Практическое руководство по злу - overslept
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Можно нам? —
— В тебе уместилось бы два обычных человека, — заметила Рейнджер, указывая на тагребскую девушку.
— Так вот почему я продолжаю их есть? — невозмутимо спросила та.
Хе ухмыльнулась. Что ж, по крайней мере, у них было чувство юмора. Это было удивительно редко в злодеях.
— Конечно, — сказала она, указывая на стулья. — Что я могу для вас сделать? —
— Ты ведь Рейнджер? — спросил сонинке голосом, выдававшим его образование.
При нем не было оружия. Скорее всего, маг. Праэс любили и развивали колдовство.
— Это я, — согласилась она.
Дуни сел напротив нее и улыбнулся. Он был красив, хотя и не так сильно, как его друг. Не совсем в ее вкусе, но она умела ценить сладости для глаз, когда их предлагали.
— Я слышал, — сказал он, — что вы можете привлечь людей в Кэллоу.
Рейнджер хмыкнула. Что ж, это должно убить по крайней мере несколько месяцев.
Том II / Интерлюдия : Правление ᵉᵡᶵ
— Власть — это ложь, с которой мы все согласны из страха перед хаосом. —Императрица Ужаса Пагубная Вторая
На ее жизнь будет совершено три покушения.
Алайя инстинктивно поняла это, еще когда въезжала в ворота Волофа. Верховная Леди Тасия Сахелиан предложила свою капитуляцию еще до начала осады Аксума, предвидя там поражение, даже если Чернокнижник выйдет на поле боя, чтобы поддержать притязания Канцлера. В этом она была права: Векеса похоронил своего старого учителя под тяжестью его презрения и вышел из пылающей пустоши бесспорным носителем этого Имени. Условия были оговорены еще до того, как стены Аксума были прорваны, переговоры велись через посредников, они передавали указания своим представителям через прорицание. Ни одна из женщин не доверяла другой, чтобы та не предприняла попытку убийства через прямую магическую связь, учитывая мастерство магов, которыми они располагали.
Алайя добилась уступок, и не незначительных. Достаточно денег, чтобы заплатить за кампанию, которую Амадей вел от ее имени, и многое другое, сдачу артефактов и древних магических текстов — и, самое главное, принесение клятвы верности в Башне лично. Публичный акт подчинения придал Алайе легитимность, в которой она отчаянно нуждалась, позволял ей привести в порядок мелкую знать без необходимости использовать для этого мечи или золото. В обмен Тасия утверждалась в качестве Верховной Леди Волофа, ее земли и привилегии остались нетронутыми, даже если она была одной из самых ярых сторонниц бывшего Императора Ужаса Подлого. У нее уже было несколько очень острых бесед с Мэдди на эту тему. Он придерживался мнения, что голова Тасии должна быть насажена на пику над воротами Атера, и не постеснялся сообщить Верховной Леди об этом мнении. В лицо. На глазах у всего двора.
Ее друг — возможно, ее единственный друг, потому что Векеса всегда будет любить Амадея больше, чем ее, — обладал блестящим умом, она знала это с самого начала. С тех пор, как они встретились в гостинице ее отца. В его глазах было желание, когда он впервые посмотрел на нее, но, в отличие от большинства мужчин, он слушал, когда она говорила. Он спорил и участвовал в спорах, а когда не соглашался с ней, всегда представлял убедительную и последовательную точку зрения. Он не понимал, — подумала она, — насколько это необычно.
Мальчик, которым он был, и мужчина, которым он стал, оба обладали острым, как бритва, умом, но он был сформирован тем, как он пришел к власти. Сформирован борьбой с Наследником, предательством Канцлера и восстанием, которое привело к тому, что она стала Императрицей Ужаса Малисией, Первой по ее Имени.
Амадей хотел повесить каждого дворянина в Пустошах и Пожирающих Песках, лишить их родословные всех земель и превратить всю Империю во фригольды, подотчетные только Башне. В этой мысли была почти соблазнительная простота, покончить со злобными аристократами и ножами, которые они предназначали для нее, но, как и все простые решения сложных реалий, это принесло бы больше вреда, чем пользы. Во-первых, это возобновило бы гражданскую войну после того, как лишило бы их единственных высокородных союзников, и монет, которыми эти союзники кормили и снаряжали свои армии. И тогда, конечно, города Верховных Лордов должны были быть взяты. Волоф, Окоро, Талассина, Кахтан. Аксум они все еще удерживали, а Форамен находился под оккупацией племен — еще один узел, который ей придется развязать, и скоро. Эти четыре города были одними из старейших в Праэс, и большинство из них накапливали обереги и артефакты со времен падения Триумфальной. Капитуляции не было бы, если бы армии Алайи пришли, чтобы покончить с аристократией, даже если бы она выигрывала. Особенно, если она выигрывала. Были бы лишь отчаянные сделки с теми, что Внизу и их зверницем ужасов.
Она считала, что можно осадить и взять эти крепости с теми армиями, которые у них были. Но стоимость этого в человеческих жизнях и ресурсах разрушила бы Праэс, по крайней мере, на одно поколение. Оставьте Империю слабой перед вторжениями Ордена Белой Руки, всегда наблюдающего с Благословенного Острова, оставьте ее созревшей для нового восстания гоблинов или того же отделения Кланов, которое едва не произошло при правлении Канцлера. Алайя не стала бы наблюдать за крахом Праэс как империи, не для того, чтобы добиться результатов, которых она могла бы добиться другими средствами. Отличие здесь было связано с перспективой. Амадей как Именованный боролся с властью на каждом шагу, в то время как Алайя работала внутри нее, пока не смогла установить контроль над истеблишментом. Ответом Чёрного Рыцаря на проблему была либо ассимиляция, либо уничтожение, в то время как Императрица Ужаса — особенно та, у которой не было Канцлера — должна была идти более косвенными путями.
Амадей не хотел иметь власти в Праэс, ему нужна была свежая глина, которую он мог бы лепить по
