Орёл в стае не летает - Анатолий Гаврилович Ильяхов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как среди густой листвы на ветках незаметен зреющий плод, так вы, по малым годам своим, в стихах того или иного поэта можете не заметить полезное для себя. А чтобы так не случилось, вам следует уяснить характер каждого героя, чем хорош он или плох, обратить внимание на их слова и поступки. Ведь у каждого действующего лица они свои, особенные, соответствующие его нраву.
Помогая ученикам запоминанию текстов, Анаксимен декламировал по частям, заставляя повторять за ним, фраза за фразой, часть за частью, стих за стихом. Урок продолжался до тех пор, пока стихотворение не заучивалось учениками полностью. Помимо всего грамматист принуждал анализировать сюжеты, изложенные в поэмах, выявлять авторские ошибки и неточности, критиковать или хвалить героев, придумывать новые темы и эпизоды, отличные от авторских. Он призывал понимать автора, за что и почему следует его уважать, чтобы ученики потом наперебой спорили, громко, до ожесточения, отстаивая собственное мнение. Анаксимен в этот процесс не вмешивался, лишь иногда неназойливо поправлял, считая поведение учеников на уроках весьма полезным.
* * *
Филипп, верный слову, иногда посещал занятия по греческой словесности, сидел и молчал, слушал, а когда уходил, хвалил Александра, если был повод. Однажды он появился в тот момент, когда Анаксимен разбирал с ребятами стихотворение Алкея. До конца урока не проронил ни слова, а как только ученики ушли, спросил учителя с озабоченным видом:
– Анаксимен, я слышал об Алкее, что он был другом любвеобильной Сапфо, в их отношениях есть немало забавного. Но скажи мне, что полезного для себя вынесет мой Александр из его стихов о пчёлках, веточках и овечках на лугу? Мне нужен сын – воин, а не пастушок.
Анаксимена не смутил вопрос:
– «Мужество – крепкая ограда государства; блеск золотого оружия не поразит врага», – это сказал Алкей. А теперь, царь, позволь развеять опасения, будто Александр не сможет стать достойным защитником отечества с лирической поэзией в душе. Кто читает поэтов не только ради удовольствия, не станет слушать лениво и равнодушно те места, где говорится о добродетели, рассудительности, справедливости. Алкей говорит о таких вещах постоянно. Подобно тому, как на лугу пчела устремляется на поиск цветов, так и юноши, читающие разных поэтов, должны уметь собирать цветы содержания, упиваться красотой и стройностью выражений, получать пользу от слов, воспитывающих характер. Я учу этому твоего Александра.
Было неясно, согласился Филипп с Анаксименом или нет; он глубокомысленно хмыкнул, встал и вышел прочь. Но на следующем занятии царь появился вновь. По несвежему лицу, тёмным мешкам под глазами и хриплому голосу нетрудно было догадаться, что он заглянул сюда с пирушки. Для застолья повод был, об этом во дворце знали: Филипп подписал союзный договор с несколькими фессалийскими городами. От царя несло крепким мужским потом, вином, чесноком и луком. Он молча сидел, слушал, пытаясь узнать, о чём говорил Анаксимен, а когда понял, что Александр пытается исполнить задание, выстраивая речь по аттическим канонам, с раздражением воскликнул:
– Анаксимен, ты хочешь научить македонянина говорить так, будто он выступает перед афинскими демократами в их собрании – длинно и ни о чём?
– Царь, для Александра это всего лишь упражнение в построении речи. Я хочу привить ему любовь к изяществу, – невозмутимо ответил Анаксимен. – Великий Гомер говорил: «Гибок язык человека: речей в нем – край непочатый, царство словесное неистощимо по всем направленьям». Твой сын, когда вырастет, будет знать, в каких случаях пользоваться ему нужным стилем речи. Например, в отношении недругов ему потребуется воспользоваться языком человека гневающегося, негодующего, полным соответствующих чувств, но без оскорблений. Когда ему придётся кого-то похвалить, он скажет об этом с восхищением, а о вещах, возбуждающих сострадание, выразит себя со смирением. А если придётся сдерживать эмоции, он применит слова, их сдерживающие. Вот чем мы сейчас занимаемся.
– А мне ближе люди, кто говорит, как думает, составляя свою речь из выражений, взятых из понятной всем речи, – не сдавался Филипп, осознав, что вмешался зря.
В ответ услышал:
– О важных вещах, царь, нельзя говорить слегка, как о пустяках нельзя говорить торжественно. Я предлагаю твоему сыну, например, отражать серьезность противника посредством шутки, а шутку – посредством серьезности. Он обязан овладеть искусством интонации, иначе речь уподобляется человеку, несущему бревно.
Чтобы сгладить неловкость, в которой оказался Филипп, Анаксимен добавил, смиренно глядя в его сторону:
– Но я присоединяюсь к твоим словам, царь, что к простому слову никогда не следует присоединять украшений. В противном случае стиль языка покажется шутовским.
Филипп посидел ещё немного, не проронив ни слова, и ушел, не прощаясь. На занятия Анаксимена он больше не приходил.
В конце обучения словесности Александр и его товарищи разучивали сцены из трагедий, словно настоящие актёры. Получалось шумно и весело. Александр настоял, чтобы Анаксимен поставил для него и ребят трагедию, сочинённую ими как «Завоевание Трои». Ведущую роль Ахилла Александр взял на себя. Ребята настолько увлеклись запоминанием стихов вообще, что в дальнейшем вместо уроков предпочитали развлечения иного рода. Например, Александр декламировал строку гекзаметра или ямба, а товарищ говорил следующие за этим строки; или же один пересказывал смысл каких-либо стихов, а в ответ ему приводили отрывок из другого поэта с той же мыслью; или каждый декламировал по строчке ямбов. Кроме того, каждый проговаривал строчку длиною в несколько слогов, чтобы она укладывалась в размер по всем правилам о слогах и буквах. Подобным же образом играющие должны были назвать на заданную букву имена всех ахейских вождей под Троей или всех троянских вождей. Таким образом, забава была не бестолковая, а показывала образованность каждого; наградами «актёрам» служили цветочные венки и словесные похвалы учителя, от которых учёба становится необременительной.
* * *
Когда Александру исполнилось десять лет, в Пелле появилось афинское посольство с участием известного политика и оратора Демосфена. Чтобы удивить гостей из враждебного лагеря, Филипп распорядился во время приёма устроить спектакль, где его сын вдохновенно прочитал огромную часть поэмы из «Странствий Одиссея», а потом разыграл с товарищем сцену из поэмы Еврипида.
Потрясённый приёмом царя Филиппа
