Паника - Андрей Ждань
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Диалог продолжался несколько минут. Все это время мужчина, стоявший ко мне спиной, стоял спокойно, лишь несколько раз, сопроводив свои фразы скупой жестикуляцией. После, он резко развернулся, впрыгнул в свою машину и, резко сорвавшись с места, уехал.
Я сидел потрясенный. Непонятно от чего, но меня охватила тревога, а уж если человек в моем положении находит еще один повод для беспокойства, то это чего-то и стоит.
Сбросив с себя наваждение, я принялся двигать кровать поближе к окну. Это элементарное действие вызвало в организме горячий прилив боли и истощило меня окончательно. В дополнение, кровать, скрипя старыми скрюченными ножками по обшарпанному паркету, издавала настолько хтонические звуки, словно разом скулили сотни две адских гончих Аида. Покончив с этим, я достал свою бутылку-туалет и помочился. Сил идти в уборную не осталось.
Взгромоздившись на кровать, я выудил из рюкзак еще одну бутылку, в которой на дне плескалась пара глотков воды. Жадно вылакав последние запасы влаги, я подложил под голову рюкзак и стал наблюдать. Наконец-то у меня появилось хоть какое-то занятие, помимо попыток выжить.
День протекал вяло. Я лежал возле мутного окна в одной из спален благословенной старушки Тилен, время от времени, выглядывая в щели между пластиковых планок жалюзи из прошлого века. Застоявшийся воздух искрился на свету частицами пыли и полнился невыносимыми запахами старости, мочи, разрухи и запекшейся крови. И все же это было лучшее убежище за все время.
Грязный рюкзак оказался недурной подушкой, позволяя мне забыться время от времени. Но, сон мой был чутким – сложно спать, когда тебе только и снится вода. Жажда выбила невыносимую боль с первых строчек моего личного хит-парада. Мне очень хотелось пить. Я потратил немало времени, подбирая оптимальный эпитет для описания того, насколько сильно мне хотелось пить.
Жажда была настолько сильной, что заставила меня презреть свое состояние и выгнала меня в поиски чего-то жидкого. Но это предприятие не увенчалось успехом – старый дом был пуст, а вода была перекрыта не запорным вентилем в доме. Хозяйка явно свела шансы затопления своего имущества к минимуму. Еле передвигая ногами, я вышел на задний двор. Лишь для того, чтобы убедиться, что влага на улице если и появлялась, то лишь для того, чтобы быть уничтоженной кровожадным зноем. Я вернулся в свое убежище, бережно сжимая охапку листьев, из которых, впоследствии, я жадно высасывал соки.
Еще я мочился. Я или мочился, или ощущал острое желание отлить. Сначала мне это казалось игрой моего измученного воображения, потом – одним из последствий избиения. Но, совместив все переменные, и, вспомнив давно читанные статьи о своей болезни, я получил неутешительный вывод – мой организм, в довершении, ко всем свои проблемам, начал испытывать недостаток инсулина.
Во всем остальном день прошел спокойно. К дому Лии больше никто не приезжал, она сама отлучилась на полчаса, съездив за Адамом в школу, и, ближе к вечеру, ее почтили своим присутствием два парня в дешевых черных костюмах, стопкой книг и вычурной кротостью даже в походке. С ними разговор Лии был еще короче, чем с представителем Якамы.
Когда солнце склонилось к горизонту, за окном проплыла патрульная машина, а в моем теле возникло теплое чувство покоя и умиротворения. Я прикрыл глаза, надеясь, что смогу заснуть, а не задремать.
Во рту стоял горький привкус древесных листьев.
Ночь полна страха и безмолвного ужаса.
Вынырнув из блужданий в лабиринтах собственного безумия и страданий, заменившего мне сон, я прислушался. Дом, приютивший меня, хранил зловещую тишину, нарушаемую лишь скрипучим всхлипами, которые я старательно списывал на старость конструкций и собственное воспаленное воображение.
Сплюнув лиственный жмых на пол, я вспомнил что не курил целую вечность. Выудив смятую пачку, я, трясущимися руками, прикурил, стараясь сосредоточится на тлеющем огоньке и забыть, что мне опять хотелось помочиться и невыносимо мучила жажда.
Болели потрескавшиеся губы, голова раскалывалась еще сильнее. Ребра ныли, несмотря на то, какую бы позу я не занимал на кровати. Первый раз я осознано и искренне подумал о смерти как о варианте своего спасения.
Мне срочно нужно попить. Еще мне нужен Сахаптин, но это мелочи. Еще пара часов без воды, и я сойду с ума. Наличие десятков домов в шаговой доступности, по трубам которых текла, журча, прохладная, восхитительная, исполненная металлического привкуса, прозрачная и желанная вода, сводило с ума еще сильнее.
Со злостью и ненавистью размазав окурок по подоконнику я выглянул в окно. Хрестоматийный пейзаж классического ночного пригорода старомодной Америки. Тишина, дополняемая трелями сверчков, тусклый свет фонарей, боящийся быть ярче, чтобы не потревожить нечаянно мирный сон жильцов сквозь приоткрытые окна. Я принял решение.
Мне жизненно необходима вода. Если я тихо и незаметно проберусь на задний двор к Лии, то смогу, не привлекая к себе внимания, наполнить пару бутылок из садового шланга. Я был там тысячи раз, я знаю вдоль и поперек как дом, так и двор, черт, я могу сделать это вслепую. Все что мне нужно – это несколько глотков. Несколько глотков облегчат боль и прочистят мысли. Тогда, уже можно будет думать о дальнейших шагах: о Сахаптине, о том, как дать Лие знать о себе, о побеге в Канаду. Всего лишь несколько глотков.
Я собрал все свои нехитрые пожитки. Превозмогая болевые ощущения в, по-моему, каждом сантиметре тела, я потратил на это так много времени, что, открывая заднюю дверь, опасался застать рассвет. До крови закусив разбитые губы я вышел к проезжей части и метнулся через дорогу, стараясь не издавать ни звука и моля бога отвести глаза любому, кто решит насладится ночной прохладой в этот час.
Рывком перемахнув маленький декоративный забор участка, я упал на землю и прислушался. Тишина. Я полежал несколько минут, и ползком двинул к шлангу, огибая островки света и игрушки Адама. Я уже видел вожделенный шланг, в лунном свете блестели капельки воды.
– Замри и покажи свои руки, ублюдок!
22
– В общем, такие дела. – Гуардадо допил кофе и, поставив картонный стаканчик на стол, посмотрел куда-то мимо Эмили.
Они сидели на летней террасе сетевой кофейне, расположенной у входа в торговый центр. Была середина рабочего дня, очередного невыносимо жаркого рабочего дня нынешнего лета. Несмотря на будний день, вокруг сновала масса народу, большинство с детьми и пакетами
