Темный Луч. Часть 4 - Эдриенн Вудс

Королева уже ждала и рассмеялась над чем-то, что сказала ее служанка, но я ничего не расслышал. Я видел, что она тосковала по Люциану почти так же, как я скучал по нему. Это было на моей совести. Мне было все равно, что говорил Эмануэль.

Мы сели, и нам подали еду. Дживс снял серебряные крышки с наших тарелок, и до меня донесся запах жареных перепелов с пюре из сладкого картофеля и клюквенным соусом. Пахло потрясающе.

— Итак, как поживает Елена? — поинтересовался Гельмут, разворачивая салфетку и беря нож и вилку.

— Добираюсь туда, — сказал я, пережевывая.

— Елена начинает понимать, кто ты такой? — спросила Мэгги.

— Думаю, что да. Не думаю, что она мне пока доверяет. Я продолжаю все портить.

Королева Мэгги приподняла бровь.

— Ты добьешься своего, — сказал король Гельмут. — Я полностью верю в тебя.

— Да, сомневаюсь, что ваш сын сказал бы это.

Они оба улыбнулись.

Светская беседа о моих родителях и тех, кого мы спасли из Итана, была темой всего обеда. У меня такое чувство, что имя Люциана нечасто упоминалось во дворце. Королева была так же в восторге от того, что мой отец снова создал Лигу драконов. Воспоминания королевы Мэгги о войне, в которой сражались и она, и Кэти, слетели с ее губ, и о том, как мои мама и папа изо всех сил пытались найти дорогу друг к другу.

Я хихикнул, и она тоже рассмеялась, но смех исчез слишком быстро.

Гельмут доел, и Дживс убрал его тарелку.

Гельмут улыбнулся мне.

— Люциан знал, что она была твоей всадницей, прежде чем он умер, Блейк.

— Эмануэль сказал мне это. — Я тоже доел ужин. Мне не нравилось есть, когда остальные уже закончили.

— Тогда ты знаешь, что у него была достойная смерть, лучшая, какая только может быть у кого-либо.

За обеденным столом воцарилась тишина.

— Почему ты отменил свадьбу? — Я должен был знать.

— Я собираюсь прилечь, — сказала королева Мэгги и встала. Она дотронулась до плеча мужа, а он схватил ее за руку и поцеловал.

Мы смотрели, как она возвращается в замок.

— Прости, это то, что я имею в виду, говоря «напортачить». Я продолжаю говорить неправильные вещи и делать неправильные поступки.

— Не надо, Блейк. Она просто скучает по нему. Мы все, но некоторые из нас справляются с этим лучше. Или мы пытаемся.

— Да, — вздохнул я. — Мне знакомо это чувство. Я тоже скучаю по Люциану.

Гельмут вернулся к теме.

— Когда я впервые увидел Елену, я увидел глаза Альберта. Я вспомнил, что он сказал перед смертью.

Я посмотрел на него. Он не видел ничего, кроме пылинок в воздухе.

— Ты был там?

Он кивнул.

— Лифт не хотел закрываться. Он был так не в себе, когда мы только что обнаружили, что башня Катрины объята пламенем. Было слишком поздно. Он знал, что этот чертов лифт перегружен, и он вышел, захлопнул дверь и вручил мне оба их кольца, сказав, что я буду знать, что с ними делать, когда придет подходящее время. Он говорил о Елене. И когда я увидел ее, я подумал об этом конкретном моменте.

Я никогда не знал, что король Гельмут был там, в последние минуты жизни короля Альберта рядом с ним. Ну, не в последние мгновения, поскольку король Альберт все еще держался. Он и Эмануэль были последними, кто выбрался наружу, прежде чем лианы полностью поглотили Итан. Гельмут даже выбыл из строя на два дня из-за яда лиан. Они вцепились в Гельмута, когда Эмануэль метнулся через небольшое отверстие, прежде чем они поглотили Итан. Дракон спас его. Яд чуть не убил Гельмута, но он выкарабкался. Я помнил то время так отчетливо, как это показывали во всех новостях, как держался король Гельмут. Они посадили моего отца за решетку. Думали, что он был частью этого, потому что король Альберт приказал ему уйти. Гельмут был единственным, кто подтвердил, почему король отправил моего отца. Это было из-за меня. Мой отец должен был провести меня через тьму, пока не придет Елена.

— Лифт поехал вверх. Я умолял занять место короля Альберта, но знал, что он никогда не сможет жить без Катрины. Теперь, когда я знаю то, что знаю, — с его губ сорвался смешок, — не знаю, я могу ошибаться. У него была дочь. Почему он это сделал?

— Он слишком сильно любил своих людей. — Мне даже не нужно было думать. Ответ просто вытекал из меня сам собой.

— Больше, чем собственную дочь?

— Не знаю. — Я пожал плечами.

— Прогремел взрыв, и на этом все закончилось.

Мой взгляд метнулся к нему.

— Произошел взрыв? — Я нахмурился.

Гельмут кивнул.

— Мы все плакали, и меня переполняла такая ненависть, ты себе представить не можешь, что я почувствовал, когда узнал, что за этим стоит мой собственный близнец.

— Мне так жаль.

— Это была не твоя вина. — Улыбка задержалась на его губах.

Я усмехнулся.

— Часть меня знала, кто она такая, и я сказал Люциану в ту ночь, что он может встречаться с Еленой, потому что я видел, каким сильным он был, когда был с ней, Блейк. Может, она и похожа на своего отца, но она Катрина Сквайрс до мозга костей.

— Мы все видели это на слушании.

Гельмут усмехнулся.

— Да, видели, и я так горжусь ею. Просто дай ей время, Блейк.

— Я даю, больше, чем ты думаешь. Я просто все делаю неправильно.

— Например, что?

Я покачал головой.

— Я остался, когда должен был уйти с ней, ушел, когда она попросила меня остаться, и тому подобное, и почему-то мы всегда ссоримся, как сумасшедшие. Это истощает.

— У них есть такая способность — высасывать из нас жизнь. — Он театрально взмахнул руками.

Я затрясся от беззвучного смеха, услышав, как он это сказал.

— Но мы слишком сильно любим их, чтобы пойти другим путем.

Он вздохнул одновременно со мной.

— Просто не меняйся. Елене нужно доверять тебе, Блейк, будь последователен с ней. Время заставит ее увидеть, кто ты такой.

Я кивнул.

— Пойдем. Мне нужно посмотреть, сколько буйо у них наготове.

Я пошел с ним в лабораторию. Ральфа сегодня не было, и я не смог проверить свой проект SAS. Но я знал, что работа над ним все еще продолжается.

Найти все нужные материалы было непросто, и последнее, что я слышал, он все еще экспериментировал с ними.

У них было готово около шестидесяти буйо, а в ближайшие три дня — девяносто, что означало, что все фермеры могли уйти до