Маловероятно (ЛП) - Шен Л. Дж.

— Ты уже меня трахаешь, — шипит она и проводит языком по моей шее. — И будешь продолжать, пока не кончишь.

Она поднимается, потом опускается, двигаясь на мне быстрее, и внизу живота я чувствую напряжение.

— Нет.

— Да, Мал. Я такая мокрая, — произносит Кики.

И это правда. Думаю, никогда еще женщина со мной так не возбуждалась.

На хрен Рори.

На хрен Рори, которая продинамила меня, думая, что мы просто разок потрахались.

Теперь я трахаю ее сестру. Говорят, месть сладка, но во рту стоит такой мерзкий привкус, что блевать тянет.

А вот влагалище Кэтлин совсем не мерзкое. Теперь она полностью забирается на меня верхом и медленно и с упоением двигается по моему стояку. Я слышу шлепки наших бедер. Чувствую ее влагу, которая стекает мне на лобок. Кики стонет в мой рот, ее губы сладкие и ловкие. Сжимаясь вокруг моего члена, она прикусывает меня за губу, которая тут же начинает кровоточить.

Я закрываю глаза и запрокидываю голову так, чтобы она не могла меня поцеловать. Поцелуи я не жалую. Вот секс — другое дело...

— Быстрее, Рори.

Если Кэтлин и замечает мою оплошность, то спускает мне ее с рук. Ее движения набирают обороты, в паху все сжимается, и я понимаю, что скоро кончу.

Я всегда старался быть хорошим любовником. Ублажать, двигаться резче, прочувствовать, что нравится девушке, что не нравится. Но в эту минуту мне просто хочется получить удовольствие от того, что я в сестре Рори, без ведома последней выкорчевать ее каким-то образом из своего сердца.

И все же я крепко зажмуриваюсь и представляю, что трахаю Рори.

— Рори, Рори, Рори, — бесстыдно скандирую я, настолько потеряв связь с реальностью, что не могу сейчас быть милым, порядочным, адекватным. — Я кончаю.

— Кончай, — нудит Кэтлин.

Клянусь, сейчас у нее такой же хриплый и низкий голос, как у Рори. Я изливаю в нее семя и рычу от расстройства и удовольствия.

Чувствую, как выплескивается в Кэтлин сперма и только тогда понимаю, что забыл натянуть презерватив.

И только тогда понимаю, что мне вообще-то плевать.

Один, лишь один незащищенный секс с Рори, и все кончилось плохо.

Но Кэт… Кэт не такая как ее сестра.

Она предана мне. Она не охотник, а безотказная жертва.

— Знаешь, я не возражаю, — тихо произносит Кэтлин. — Если будешь называть ее именем. Правда, не возражаю. Думаю, это добавляет перчинки. Мне нравится.

Одной рукой сжимаю ее талию, другой — подбородок и крепко целую, не обращая внимания, как мне на колени стекает кровь.

Закрываю глаза на суть случившегося.

На то, что она сейчас со мной сотворила.

На то, чего я нехотя ее лишил.

И на катастрофу, которая поджидала нас за углом.

ГЛАВА ДВЕННАДЦАТАЯ

Наши дни

Рори

Рори: Ты сидишь?

Саммер: Засранка, что за вопрос такой? Кто же без надобности встает? На дворе двадцать первый век. Мы стоим только в спортзале или в очереди за «Джамбо Джус».

Рори: Мал — вдовец.

Саммер: ???

Рори: Что конкретно ты не поняла?

Саммер: Если честно, я не поняла, куда ты вообще пропала и с чего вдруг пылишь.

Рори: Извини. Извини. Просто я в шоке. Кэтлин уже какое-то время мертва. Мал не делится подробностями. Саммер, я в смятении. Она была мне сестрой.

Саммер: Сводной сестрой. И я тебя понимаю. Но не забывай, что она не была святошей.

Рори: Все равно. Как мне поступить?

Саммер: Пакуй чемодан и прощайся с Киллианом Мерфи-младшим. Предчувствую беду. Он официально свободен и не оставит тебя в покое просто так.

Рори: Во-первых, мы вместе работаем. И во-вторых, он вовсе не похож на Киллиана Мерфи.

Саммер: Во-первых, мне все равно. И во-вторых, какая досада, правда?

Рори: Серьезно. Что мне делать?

Саммер: С Малом. С Малом ты точно что-то натворишь.

Рори: Почему тебя совсем не трогает смерть Кэтлин?

Саммер: А почему тебя это трогает после того, что она наговорила тебе перед твоим отъездом?

Рори: Я должна еще кое в чем признаться.

Саммер: Я знала, что все гораздо хуже. Знала. Признавайся.

Рори: Он сохранил салфетку.

Саммер: Откуда ты знаешь?!?!

Рори: Прошлой ночью он оставил ее на моей тумбочке.

Саммер: $#%$%&^^*#%#!!%%^&^%&%^

Рори: А потом заявил, чтобы мы покорились судьбе.

Саммер: <гифка возмущенного Джея Александера, судьи «Топ-модели по-американски»>

Рори: Поверить не могу, что ты потешаешься над этой ситуацией. Все серьезно.

Саммер: Серьезно, ведь он вдовец. Серьезно, ведь я предупреждала тебя: плохая идея. НЕ серьезно, ведь следующие несколько недель ты проживешь на седьмом небе от оргазмов, которые будут тебе стоить идеального парня.

Рори: Я не собираюсь изменять Каллуму.

Саммер: Помяни мои слова. К концу сегодняшнего дня ты окажешься голой в постели Мала.

ПРИМЕЧАНИЕ ОТ САММЕР

Ребята, я хочу сделать признание, но оно будет ужасным.

Оно не о том, что я ужасный человек. О том, что я настоящая. Хотелось бы мне не быть такой настоящей. Вот бы стать неунывающим героем книги или сериала: верным, добрым и всегда готовым прийти на помощь. Но я не такая.

У всех есть свое прошлое, а мое несколько месяцев назад доставило мне кучу неприятностей.

Пока я хочу, чтобы вы знали только одно: я очень-очень люблю и всегда буду любить свою лучшую подругу.

Но любовь существует в разных формах и субстанциях, и она не всегда полна радужных эмоций, которые вы себе представляете.

Я люблю Рори, но порой хочу, чтобы она очнулась.

Она слишком наивная, слишком зацикленная на своих проблемах, слишком беспомощная.

Кто согласится уехать в Ирландию на два месяца для того, чтобы работать с любовью всей своей жизни, и оставит в другой стране парня, которого явно не любит?

Рори.

Все кончится слезами.

Я лишь надеюсь оказаться рядом, чтобы утереть их.

Ах, а по поводу признания? Потом.

Наши дни

Рори

На следующее утро я просыпаюсь от запаха свежеиспеченного торта и бреду на него как мультяшный герой, практически вплывая в гостиную. Какао, сахар и теплая сдоба с хрустящей корочкой. На кухне замечаю Мала, который стоит ко мне спиной. По его влажным взъерошенным волосам понимаю, что он недавно вышел из душа, а подтянутое тело облегает темно-серый свитер и темно-синие джинсы. Мал ходит по кухне в грязных ботинках, на столешнице рядом остывает торт. Как только наши взгляды встречаются, моя улыбка сходит на нет.

Он кошмарно выглядит.

Загорелая кожа бледная, глаза понурые и слезятся, нос красный. Он выглядит так, словно вымотался донельзя. Шея и лицо покрыты бисеринками холодного пота. Мал переносит торт на барную стойку, чтобы тот остыл, а потом достает из-под нее небольшой подарочный пакет и ставит его рядом.

— Я ухожу, — безучастно уведомляет он.

Его грубоватый голос особенно резкий, особенно хриплый, особенно другой. За ночь что-то произошло, и я судорожно вспоминаю вчерашний день, пытаясь понять, что именно.

— Ты болен, — говорю я, не обращая внимания на его праздничные приготовления. Мне все равно, у кого день рождения. Выходить из дома в таком состоянии — плохая затея. — Останься.

Мал качает головой:

— Это важно.

— У кого день рождения? — спрашиваю я.

— Не спрашивай, пожалуйста. — Опустив глаза в пол, он трогает свою бровь.

Странный ответ, но Мал и сам странный. А потом я вспоминаю, что мое присутствие здесь в высшей степени нежелательно. Может, Мал приглашен на день рождения и не хочет брать меня с собой. От этой мысли сердце пронзают стыд и обида, но я решаю не зацикливаться.