Врата - Фредерик Пол

   Я все помню, хотя солгал бы, если бы утверждал, что позволяю себе снова чувствовать это.

   Я лежу, слегка усмехаясь. "Зигфрид, там такая боль, вина, отчаяние, что я  просто  не могу с этим справиться". Иногда я поступаю с ним так, говорю какую-нибудь  крайне  болезненную  истину  тоном,  каким  просят  воды или коктейль  на  приеме. Так я поступаю, когда хочу предотвратить приступ. Не думаю,  чтобы это срабатывало. В Зигфриде масса устройств хичи. Он гораздо совершеннее, чем машины в институте, где меня впервые лечили. Он постоянно контролирует  все  мои  физические  параметры:  проводимость  кожи, пульс, бета-активность  и  все  прочее.  Он  получает  данные о натяжении ремней, удерживающих   меня  на  матраце;  это  показывает,  насколько  яростно  я вырываюсь.  Он измеряет громкость моего голоса и сканирует все обертоны. И к  тому  же  он  понимает смысл слов. Зигфрид исключительно умен, особенно если принять во внимание, насколько он глуп.

   Иногда  обмануть  его  очень трудно. К концу сеанса я слабею, чувствую, что еще минута, и я погружусь в боль, которая уничтожит меня.

   Или излечит. Может, это одно и то же.

   |  322 - Не знаю, зачем        17,095

   |  Я к тебе прихожу,           17,100

   |  Зигфрид.                    17,105

   |  323 - IRRAY. ПОЧЕМУ?        17,110

   |  324 - Напомню вам, Робби,   17,115

   |  Что вы уже                  17,120

   |  Использовали                17,125

   |  Три желудка и, дайте        17,130

   |  Вспомнить, почти пять       17,135

   |  Метров кишок.               17,140

   |  325 - Язва, рак.            17,145

   |  326 - Что-то съедает        17,150

   |  Вас,                        17,155

   |  Боб.                        17,160

Глава 4

   И  вот  Врата  все  больше и больше вырастают в иллюминаторах корабля с Земли.

   Астероид.  Или  ядро  кометы.  Примерно десять километров в диаметре по самой  длинной  оси. В форме груши. Снаружи комковатый обожженный камень с голубыми проблесками. Внутри это врата во вселенную.

   Шери  Лоффат  прижалась  к моему плечу, все остальные будущие старатели теснились  за  нами,  глядя  в  иллюминатор.  "Боже,  Боб. Посмотри на эти крейсеры!"

   -  Проверяют всех прилетающих, - сказал кто-то за нами, - и вылавливают нас из космоса.

   -  Ничего незаконного не найдут, - сказала Шери, но фраза ее прозвучала с  вопросительной  интонацией.  Крейсеры  выглядели  зловеще,  они ревниво кружили  вокруг астероида, наблюдая, чтобы никто не украл тайны. Эти тайны стоят больше, что кто-нибудь в состоянии заплатить.

   Мы  теснились  у  иллюминаторов. Разумеется, глупо. Мы могли погибнуть. Конечно,  маловероятно,  чтобы  при маневрах на орбите рядом с Вратами или бразильским  крейсером мы получили бы большую дозу дельта-м, но достаточно небольшой   коррекции   орбиты,  чтобы  нас  разбрызгало.  Была  и  другая возможность. Поворот на четверть окружности, и мы смотрим прямо на близкое солнце. А на таком расстоянии это слепота. Но мы хотели видеть.

   Бразильский крейсер не собирался останавливать нас. Мы видели вспышки с обеих  сторон; наши документы проверяют при помощи лазеров. Это нормальная процедура.  Я сказал, что крейсеры сторожили Врата от воров: на самом деле они  больше  следили  друг  за другом, чем за кем-нибудь еще. Включая нас. Русские  не  доверяли  китайцам, китайцы подозревали русских, бразильцы не верили венерианцам. Все вместе недоверчиво относились к американцам.

   Итак,  четыре  остальных  крейсера  внимательно  следили за бразильцем, который  тщательно  проверял нас. Но мы знали, что, если наши кодированные навигационные  сертификаты,  выданные  пятью  разными  консулатами в порту отправления, не совпадут с образцом, дальше не последует выяснения. Дальше - торпеда.

   Забавно.  Я мог представить себе эту торпеду. Мог представить солдата с холодным  взглядом,  который нацелит и выпустит эту торпеду, и наш корабль расцветет  как  оранжевый  огненный  цветок,  и мы превратимся в отдельные атомы  на  орбите...  Я  уверен,  что  торпеду  должен  был на бразильском крейсере запустить помощник оружейника Френси Эрейра. Позже мы с ним стали приятелями.  Его  не назовешь хладнокровным убийцей. Я целый день плакал у него  на  руках  после своего последнего возвращения; это было в больнице: предполагалось,  что  он  обыскивает  меня  в  поисках контрабанды. Френси плакал со мной вместе.

   Крейсер  отодвинулся,  нас  потянуло  в  сторону,  мы снова собрались у иллюминатора, наш корабль сближался с Вратами.

   - Похоже на оспу, - сказал кто-то в группе.

   Действительно:  и некоторые оспины открыты. Это места стоянки кораблей, находящихся  в  полете.  Некоторые навсегда остаются открытыми, потому что корабли  не  возвращаются.  Но  большинство  стоянок закрыты утолщениями и выглядят как гигантские шляпки грибов.

   Шляпки - это сами корабли, ради них и существуют Врата.

   Корабли  нелегко  увидеть.  И сами Врата тоже. Прежде всего у астероида низкое  альбедо,  да он и невелик; как я сказал, десять километров в самой большой  оси,  по  экватору вращения. Но его могли обнаружить. После того, как  первая  туннельная  крыса  вывела  к  нему,  астрономы  задавали себе вопросы,  почему  они  не обнаружили его на столетие раньше. Теперь, зная, куда  смотреть, они легко его находят. Иногда он ярче семнадцатой величины с Земли. Просто. Можно было подумать, ожидать, что его обнаружат при самом обычном составлении звездной карты.

   Но  дело  в  том,  что этот участок звездного неба не картографировался достаточно  тщательно.  К  тому  же  Врата  -  совсем  не  то,  что искали астрономы.

   Звездная   астрономия   обычно   нацелена  в  сторону  от  Солнца.  Она сосредоточена  в  плоскости  эклиптики, а у Врат орбита под прямым углом к этой плоскости. Поэтому Врата проваливались в щели.

   Пьезофон  захрипел  и  произнес: "Причаливаем через пять минут. Займите койки. Закрепите ремни".

   Мы почти на месте.

   Шери  Лоффат протянула руку сквозь ремни и коснулась моей руки. Я пожал ее  руку. Мы не спали с ней, никогда не встречались, пока она не оказалась в соседней койке на корабле, но вибрации здесь чрезвычайно сексуальны. Как будто мы собирались заняться сексом самым лучшим возможным образом; но это не секс, это Врата.

   Когда   люди   начали  рыться  в  поверхности  Венеры,  они  обнаружили подземелья хичи.

   Никаких  хичи  они  не нашли. Если хичи и были некогда на Венере, то их там  не  осталось.  Не нашли даже погребенного тела, которое можно было бы изучить.  Были  только  туннели,  пещеры,  несколько  мелких  артефактов - технологические  чудеса,  которые  удивили людей и заставили попытаться их воспроизвести.

   Потом  была  найдена  составленная хичи карта Солнечной системы. На ней был  Юпитер со спутниками, и Марс, и внешние планеты, и пара Земля-Луна. И Венера,  помеченная  черным  на  сверкающей  синей  поверхности  карты.  И Меркурий.  И  еще  один  объект, единственный, помимо Венеры, обозначенный черным;  тело,  орбита которого заходила внутрь орбиты Меркурия и выходила за орбиту Венера; но эта орбита под углом в девяносто градусов к плоскости эклиптики  и  никогда  не  пересекается  с  планетами. Тело, не отмеченное земными астрономами.

   Возникло  предположение:  это  астероид  или  комета  - в данном случае разница  только  семантическая, - которые по какой-то причине представляли для хичи особый интерес.

   |  (Копия   вопросов   и   ответов  во  время  лекции

   |              профессора Хеграмета)

   |

   |     В. На что были похожи хичи?

   |     Профессор  Хеграмет.  Никто  не знает. Не нашли

   |  ничего  похожего  на  фотографию  или рисунок. Или

   |  книгу. Нашли только две-три карты.

   |     В.  А  не  было  ли  у них какой-нибудь системы

   |  накопления знаний, наподобие письменности?

   |     Профессор  Хеграмет. Конечно, она должна была у

   |  них  быть.  Но  я не знаю, какова она. У меня есть

   |  догадка... ну, это только предположение.

   |     В. Какое именно?

   |     Профессор    Хеграмет.    Подумайте   о   наших

   |  собственных  способах  и  о  том,  как они были бы

   |  восприняты в дотехнологические времена. Если бы мы

   |  дали,  допустим,  Евклиду, книгу, он догадался бы,