Загадка Лейтон-Корта - Энтони Беркли

Миссис Плант бросила на него благодарный взгляд.

— Благодарю вас, — тихо произнесла она. — Я скажу только, что это было связано с инцидентом, который произошел до моего замужества. Я никогда не рассказывала о нем своему мужу (все это было в прошлом и покончено до того, как я его встретила), так как знала, что это разобьет его сердце. Мы преданно любим друг друга, — просто добавила она.

— Понимаю, — с симпатией пробормотал Роджер.

— Потом этот дьявол узнал обо всем! Это был истинный дьявол, мистер Шерингэм! — Миссис Плант смотрела на Роджера широко раскрытыми глазами, в которых застыл ужас. — Я не могла себе представить, что можно быть таким жестоким и бесчеловечным. О! Это был сущий ад! — она невольно вздрогнула. — Он, конечно, требовал денег, — продолжала она, немного успокоившись. — Я отдала ему все до последнего пенса… Вы понимаете, что я готова была на любую жертву, чтобы только мой муж ничего не узнал. В ту ночь в библиотеке я вынуждена была сказать Стэнуорту, что у меня больше нет денег. Я солгала вам, назвав время, когда была в библиотеке. Стэнуорт остановил меня в холле и сказал, чтобы я пришла туда в половине первого. Как вы понимаете, все в это время уже должны были быть в постелях. Мистер Стэнуорт всегда окружал такие встречи глубочайшей тайной.

— И вы пошли в половине первого? — сочувственно произнес Роджер.

— Да, взяв с собой драгоценности. Я сказала ему, что денег у меня больше нет. Он не рассердился. Он никогда не сердился. Только держался холодно, презрительно и был ужасен. Он сказал, что на этот раз возьмет драгоценности, но я должна в течение трех месяцев принести деньги, двести пятьдесят фунтов.

— Но как вы могли бы это сделать, если их у вас нет?

Миссис Плант молча, невидящим взглядом смотрела на розы, словно заново переживая тот ужасный разговор.

— Он сказал, — произнесла она странно бесцветным тоном, — что такая хорошенькая женщина, как я, всегда может в случае надобности раздобыть деньги. Еще он сказал, что познакомит меня с человеком, от которого я могла бы их получить, если буду вести себя правильно, и пригрозил, что, если за три месяца я не смогу дать ему деньги, он все расскажет моему мужу.

— О господи! — тихо произнес потрясенный Роджер.

Миссис Плант неожиданно посмотрела ему прямо в лицо.

— Это покажет вам, что представлял собой мистер Стэнуорт, если вы не знали, — спокойно сказала она.

— Нет, не знал! — («Это многое объясняет», — подумал он про себя). — Я полагаю, что в это время вошел Джефферсон?

— Майор Джефферсон? — с явным удивлением повторила миссис Плант.

— Да. Тогда он и вошел?

Пораженная миссис Плант изумленно смотрела на него.

— Но майор Джефферсон там не был! — воскликнула она. — Почему вы так решили?

Теперь был черед Роджера удивляться.

— Как я понимаю, вы говорите, что Джефферсон совсем не входил в библиотеку, когда вы были там со Стэнуортом? — спросил он.

— Боже правый! Нет! — с чувством воскликнула миссис Плант. — Надеюсь, что нет! Почему он должен был войти?

— Я… я не знаю, — запинаясь, произнес Роджер. — Я так думал. Должно быть, я ошибался. — Несмотря на неожиданность этого заявления, он был убежден, что миссис Плант говорила правду. Ее удивление было слишком естественным, чтобы оказаться наигранным. — Гм! Что произошло потом?

— Ничего. Я… я умоляла его не быть таким жестоким, удовольствоваться тем, что я уже ему заплатила, и вернуть имевшиеся у него улики, но…

— Между прочим, где он держал компрометирующие вас бумаги? В сейфе?

— Да. И он всегда возил сейф с собой. Предполагалось, что сейф защищен от ограбления.

— Когда вы были там, сейф был открыт?

— Он открыл его, чтобы спрятать мою шкатулку.

— И оставил сейф открытым или снова закрыл?

— Он закрыл его прежде, чем я вышла из комнаты.

— Понятно. Когда это было?

— О, я думаю после часа. Я не посмотрела на часы. Я была слишком расстроена.

— Неудивительно. Скажите, за время между его ультиматумом и вашим уходом ничего важного не произошло?

— Нет. Он отказался уступить хоть на йоту, и я, наконец, прекратила попытки уговорить его и ушла в свою комнату. Это все.

— И никто не входил? Никто другой не появлялся?

— Нет, никто.

— Гм!

Это разочаровало Роджера, но тем не менее невозможно было не поверить тому, что рассказала миссис Плант. В конце концов, Джефферсон мог войти позже, услышав что-нибудь из того, что произошло в библиотеке. Во всяком случае, миссис Плант, несмотря на все нанесенные ей оскорбления, похоже, не могла участвовать в убийстве.

Он решил продолжить расспросы.

— Миссис Плант, в свете того, что вы мне рассказали, вам не кажется, что самоубийство Стэнуорта выглядит крайне экстраординарным? Вы могли бы каким-нибудь образом его объяснить?

— Нет, никак не могу. Для меня это совершенно необъяснимо. Но, мистер Шерингэм, я так благодарна случаю! Неудивительно, что я потеряла сознание, когда вы сказали нам об этом после завтрака! Я внезапно почувствовала себя так, будто меня освободили из тюрьмы. О! Какое это ужасное, отвратительное чувство находиться во власти такого человека! Вы не можете себе представить, каким безграничным облегчением было услышать о его смерти!

— Могу, миссис Плант, — с глубокой симпатией отозвался Роджер. — Меня, собственно говоря, и удивляет, что никто не убил его раньше.

— Вы считаете, что никто об этом не думал?! — воскликнула миссис Плант. — Да я сама сотни раз думала об этом! Но что толку? Вы знаете, что он сделал? Во всяком случае, со мной и. как я думаю, в других случаях тоже. Он хранил улики против меня в запечатанном конверте, адресованном моему мужу! Он знал, что в случае его насильственной смерти сейф будет вскрыт полицией и конверт (как очевидно и многие другие такие же) будет послан по назначению. Только представьте себе! Естественно, никто не осмеливался его убить, потому что было бы еще хуже. Он обычно говорил мне об этом со злорадным торжеством. Кроме того, открывая сейф, он всегда держал в руке заряженный револьвер. Во всяком случае, так было в моем присутствии. Уверяю вас, он ничем не рисковал. О, мистер Шерингэм! Этот человек был монстром, дьяволом, воплощением зла! Не могу понять, что заставило его покончить с собой, но, поверьте, пока жива, я на коленях буду благодарить за это Господа!

Она кусала губы и тяжело дышала.

— Однако, если вы знали, что улики против вас хранятся в сейфе, почему вы не испугались, когда инспектор открыл его? — с любопытством спросил Роджер. — Я помню, что посмотрел на вас и вы нисколько не были взволнованны.

— О, это было после того, как я получила его письмо, — охотно объяснила миссис Плант. — До этого я, конечно, была ужасно напугана. Но потом уже не боялась, хотя это и казалось слишком невероятным, чтобы быть правдой. О! Это не гонг на ленч? Нам лучше вернуться в дом. По-моему, я рассказала вам все, что вы хотели знать.

Она поднялась и направилась к дому. Роджер зашагал с ней рядом.

— Письмо? — нетерпеливо спросил он. — Какое письмо?

Миссис Плант удивленно посмотрела на него.

— Разве вы не знали об этом? Я думала, что знаете, раз вам все известно. Да, я получила от него письмо, в котором он сообщал, что по личным причинам решил покончить самоубийством и поэтому хочет сообщить мне, что я могу ничего не бояться, так как он сжег имевшиеся у него против меня улики. Можете себе представить, какое это было облегчение!

— Клянусь Юпитером! — тупо глядя на нее, пробормотал Роджер. — Это удар ниже пояса…

— Что вы сказали, мистер Шерингэм? — с любопытством спросила миссис Плант.

Невнятный и бессвязный ответ Роджера не предназначается для печати.

Глава 24.

Мистер Шерингэм в замешательстве

Первую половину ленча Роджер пребывал в некоем подобии транса, и только когда пришел черед приниматься за большую тарелку пудинга из чернослива и тапиоки,[19] который Роджер терпеть не мог больше всего на свете, он пришел в себя и стал связно мыслить. Откровенный рассказ миссис Плант с неожиданными деталями, казалось, вызвал у него временное оцепенение мозга. Единственно ясной оставалась мысль: если Стэнуорт написал письмо, сообщая о своем намерении покончить самоубийством, значит, он не мог быть убит! Все внушительное сооружение, которое Роджер воздвигал так энергично и старательно, оказалось построенным на песке и рухнуло окончательно. Это была тяжелая, вызывавшая тревожное беспокойство мысль для такого уверенного в себе человека, как Роджер.

Наконец ленч подошел к концу, кончилось обсуждение, касавшееся расписания поездов и всего прочего, и Роджер, торопясь, повел Алека в свою комнату, чтобы все обсудить. Правда, он не испытывал большого желания признавать, что все его энергичные расследования оказались заблуждением, но, с другой стороны, Алек все равно, раньше или позже, должен об этом знать, а для Роджера в данный момент потребность высказаться была жизненно необходимой, ибо сдерживаемый поток слов рвался из груди и причинял в течение последних минут буквально физическую боль.