Любовная аритмия - Маша Трауб

Артем считал, что папины болячки – фигня, выдумка. А вот маме действительно плохо. Она быстро уставала, но не давала себе возможности полежать, отдохнуть – крутилась вокруг отца. Она иногда морщилась от боли, выпивала сразу две таблетки анальгина и бежала к отцу или на кухню – приготовить ему обед, налить чаю, положить на десертную тарелку печенюшку, две конфетки, сухарик или баранку – все, как он любил. Мама таяла на глазах – у нее пропал аппетит, остались одни глаза. Папе нравилась такая ее болезненная худоба, он говорил, что она стала совсем тоненькая, как в юности, и мама счастливо улыбалась. Она водила его по врачам. Только один из «светил» сказал, что из двоих супругов в помощи нуждается именно мама. Но она обиделась, рассердилась, не сдержавшись, накричала на врача и увела отца к другому, который говорил то, что она хотела услышать – отцу нужна операция на сердце. Тогда он будет жить долго и счастливо, а если не сделать – то это большой риск. Может так прожить еще много лет, а может умереть в один день. Мама делала испуганные глаза и начинала тихонько плакать. Отец ложился на диван и страдал.

– Мам, все будет хорошо, – говорил Артем, – не плачь.

В один из вечеров он подошел к ней и попытался обнять. Так, по-мужски. За плечи. Чтобы она поняла, что не одна, что есть он, сын. Это длилось несколько секунд – мама обмякла и положила голову ему на грудь. Артем боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть это чувство. Из другой комнаты позвал отец. Мама подскочила, сбросила с себя руку Артема и побежала на зов. В этот момент Артем почти ненавидел отца.

Его прооперировали. Мама жила в больнице, спала рядом, приезжала домой, варила бульон, вяло и без интереса спрашивала Артема, ел ли он и как у него дела. Артем рассказывал про школу, видя, что мама его совсем не слушает, что мыслями она там, в больнице, с отцом. Он быстро заканчивал рассказ, состоящий из бессмысленных фраз, и она с облегчением уезжала. Тогда он был даже рад, что так все сложилось. У него в распоряжении осталась пустая квартира – чего еще желать подростку? И даже чувство вины его не посещало. Наоборот, он хотел, чтобы отец подольше полежал в больнице. Поэтому, когда мама сказала, что его скоро выпишут, Артем ляпнул:

– Уже? Так быстро?

– Как ты можешь так говорить? – ахнула мама.

Мама обладала качеством, от которого Артем сходил с ума в буквальном смысле слова. Если она обижалась, то могла молчать даже не часами, а днями. Артем, отходчивый и не помнящий обиды, не понимал, как так можно. Как она может ходить и делать вид, что его нет? Не сказать ни слова? Он всегда делал первый шаг, извинялся, пытался ее рассмешить. Мама отходила медленно. Зато с отцом именно она всегда первая начинала «подлизываться», как говорил Артем, и это тоже его бесило.

Мама отца выходила, выкормила с ложечки, поставила на ноги в больничном вестибюле и вывезла домой уже вполне бодренького.

Артем помнил, как увидел их в коридоре. Похудевший, помолодевший отец, такой поджарый, с румянцем, веселый, и мама, резко постаревшая, седая и осунувшаяся, невыспавшаяся, несчастная и очень-очень уставшая.

– Папе нужно больше отдыхать, – сказала она.

– Это тебе нужно больше отдыхать, – ответил Артем.

И мама обиделась на него, как тогда на врача, который не понял, что ей на себя наплевать, главное – вот он, любимый муж.

Артем точно не помнил, сколько времени прошло после операции. Помнил только ночной разговор с отцом на кухне.

– Ты будущий мужчина, ты меня поймешь, когда вырастешь, – говорил отец.

Артем стоял около плиты и старался на него не смотреть, ему было стыдно за отца, хотелось провалиться сквозь землю от неловкости.

– Там, в больнице, – продолжал отец, – я понял, что все может вот так закончиться, в один момент. А я еще хочу жить. Я очень благодарен твоей матери, за все, но ты же понимаешь, что у нас… что мы… В общем, та женщина, которую я встретил, вернула мне молодость. Я с ней, как… ну не знаю… как ты, наверное. Она такая молодая, такая красивая… Я с ней живу по-настоящему, чувствую себя мальчишкой. У меня есть силы и желание… Я могу еще что-то сделать… В общем… Сам понимаешь.

– Не понимаю, – сказал тогда Артем. Ему стало противно слушать, как отец пытается рассказать ему про свою личную жизнь. – А о маме ты подумал? Что с ней будет?

– Да, я оставляю вам квартиру и все остальное, – торжественно и гордо произнес отец.

– Что остальное? – спросил с издевкой в голосе Артем, потому что у отца ничего не было. Даже их квартира была маминой, доставшейся ей от бабушки.

– Прекрати ерничать, – раздраженно махнул рукой отец.

– Вы разводитесь? – уточнил Артем.

– Да. Понимаешь, она, та женщина, ждет от меня ребенка. У тебя будет братик или сестричка! Представляешь, как здорово! Ты же всегда хотел младшего брата.

– Никогда я никого не хотел, – буркнул Артем и отвернулся, чтобы не видеть отца. Он хотел накинуться на него с кулаками, ударить побольнее, а еще лучше ногами – за маму, за себя, за все обиды.

– Я хочу жить! – почти закричал отец. – Понимаешь? Полноценной жизнью! Я не хочу, чтобы было так, как раньше! Мне нужна еще одна, новая жизнь! Другая!

– Ты предатель, – тихо сказал Артем, – я тебя никогда не прощу. Я тебя ненавижу.

Поздно вечером, когда Артем лежал у себя в комнате и слушал, как за стенкой плачет мама, он думал, что даже рад уходу отца. Теперь они с мамой будут вдвоем. Она поймет, что сын лучше мужа, и будет его любить. Только его. И им вдвоем будет хорошо.

Мама тогда совсем замкнулась. Он помнил, что она молчала неделями. Ходила, как тень, по квартире и молчала.

– Мама! Почему ты молчишь? – однажды закричал, не выдержав, Артем. – Почему ты ничего не делаешь?

Она посмотрела на него и ничего не сказала.

– Устрой скандал, разбей тарелку, заплачь, наконец. Почему ты молчишь? Почему? Я же здесь! Я никуда не ушел! Я с тобой!

Мама молчала. Артем был уже в ярости. Он схватил ее за плечи и с силой встряхнул. Она обмякла в его руках, как тряпичная, бескостная кукла. Артем испугался и усадил ее на стул.

– Мама, мамочка, – шептал он. – Ну есть же я, твой сын. Неужели ты его так любишь?

– Не знаю, – вдруг ответила она. Шепотом. Так неожиданно, что Артем подумал, что ему послышалось. – Я не знаю, что такое люблю – не люблю. Я прожила с ним всю жизнь. У меня никого, кроме него, не было.

– Ну и зря, – злобно сказал Артем.

– Я не знаю… Теперь я ничего не знаю. Не понимаю, за что. За что мне такое? Что я не так сделала? Чем не угодила?

– Мам, мы можем жить без него. Ты и я.

– Я не умею без него… У меня нет сил. Никаких. Я очень устала. Хочу уснуть и не проснуться.

– Не говори так, – закричал Артем. – Ты должна ему отомстить! Просто обязана. Пусть он пожалеет, что тебя бросил. Ты должна быть веселой и красивой. Ты очень красивая! Я тебя очень люблю. Мамочка, мамочка! – Артем плакал злыми слезами.