Убить двух зайцев - Марина Серова

– Леонид – древнегреческое имя. Не вижу ничего плохого в нем. У меня вопросов больше к его конкретному носителю… В общем, – огрызнулась я, – не о том думаешь.

– Ладно, ладно… – закатила глаза Соня. – Молчу.

– Надо больше узнать об этом Никулине. И еще раз допросить соседей, возможно, они видели его, если, конечно, Ирина не была осторожна и встречалась с ним на собственной территории. В любом случае нужно проверить.

– У меня только вопрос, – поморщилась Пронина. – Каким образом она его шантажировала? Он произвел впечатление человека, которому на всех и все наплевать.

– Соглашусь с тобой, – кивнула я. – Для меня пока нет этому объяснения. Возможно, дело не только в сыне, может, она обладала информацией о мрачном скелете в шкафу Никулина. Не думаю, что ему было бы все равно на потерю репутации. Он любит власть, которой обладает, и ее утрата ударила бы по самолюбию, раздавила его как мошку.

– Угу, только он слон. Не знаю, каким скелетом или шкафом его нужно прибить, чтобы превратить в мошку, – серьезно сказала Соня, без тени улыбки на лице.

Я непроизвольно рассмеялась, высвободив в смехе усталость от долгого дня. Пронина поначалу посмотрела на меня с непониманием, но, прокрутив в голове сказанное, присоединилась к веселью.

Глава 17

Я направлялась в деревню Видное на желтом такси в сарафане под стать цвету машины – яркие подсолнухи украшали синюю ткань. Погода стояла прекрасная, ни единого облачка, ухудшением настроения являлась лишь то, о чем мне не удавалось позабыть, – нераскрытое преступление. В план входило разузнать у соседок Ветровой о ее связи с Леонидом Никулиным. Особый упор сделать на подругу Светлану Ворохову, она наверняка должна быть осведомлена о похождениях мужчины в дом ее приятельницы из первых уст. Законопослушная гражданка Нина Ивановна, выступающая глазами и ушами улицы, где расположилось ее жилище, и, скорее всего, деревни в целом, может дополнить картину. Вероятно, такой тип соседки народ недолюбливает, но для детектива она кладезь золота.

Новоиспеченная напарница Пронина сегодня не явилась, несмотря на огромное желание продолжить работу в дуэте, но ее мать серьезно подвернула ногу, копаясь в огороде, а отец был в отъезде – ремонтировал крыши в Старице (очередной город Тверской области, напичканный храмами, монастырями и соборами, – одним словом, место силы любого христианина), поэтому Соне пришлось исполнять роли водителя, няньки и медсестры, отложив игру в детектива.

Заказчица Наташа продолжала оберегать покой и здоровье сына, хотя мальчику уже было намного лучше, отвезти меня в Видное она отказалась, в страхе заразить. Правильно сделала, негоже мне быть прикованной к постели, когда дело об убийстве Ветровой на грани разоблачения преступника.

Вот и несло зеленоглазое такси меня, мой цветочный наряд и нестабильное настроение глубже в лес, к трем уже знакомым мне домам – деревянному, бетонному и каменному.

Мысль об этом напомнила мне сказку о трех поросятах. Только серый домик Ветровой оказался сплошь из соломы и лишил ее жизни. Осталось выяснить: кто же загадочный и кровожадный волк?

Первым делом я постучала в дверь Вороховых, но ответа не было. Немного удивившись (ведь я ожидала, что домохозяйка, еще и больная, будет оставаться в доме), последовала к Нине Ивановне, в надежде что старушка-то занимается поливом сада в жаркий день, а не посещает магазины в городе.

– Татьяна! – замахала мне над забором жилистая рука Нины Ивановны.

Собаки наперебой энергично облаяли меня, точнее, мой запах и шум шагов, так как не видели приближающийся объект, но чувствовали приход всем нутром.

– Нина Ивановна, добрый день! – крикнула я и благодушно улыбнулась.

Старушка поспешила распахнуть калитку небесно-голубого забора, но болонка, тревожась о незваном госте, опередила хозяйку и изо всех сил толкнула дверцу, кубарем выкатившись мне под ноги.

– Груня! – рявкнула Нина Ивановна, испугав собаку. Жалостливо заскулив, болонка прижалась к голени хозяйки. – Простите мою непослушную девчонку! – добавила старушка, обращаясь ко мне.

– Что вы, – удивилась я. – Груня гордо несет обязанность оберегать вас и без нареканий справляется с этой задачей. – Наклонившись, я протянула руку к собаке: – Так держать!

Поглаживания мордочки помогли расположить болонку к себе, и собака довольно тявкнула. Все это время изящный бигль наблюдал со стороны за оголтелым сородичем, не набираясь смелости, чтобы приблизиться.

– Белка, – повернулась к биглю старушка, – ты чего не встречаешь Татьяну? Подойди, не стесняйся. Она же друг.

Получив разрешение, Белла неспешно подошла ко мне и, слегка виляя хвостом из стороны в сторону, села на траву, не отрывая взгляда от моей фигуры.

– Подозрительная, – прищурилась я и присела на корточки рядом с собакой.

– С каждым днем она все тише и грустнее, – вздохнула Нина Ивановна. – Когда же Костик заберет ее домой? Мне не сложно, конечно, заботиться об этой красотке, – ласково улыбнулась старушка. – Но годы не те уже… Да и Белке родные нужны.

– Мы делаем все возможное, Нина Ивановна, – сказала я, при этом прикованная взглядом к печальным глазам бигля. – Я как раз по этому поводу и приехала.

– Появились новые вопросы? На все отвечу. Заходите в дом да садитесь за стол. Лимонные печенья ожидают. А то у меня что-то нет аппетита… – последнюю фразу старушка уже бормотала себе под нос, развернувшись к дому.

Болонка тотчас поспешила за хозяйкой, а бигль продолжал сидеть на месте, глядя на меня. Но, когда я совершила первый шаг, собака благосклонно кивнула моим действиям и последовала за мной.

Аромат чая с печеньем, как и в прошлый раз, разносился по дому. Нина Ивановна не изменяла себе в выборе сладостей и напитка.

Мне хотелось первым делом узнать, где сейчас Светлана Ворохова и почему ее нет дома, но, остерегаясь огорчения старушки, что она всего лишь дополнительный свидетель, а не первый и самый важный, я промолчала.

Сделав глоток чая и промочив тем самым горло, я наконец заговорила:

– К Ирине часто приходили гости?

– Не очень. Сын приезжал. Степан с Наташей – это ее двоюродный брат с женой… А! Хотя вы ж и так знаете, Наташа в первый раз привезла вас сюда.

Я кивком подтвердила ее слова.

– А кроме