Волна вероятности - Макс Фрай

бутылку какой-то местной крепкой настойки, сделал глоток. Вместо ожидаемого перегара дыхнул ей в лицо ароматом белой акации. Не цветочным парфюмом, а живыми цветами. Это было даже более странно, чем мондриановские тротуары на бульваре Не-Вокечю. Невозможно представить, чтобы человек так приятно и одновременно не по-человечески пах.

Впрочем, лицо у него было вполне человеческое. Изрядно опухшее и помятое, но, как говорят в таких случаях, со следами былой красоты. И глаза голубые, как небо над их головами, удивительно ясные и внимательные, словно кто-то другой их ему одолжил. «Эльф, – устало решила Анэля, сама не понимая, шутит она или все-таки нет. – Я провалилась к пьющим литовским эльфам. Ну это даже логично. У нас же вокруг сплошные холмы!»

Пока она пыталась сообразить, о чем спрашивать в первую очередь – и, кстати, на каком языке? – интеллигентный алкаш в ушанке, эльф литовских холмов, дух цветущих акаций сам заговорил.

– Во-первых, – сказал он по-русски, – скоро все станет нормально. Как ты привыкла. Но ты не особо обрадуешься. Смотри тогда, не реви! Может, еще и вернешься. А не вернешься, тоже не страшно, жизнь везде хороша.

Голос у алкаша был удивительный. Глубокий, бархатный, ласковый. Пока его слушаешь, смысл слов не имеет значения. Да тебе и не надо смысла, лишь бы голос не умолкал.

– Во-вторых, – продолжил ласковый голос, – я – Виталик. Запомни, пожалуйста, что меня так зовут.

– Виталик, – механически повторила Анэля Адамовна, как в школе вслух повторяла за учителем новое сложное правило, чтобы запомнить то, чего не смогла понять.

– Да, – подтвердил Виталик. – У меня к тебе огромная просьба. Рассказывай всем про меня.

– Кому – «всем»? – удивилась Анэля.

– «Всем» значит всем, до кого дотянешься. С кем сможешь поговорить или в письме написать. Написать – даже лучше. В написанных словах больше силы, чем в произнесенных вслух.

– А что именно надо рассказывать?

– Да все равно. Можно правду. Что забрела в очень странное место и встретила тут меня. Или только часть правды, как на пустой троллейбусной остановке к тебе пристал какой-то дурковатый алкаш. Приврать, если что, тоже можно, мне это не повредит. Главное, чтобы как можно больше народу узнало, что я – Виталик. И есть.

– Не понимаю, – вздохнула Анэля.

– Да я тоже, – усмехнулся Виталик. – Но точно знаю, что сейчас надо так. Сделаешь? На тебя вся надежда. Пока еще кто-то сюда забредет!

– Ладно, – растерянно сказала Анэля. – Но у меня здесь не очень-то много знакомых. И работаю на удаленке, даже с коллегами редко получается поболтать. Если хочешь, могу еще твое имя на стенах в подворотнях писать.

– Писать в подворотнях? – удивился Виталик. – А ведь да! Гениально. Пожалуйста, сделай так.

– А кто ты вообще? – наконец спросила Анэля.

– Так Виталик, – ответил Виталик. – Я же тебе только что сказал. Ну, за знакомство!

Он еще отхлебнул из бутылки, встал. Но не ушел, а навис над Анэлей, дохнул ей в лицо ароматом цветущей акации и сказал:

– Чуть не забыл. Ты оставила в кофейне свою монетку с удачей. За кофе с булкой, честно говоря, многовато. Так не пойдет. Поэтому монета пусть остается, где ты ее положила, а удачу забирай обратно себе.

Он взмахнул бутылкой, как колдун магическим жезлом и, картинно пошатываясь, как пьяные в кинокомедиях, пошел в направлении улицы Траку. Анэля потрясенно смотрела ему вслед. Только после того, как он свернул за угол, спохватилась, что так и не спросила, что здесь вообще происходит, куда все делись и как ей быть. Вскочила, побежала следом, но тут же врезалась в какого-то толстяка. Рассыпалась в извинениях, получила в ответ добродушное: «Да ничего страшного», – и наконец осознала, что на остановке полно народу, и к ней подъезжает троллейбус под номером семь. Подумала: «Я живая, я проснулась, я в Вильнюсе, закончился Сведенборговский рай». Но вместо радости ее охватила тоска такой силы, что была похожа не на эмоцию, а на физическую боль. Не заплакала только потому, что никаких слез на свете не хватит для такой огромной тоски. И еще потому, что Виталик сказал: «Не реви», – таким убедительным ласковым голосом, что невозможно его не послушаться. Хотя он свернул за угол и за ней не следит.

Вильнюс, апрель 2021 года

– Да, – сказала Юрате, – еще как бывает. Ты не первая и не последняя, факт. Нет, не опухоль. Не психическое заболевание. Все нормально с тобой. Молодец, что мне позвонила. Что говоришь?.. Вот и правильно, продолжай в том же духе, пока я не приду. Что? Ну естественно, как иначе. Никакой беды с тобой не случилось, но в не-беде я тоже тебя не брошу. Адрес давай. О, у вас там рядом кофейня хорошая. По идее, должна быть еще открыта. На тебя кофе брать?

Спрятала телефон в карман, накинула куртку и вышла. Уже во дворе спохватилась, что на ногах домашние тапки, в чем была, в том пошла. Вернулась, переобулась. И уставилась в зеркало. Есть такая примета: если что-то забыл и вернулся домой, обязательно надо посмотреться в зеркало, а то весь день псу под хвост. Это, положим, полная чушь, просто здесь любят грозить друг другу несчастьями, что ни сделаешь – жди беды. Но с зеркалом хорошо придумали: если несешься куда-то в беспамятстве, забыв обуться, кошелек и ключи, притормози, перестань суетиться, вспомни, кто ты и что из этого следует, выдохни, соберись.

Глядя в зеркало, удивилась, как всегда удивлялась, увидев себя. Крупный нос, широкие скулы, сурово сжатые губы, круглые, как у куклы, голубые глаза. Странная тетка, мне бы такая понравилась. Но какое она имеет ко мне отношение? Это что, действительно я?

Отражение сочувственно ухмыльнулось и развело руками – дескать, как вышло, так вышло, ничего не поделаешь, извини.

– Да ладно, не парься, – сказала ему (себе) вслух Юрате. – Какая разница, кем здесь быть.

* * *

Когда Юрате вошла, держа в руках два закрытых крышками картонных стакана с фирменной надписью «Brew», Анэля первым делом подумала: ну ничего себе «рядом»! «Брю» – аж на Пилимо возле МО.

Но стакан оказался такой горячий, что она почти обожглась, и вот тогда уже по-настоящему удивилась. И обрадовалась – сразу всему. Так страшно было писать Юрате, аж руки тряслись. Вдруг не поверит и просто забанит, чтобы не отвлекала своей ерундой. А она сразу же перезвонила, терпеливо выслушала сбивчивый бредовый рассказ, сама предложила встретиться и даже кофе с собой принесла.

– Я не от музея кофе тащила, – объяснила Юрате, заметив ее удивление. – У вас тут совсем рядом на Альгирдо их филиал. Так хитро спрятались во дворах, что фиг их отыщешь. Но от меня не скроешься! Я их еще