Новый путь Империи Харона - Георгий Левин

Виктор слушал дочь, с открытым ртом. Он всегда терял дар речи, сталкиваясь с её глубокими знаниями вопросов жизни, от её разговоров на такие темы просто впадал в шок. Ничего не ответив ей, он быстро сбежал от неё. Больше о своей шутке не вспоминал и старался с дочерью наедине не оставаться. Она особо не настаивала.

Сейчас Виктор вспомнил некоторые эпизоды из их игры, речь дочери, представительницы продвинутого поколения, поёжился и рассмеялся. Звук собственного смеха вернул его из воспоминаний к действительности, и он продолжил знакомиться с биографией губернатора.

У парня всю жизнь не имевшего своего угла, а имевшего только койко-место в детдоме и общежитиях, жизнь в казарме не могла быть сложной. Он был в привычной с младенчества среде.

Отслужив положенный срок в армии Лен, вернулся на койко-место в общежитии завода. Он не только стал на четыре года старше, но имел и карточку кандидата в члены КПСС. Демобилизованный матрос без проблем поступил на первый курс института с вечерней формой обучения. Другие парни гуляли, женились, жили полноценной жизнью, а он работал, учился, выполнял партийные поручения, ходил на партсобрания. Проще сказать вёл жизнь аскета. Пришедший к власти новый Генсек объявил новый лозунг о поднятии на небывалую высоту, за счёт кукурузы, всего сельского хозяйства. Тогда и стали организовывать МТС, это была не связь, а машинно-тракторные станции. Студент четвёртого курса вечернего отделения института станкостроения, Смелый Лен Павлович, член парткома завода, перевёлся на заочное отделение. Он был направлен райкомом партии на фронт борьбы за подъём сельского хозяйства, в МТС секретарём парторганизации. Работать Лен умел, умел заставить это делать и других. Через три года, получив диплом, он уже был директором МТС. Лучшей МТС в области, обладавшей переходным знаменем обкома КПСС и кавалером ордена Трудового Красного Знамени. Точно даты своего рождения он не знал, но по имевшимся документам ему шёл тридцатый год. Это было счастливое для него время. Он получил первую свою квартиру, женился на учительнице поселковой школы и стал отцом. Дальше начался взлёт. Сначала втроём, затем вчетвером они переезжали, с одного места на другое место, куда партия направляла главу семейства. Но теперь везде их ждали квартиры, ибо статус Смелова при переездах рос. Директор завода, председатель райисполкома, горисполкома, зампред облисполкома, депутат областного Совета народных депутатов. При новом Генсеке, ставшим первым и единственным президентом СССР, Лен Павлович был председателем облисполкома, депутатом Верховного Совета СССР.

Если вдуматься и рассмотреть даже известные, совсем не секретные факты жизни руководства тех лет, то получается, что голова рыбы начала открыто портиться при Генсеке орденоносце, трижды Герое СССР и Герое Социалистического труда. Один из секретарей обкомов устроил свадьбу для своего чада в царском дворце с серебряной и золотой посудой, другие попались на хлопке, член семьи Генсека стала коллекционером драгоценных камешков и изделий жёлтого метала. Но это были уже самые верха, остальные тоже скромностью не грешили. Портясь сверху, с головы, рыба не могла не портиться дальше. Только отдельные руководители, слишком идейные ещё держались, становясь белыми воронами в своей среде. Замечали ли они общее гниение? Наверно да, но сделать ничего не могли. Урок отца всех народов помнили крепко. Да и рот им заткнули бы быстро, тех, кто жил новой барской жизнью было на много больше. Лен Павлович был из белых ворон. Он, как и секретарь Московского горкома КПСС, будущий первый президент России, ездил в общественном транспорте, ходил по пустеющим магазинам областных городов. Встречался с людьми, пытался помочь народу и стране. Таким его и знали люди. Когда начались массовые выходы из КПСС тех, кто говорил и изобличал, но сам был не безгрешен, Лен Павлович растерялся. Сдаваться он не умел, приспосабливаться тоже, поэтому упрямо хранил свой партбилет. Удивительно, но его даже ярые демократы в грязь не втаптывали. Ни в 1991, ни в 1993. Он так и остался главой облисполкома, затем стал замом губернатора. Последние годы уже второй раз его избрали губернатором. Это объяснялось просто. Ни одна из трёх образовавшихся группировок старалась не дать другим поставить своего губернатора. Все прекрасно понимали, каковыми будут последствия такого шага для остальных. Народ был за Смелого, он был единственным в их области, кого избирали честным голосование. Губернатор без команды, без своих людей на руководящих должностях устраивал всех, кормившихся у власти. Он не имел своих банков, своих фирм и не мог мешать никому. Подчинённые имели власть, большинство голосов депутатов, поддержку в Москве и проводили свои решения, блокируя его. Нравилось это ему или не нравилось Лен Павловичу, он играл роль свадебного генерала, кочки среди болотной жижи. Это всё Виктор выяснил, читая и слушая откровения остальных областных чиновников и депутатов. Он похвалил себя за свою сдержанность. Ни один из имеющихся у него сценариев здесь был не приемлем. Болотная жижа поглотила бы всё и грозные действия НКВД, и штурм матросами, солдатами, рабочими зданий власти. Даже вождя мирового пролетариата с его броневиком. Новый президент формировал свою команду, избавлялся от пылких всезнаек, из перестроившихся в демократы бывших комсомольских и партийных деятелей. В его новую команду попали и старые кадры из белых ворон, настоящих людей живущих для страны и народа. Но до областей и губернаторов руки пока не дошли. Чистить гниль, приходилось с головы.

Поняв всё это, Виктор и придумал новый сценарий. Он просто использовал опыт своих действий, при построении своей Империи, отодвинув в сторону утопическую идею о народе могущем бороться за себя. Последние выборы показали, что это не так. Эйфория непонятной демократии уже схлынула, люди просто принялись стенать и выживать. До единства народ ещё не дорос, а возможно ли оно? Возможно ли, чтобы народ сам мог решать свою судьбу? Увы! История говорит о том, что такого никогда не было. А будет ли? Сказать трудно. Всегда народ куда-то вели, использовали его порывы в личных целях определённых групп и личностей. Самое интересное, что в этих целях места народа было только как орудия, отложенного после использования в сторону. Виктор тоже использовал людей, зомбировал их, внушал им цель и идею, но он всё делал для благо людей, пусть и насильно. По крайней мере, там, где была Империя, старики по мусорным бакам не ковырялись, народ не спивался, бомжей по подвалам, теплотрассам и чердакам не было. Дело находилось для всех и общество безразличием к соседям не страдало. Понятно, это противоречит понятиям свободы личности и демократии, но почему никто из борцов за эти светлые идеалы не спросил простого человека, а нужна ли ему такая голодная и холодная свобода, демократия? Сами борцы голодными не были и на улице не жили. Эти рассуждения и заставили Виктора в своих действиях вернуться назад, поправ демократию и утопические мечты о возможном сознательном и справедливом обществе.