Ферма - Том Смит

Твой отец, в отличие от тебя или меня, никогда особенно не любил собирать грибы и делал это без всякого энтузиазма. В этом деле ему больше всего нравятся перекуры, когда можно спокойно посидеть и поболтать. Я же не хотела, чтобы он задерживал меня, и мы договорились встретиться ближе к вечеру у дерева, под которым бросили велосипеды. Я быстро оставила его позади, а вскоре и нашла свои первые лисички, целую россыпь молодых грибов. Я срезала их ножом, не срывая, чтобы они могли вырасти на этом месте вновь. Через несколько минут я вошла в ритм и, почти не разгибая спины, сновала меж деревьев, высматривая влажные и тенистые уголки, в которых они росли из земли. Под торчащим корнем старого огромного дерева я обнаружила целый золотистый клад — гнездо лисичек, штук двадцать-тридцать сразу, и даже вскрикнула от удивления и благодарности, словно лес преподнес мне чудесный подарок. Забыв о завтраке, я остановилась только тогда, когда корзинка оказалась полна доверху, и это зрелище доставило мне несказанное удовлетворение, как бывало раньше, когда мы ходили за грибами вместе. Ты бы гордился мной.

Сгущались сумерки, а мне еще предстояла долгая дорога обратно. Я чувствовала себя усталой, но счастливой, какой не бывала уже давно, вспомнив подлинную причину, по которой вернулась в родную страну, — как раз ради таких вот ощущений. Мелкий дождь по-прежнему шел не переставая, и через несколько часов волосы мои стали влажными, но я ничего не имела против. Отжав их, я расчесалась, как могла. При этом я была уверена, что Крис уже давным-давно бросил собирать грибы и сейчас сидит рядом с велосипедами, укрывшись от дождя, быть может, даже развел небольшой костерок у реки — на что я искренне надеялась.

Когда я подошла к месту, где мы оставили велосипеды, то никакого костра не увидела. Но Крис действительно сидел на берегу, на стволе поваленного дерева, спиной ко мне, накинув капюшон, и курил травку Хокана. Я поставила свою корзинку рядом с его, которая была пуста — ни единого гриба! Он обернулся и улыбнулся, что меня изрядно удивило, поскольку я ожидала увидеть его злым и раздраженным. Он ведь наверняка прождал меня несколько часов. Крис усадил меня и предложил принести чашку чая из термоса. Руки у меня озябли, я почти их не чувствовала, поэтому с нетерпением ожидала горячего чаю. Но прошло несколько минут, а его все не было. Наконец я услышала, как он окликает меня:

— Тильда?

Должно быть, что-то случилось. Поднявшись на ноги, я увидела, что Крис стоит у велосипедов, расстроенно глядя на мою корзинку. «Ну вот, сейчас ловушка захлопнется», — подумала я. Я не понимала, что происходит, но буквально чувствовала, как зубья капкана готовы вцепиться в меня мертвой хваткой. Ощущение счастья, охватившее меня, оказалось обычным самообманом и самоуспокоением. Сердце судорожно затрепыхалось в груди, и я, медленно переставляя ноги, побрела к нему, не зная, чего ожидать. А Крис присел на корточки и взял в руки мою корзинку. Вместо лисичек в ней лежало вот это…

***

Мать открыла коробок спичек с обратной стороны[6] и показала мне золотисто-серебряный березовый листок, лежавший на клочке ваты.

Листья, Даниэль!

Листья!

Корзинка была полна листьев! Крис смотрел на меня с издевательской жалостью. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что происходит. Шутка получилась совсем не смешная. Он хотел сказать, что целый день я собирала самые обычные листья?! Я сунула руки вглубь корзинки и добралась до дна, но лисички исчезли все до единой. Резким движением я подбросила ее, и Крис застыл, глядя на меня, а листья золотистым дождем шуршали вокруг нас. Положение складывалось совершенно дикое и несообразное. Я не могла допустить такой нелепой оплошности. А потом я вспомнила о своем ноже, который был запачкан соком грибов. Я сунула руку в карман и выхватила его, чтобы предъявить в качестве доказательства. Но Крис отпрянул, словно я угрожала ему. С большим запозданием я сообразила, какую ловушку мне подстроили. Оставалось единственно возможное объяснение: Крис подменил лисички вот этими листьями! Он насобирал их после того, как мы разделились. Он знал, что это обязательно произойдет. Он знал, что у него будет вдоволь времени, чтобы вернуться и подготовиться. И пока я ждала свой чай, он совершил подмену. Я закричала, требуя, чтобы он сказал, куда подевались мои лисички. Я похлопала его по карманам. Грибы наверняка должны были быть где-то неподалеку. Скорее всего, он вырыл ямку и высыпал их туда, а потом вновь забросал землей. Я принялась рыть руками лесную подстилку, словно собака в поисках припрятанной сахарной косточки. Подняв голову, я увидела, что Крис идет ко мне, раскинув руки в сторону, словно собирается задушить. На сей раз я воспользовалась ножом по назначению и несколько раз крест-накрест рассекла им воздух, заявив, чтобы он не смел приближаться. Он же пытался успокоить меня, как если бы я вела себя, словно испуганная лошадь, но от звуков его голоса меня едва не стошнило. Мне нужно было оказаться как можно дальше от него, и я бросилась в лес. Обернувшись, я увидела, что он бежит за мной. Я ускорила шаг, направляясь к каменистым откосам. На ровной местности убежать от него я бы не смогла, зато карабкаться по горам мне было куда сподручнее. Крис был заядлым курильщиком, и на длинной дистанции я бы наверняка оторвалась от него. А он уже почти догнал меня и вытянул руки, хватая пальцами развевающиеся полы моего дождевика. Я закричала от негодования и страха. К этому моменту мы оказались у подножия усеянного валунами склона, и я на четвереньках полезла наверх. Почувствовав, что Крис схватил меня за сапог, я лягнула его ногой, потом еще раз и еще, угодив ему в лицо. Это позволило мне выиграть немного времени. Оставшись внизу, он вновь окликнул меня, но на сей раз в голосе его прозвучал не вопрос, а ярость:

— Тильда!

Имя мое эхом прокатилось по окрестностям, но я не оглядывалась. Добравшись до вершины, я со всех ног бросилась в лес, оставив Криса гневно кричать мне вслед у подножия холма.

В конце концов ноги у меня подкосились от усталости, и я повалилась на землю. Лежа под деревом на сыром мху и чувствуя, как капли мелкого дождя падают на лицо, я пыталась осознать все последствия хитроумного замысла, примененного против меня. Когда окончательно стемнело, я вдруг вновь услышала собственное имя, но теперь его выкрикивали уже несколько голосов. Я осторожно пошла на звук назад к каменистой осыпи и увидела, как скрещиваются меж деревьев лучи фонарей. Сосчитав их — один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, — я поняла, что меня ищут семь человек, целая поисковая партия. Всего через несколько часов после моей стычки с Крисом был мобилизован настоящий отряд. Реакция явно была чрезмерной. Не было никакой необходимости приводить с собой столько людей, если только срочно не понадобились свидетели, готовые официально подтвердить случившееся. Крис, очевидно, заранее подготовил объяснение, показал им велосипеды, корзинку с листьями и место, где я угрожала ему ножом. Он проявил смекалку и проворство. Я же вела себя глупо и безответственно.

Вспомни характер своего отца. Тебе прекрасно известно, что он всегда недолюбливал власти, опасался врачей и не доверял полиции. Будь он невиновен, то искал бы меня в одиночку. Или ты думаешь, что он позвонил бы в полицию, чтобы организовать официальные поиски? Ни за что на свете! Я не была ранена и не заблудилась. Я взрослая женщина, которая не нуждается в том, чтобы ее за ручку выводили из леса, как маленького ребенка. Чтобы доказать свою дееспособность и здравомыслие, у меня оставался только один выход — самостоятельно отыскать обратную дорогу на ферму. Это докажет всем, что я пребываю в здравом уме и твердой памяти. На этот счет существует юридический термин, который за последние недели я слышала неоднократно, — non compos mentis, что на латыни означает «невменяемый». Если бы меня обнаружили заблудившейся и замерзшей, в беспамятстве блуждающей по лесу, то объявили бы невменяемой. Но я не заблудилась, пребывала в здравом уме и, как только обнаружила Лосиную реку, без особого труда вернулась по берегу домой.

Было уже за полночь, когда я наконец добралась до фермы. На подъездной дорожке стояли несколько автомобилей — мои враги поджидали меня. Среди них я узнала «сааб» Хокана и машину детектива Стеллана. А вот последнее авто, дорогое и впечатляющее, стало для меня загадкой. Я опять оказалась в меньшинстве. На мгновение я даже подумала, а не сбежать ли потихоньку, пока никто не видит, но потом мысль эта показалась мне нелепой и ребяческой. Плана действий у меня не было. Сумочки и дневника — тоже. Но, самое главное, я не могла просто взять и забыть о своем долге перед Мией. Если я убегу, то мои враги представят побег как очередное свидетельство моего помешательства. Они станут утверждать, что я поступаю нелогично и сумасбродно. Переступая порог фермы, я ожидала засады, но все равно оказалась неготовой к тому, что произошло потом.