Судьба фантастической гипотезы - Игорь Дуэль

Вторая половина шестидесятых годов — начало семидесятых в истории неомобилизма — это период уточнения ряда положений новой глобальной тектоники.

Английский геофизик Е. Буллард в то время впервые с помощью ЭВМ пытается установить положение континентов в прошлые эпохи по сходству очертания их берегов.

Американец Джейсон Морган строит геометрическую модель новой глобальной тектоники. Улучшенный её вариант создаёт англичанин Дэн Маккензи. Наконец, француз Ле Пишон распространяет эту модель на всю земную поверхность. В результате определены наиболее крупные литосферные плиты Земли, теоретически рассчитаны основные параметры их движения по поверхности планеты.

В 1970 году английский геолог Дж. Дьюи впервые показывает, как выглядит с позиций новой концепции развитие геосинклиналей и образование горных поясов Земли. Несколькими годами позднее японские учёные А. Миясиро, а затем С. Уеда, внимательно изучив зоны, где по предположению одна литосферная плита пододвигается под другую, устанавливают целый ряд важных закономерностей, связанных с этим процессом.

С 1968 года выходит в первое плавание «Гломар-Челленджер», своеобразный гибрид судна и буровой вышки, построенный в США. Оно специально сконструировано для бурения дна в глубинных районах океана. Добываемые с его помощью колонки осадочных пород, а в некоторых районах и самих базальтов, составляющих океаническую кору, позволяют в короткий срок проверить многочисленные суждения теоретиков.

В рифтовые зоны срединно-океанических хребтов один за другим спускаются специальные подводные аппараты исследователей.

Всего за несколько лет учёные узнают о строении дна океана несравненно больше, чем за всю многовековую историю наук о Земле. И новые знания содействуют утверждению неомобилистской концепции.

В 1972 году происходит событие, заставившее несколько по-иному представить весь наш сюжет — судьбу идеи мобилизма. В тот год один из творцов новой глобальной тектоники, англичанин Дэн Маккензи из Кембриджа, оповестил научный мир о своём весьма своеобразном открытии. Маккензи, изучая труды предшественников, так или иначе связанных с идеей дрейфа, обнаружил книгу своего соотечественника Османда Фишера «Физика земной коры», датированную 1889 годом. Эта работа в своё время осталась незамеченной современниками и через несколько десятилетий была совершенно забыта. Маккензи набрёл на книгу случайно. Но знакомство с ней вызвало у кембриджца, а затем у многих его коллег бурную реакцию. В сочинении физика Османда Фишера они обнаружили многие основные положения новой глобальной тектоники. Вот как излагают существо концепции Фишера А. С. Монин и О. Г. Сорохтин в своей работе «Геологическая теория и полезные ископаемые», вышедшей в издательстве «Знание» в 1983 году: «…О. Фишер пришёл к таким правильным выводам: 1) океаническая кора образуется за счёт излияния базальтов из трещин в зонах растяжения, таких, например, как Исландия и осевое «плато» Атлантического океана (т. е. Срединно-Атлантический хребет); 2) по периферии Тихого океана существуют зоны сжатия, вдоль которых океаническое дно опускается под островные дуги и континентальные окраины. Этот-то поддвиг океанической коры под континентальную и приводит к возникновению землетрясений вдоль Тихоокеанского подвижного кольца; 3) движущим механизмом являются конвективные течения подкорового вещества».

Монин и Сорохтин отмечают, что Фишер хоть и предварил в своём труде основные положения новой глобальной тектоники, в том числе верно определил механизм дрейфа, не смог, однако, подкрепить свои выводы вескими доказательствами. В этом смысле ситуация получилась противоположная вегенеровской: Альфред Вегенер привёл немало серьёзных аргументов в пользу мобилизма, но не сумел объяснить механизм дрейфа.

Дальше возникает совсем странная коллизия: оказывается, что Альфред Вегенер в одной из последних своих статей как бы мимоходом, по случайному поводу ссылался на книгу Фишера. Но, по всей видимости, он познакомился с этой работой бегло, «по диагонали», как теперь говорят. Иначе невозможно понять, почему он не увидел, что здесь уже в готовом виде содержался тот раздел концепции, которого так ему не хватало, попытки создать который были так для него мучительны и бесплодны.

С тех пор как Маккензи «вырвал из забвения» книгу Фишера, суждения о том, как пошло бы развитие геологии и геофизики, окажись судьба этого труда более счастливой, неоднократно высказывались современными мобилистами.

Клод Рифо и Ксавье Ле Пишон в своей книге «Экспедиция „Famous“» по этому поводу пишут: «Теперь можно только фантазировать, что произошло бы, согласуй Вегенер свою теорию мобилизма с верной в целом динамической схемой Фишера. Возможно, лет тридцать было бы выиграно».

Мысль французских коллег поддерживают А. С. Монин и О. Г. Сорохтин: «Просто поразительно, как за 70–80 лет до появления основополагающих работ по тектонике литосферных плит была нарисована столь близкая к современной геодинамическая модель развития геологических процессов на Земле. Сейчас приходится только гадать, как пошло бы развитие наук о Земле, если бы современники по заслугам оценили революционные идеи О. Фишера. Однако они слишком опередили свою эпоху, не были восприняты геологической общественностью того времени, оказались надолго и прочно забытыми, и современную геологическую теорию пришлось создавать независимо и заново».

Мой внимательный читатель, должно быть, уже заметил, что в перечне работ учёных, приведших к возрождению мобилизма в пятидесятых — шестидесятых годах нашего века, по большей части упоминаются труды геологов и геофизиков Англии, Франции, США, Канады, Японии. И почти не было названо имён наших соотечественников. Здесь не упущение автора. На первом этапе создания новой глобальной тектоники, действительно, наши учёные довольно прохладно относились к мобилистской концепции. И это не может не вызывать удивления. Ибо вклад советских геологов и геофизиков во многие области мировой науки весом и внушителен.

Размышляя об этой странной ситуации, сложившейся в конце пятидесятых — начале шестидесятых годов, член-корреспондент АН СССР Виктор Ефимович Хаин пишет: «Советская тектоническая школа издавна отличалась фундаментальностью работ, детальностью проработок, стремилась планомерно вести исследования по широкому фронту проблем. К моменту появления тектоники плит мы возвели прочное здание геотектоники, фундаментом которому служили данные о строении континентальной коры. За рубежом такого здания не имелось, там наблюдался геотектонический вакуум. И, конечно, наши зарубежные коллеги легче восприняли новые веяния…»

Журналист В. Друянов, корреспондент журнала «Знание — сила», пытаясь ответить на тот же вопрос, так передаёт обобщённое суждение по этому поводу группы крупных представителей отечественной науки: «Территория нашей страны разместилась на одной Евроазиатской плите. Естественно, что в поле зрения геологов попадают главным образом внутриплитовые области — как раз те, где горизонтальные перемещения в верхней оболочке земного шара проявляются слабо… Мировоззрение отечественных специалистов, изучающих Землю, формировалось в спокойной тектонической обстановке материка. Следы былых столкновений и расхождений тектонических плит на нём стёрты последующими геологическими событиями, границы между ними залечены, навечно спаяны. Отсюда — и „материковое“ мировоззрение геологов».

Тут ещё и то надо взять в расчёт, что с тридцатых годов падение авторитета вегенеровской концепции во всём мире привело к тому, что отечественным фиксистам удалось убедить научный мир, будто мобилизм похоронен раз и навсегда. В Большой советской энциклопедии (издание второе), седьмой том которой вышел в 1951 году, в статье посвящённой Вегенеру, идее дрейфа выносится жестокий приговор: «Тектонической гипотезой перемещения материков В. пытался объяснить условия возникновения современных континентов и океанов, но гипотеза противоречит основным фактам геологии и большинством исследователей отвергается…» Столь категоричная оценка привела к тому, что раздел о мобилизме был изъят практически из всех вузовских курсов. И несколько молодых поколений геологов и геофизиков вступали в жизнь, попросту не зная о том, что, помимо фиксистской концепции, существует ещё и какая-то другая. Словом, в их распоряжении даже не было «информации к размышлениям».

Учитывая всё это, мы тем более должны воздать честь одному из первых наших мобилистов члену-корреспонденту АНматериковоеСССР Петру Николаевичу Кропоткину, который уже более четверти века выступает активным пропагандистом этой концепции. Кропоткин использовал многочисленные палеонтологические доказательства для обоснования дрейфа материков, осуществлённые им реконструкции убедительно показывали, что за время существования нашей планеты континенты переместились по её поверхности на многие тысячи километров.