ни следов. Лишь пепел тонким слоем лежал на земле и жадно впитывал в себя влагу.

Яна

«Осталось всего двенадцать дней…»

Яна повторяла эти слова как мантру, живо представляя себе возвращение домой, где ее ждала уютная постель, вкусная мамина еда, тепло и все-таки любовь. Как бы она ни злилась, как бы ни обижалась на родителей сейчас, но все же понимала: они ее любили. Может быть, не так сильно, как младшего брата, и, возможно, мечтали о куда более красивой дочке, но не любить совсем ее не могли. Мама хоть и закатывала глаза, но все же целовала ее перед сном, кормила вкусно. Это ли не любовь?

Иногда Яна путалась в собственных мыслях. Утром казалось, что весь мир ее ненавидит, а родители ищут способ избавиться. Днем, после сытного обеда, она допускала мысль, что, возможно, она себе многое надумала и на самом деле все не так уж и плохо. А вечером, обнимая подушку, она верила, что и мама, и папа ее любят и ждут дома, но попозже. Ведь лагерь – это такая школа жизни, которую надо пройти. Так многие говорили, в это верила и ее семья.

Каждый вечер, ложась спать, она мечтала