Повелитель крыс - Ричард Кнаак

— Но как вы можете называть то, что происходит в этом жутком доме, «естественным»?

Григорий нахмурился.

— Сами по себе силы имеют естественную природу. Их можно извратить. Не сомневайтесь, за тем, что творится в доме, кто-то стоит.

Он не стал упоминать ни о Фроствинге, ни о том, что существовали стихийные силы, обладающие собственным разумом, — описанные во множестве мифов и сказаний демоны и духи. В мире было много, очень много такого, что было недоступно пониманию большей части человечества.

— И что вы надеетесь найти в гостинице?

Григорий решил, что нужно просветить Терезу в том, с силами какого сорта им предстоит встретиться. Если она откажется, лучше будет, если это произойдет сейчас.

Николау протянул к Терезе руку ладонью вверх. Над ладонью возник горящий шарик. Тереза широко открыла глаза, но не дрогнула. Это порадовало Григория. Но что такое горящий шарик? Так, безделица.

Григория сжал шарик в кулаке, разжал пальцы — на ладони ничего не было.

— Вот вам демонстрация маленького примера моих скромных способностей. Есть люди, обладающие несравненно более высоким могуществом. Но могущество дома еще сильнее. — Он сжал кулак. — Однако там, где прибегли к магии, всегда остается хоть какой-то след. И порой можно увидеть этот след из прошлого. Можете считать это материализацией воспоминаний. Невооруженным глазом эти эманации увидеть, конечно, нельзя, но я мог бы вызвать их к жизни посредством магической силы.

— Вы хотите посмотреть, не осталось ли таких следов в номере, где останавливался Эмрих?

— Вот именно, — кивнул Григорий, радуясь понятливости Терезы.

— Но разве этому не помешает то, что в номере после него жило столько постояльцев? Вы разве сумеете вызвать именно те образы, что связаны с Эмрихом?

Григорий вновь поразился тому, насколько Тереза сообразительна.

— Вы правы, из-за тех, кто обитал там позже Эмриха, могут возникнуть накладки. Но если хоть какие-то следы от магии Эмриха сохранились, тем легче мне будет отбросить ненужные образы. И конечно, чем скорее я за это возьмусь, тем лучше.

— Хотите отправиться туда прямо сейчас?

Григорий, бродяга с многовековым стажем, запросто бы рванул в «Хиатт» без промедления, но ему не хотелось раньше времени торопить Терезу. Ее следовало бы еще немного подготовить.

— Мы могли бы подождать до…

— Мы поедем туда сейчас же. Я хочу разобраться в этом раз и навсегда, — решительно тряхнула головой Тереза. — Надо только перекусить. А вы? Я могу приготовить вам и себе по сандвичу. Вас это устроит?

Предстояли значительные энергетические затраты, так что предложение Терезы было как нельзя кстати.

— Отлично. Сандвич — то, что нужно. С чем угодно. И еще, если можно, чего-нибудь сладкого.

— Лимонад найдется и фунтов сто шоколада наскребу, — улыбнулась Тереза. — Шоколад у меня есть всегда.

— Шоколад — это просто превосходно. А лимонад — и вообще здорово.

— А вы знаете, что у сладкоежек зубы все в дырках?

Григорий улыбнулся и продемонстрировал Терезе ослепительно белые зубы. Сладости не оказывали на него никакого пагубного действия, но он не собирался рассказывать об этом Терезе.

— Мне понадобится энергия, — объяснил он двусмысленно.

— Хорошо. Я быстро.

Тереза встала и отправилась в кухню. Григорий в очередной раз залюбовался ее фигуркой и представил, как бы на ней сидело платье из тех, что были в моде при дворе короля Людовика незадолго до Французской революции. Многие из его воспоминаний о тех переменах были похищены, но одну из дам помнил вполне отчетливо. Он мог лишь издали наблюдать за ней, поскольку мужчине его положения нечего было и думать о том, чтобы даже подойти к ней, а тем более — заговорить. В то время Николау находился в услужении у герцога, который вел при дворе короля с другими вельможами неравную борьбу за улучшение положения крестьянства. Григорий оказал на своего господина огромное влияние, однако к своим магическим способностям при этом не прибегал.

Даму звали Мария Антуанетта, и она прославилась своим высказыванием насчет крестьян, уплетающих пирожные. Кроме того, она слыла писаной красавицей, но если бы в ее платье нарядилась Тереза, она бы затмила королеву по всем статьям.

Григорию вовсе не было жаль Марию, когда ее вели к гильотине. Его гораздо больше расстроила такая же бесславная кончина герцога, его господина, которым он уже начал восхищаться. Ведь он пал жертвой того самого простонародья, которому так жаждал помочь. В тот день, когда толпа схватила этого благородного аристократа, Григория не было рядом с ним. Он узнал о несчастье своего господина только тогда, когда тому уже отсекли голову.

Но как его звали — этого Григорий не помнил.

Он потер глаза, постарался собраться с мыслями. Разрозненные воспоминания о давно умерших друзьях не имели ничего общего с нынешним положением дел. «Быть может, я наконец все-таки сошел с ума», — подумал Григорий.

Так это было или нет, но все же он твердо намеревался осуществить задуманное. Что он надеялся отыскать в гостинице — этого он и сам не знал, но что-то подсказывало ему, что побывать там крайне важно. На протяжении своей многовековой жизни Григорий не раз убеждался в том, что к предчувствиям такого рода желательно прислушиваться… даже если это грозило опасностью.

X

Они безо всяких препятствий вошли в «Хиатт» и поднялись на лифте на нужный этаж. В конце концов это была огромная гостиница со множеством постояльцев. Только тогда, когда они покинули кабину лифта на двадцать четвертом этаже, тревога за Терезу заставила Григория обратиться к ней. Он огляделся по сторонам, убедился, что никого поблизости нет, и прошептал:

— Тереза, вам лучше было бы подождать внизу или даже в машине. Так было бы безопаснее.

Тереза отозвалась решительно и упрямо:

— Я останусь с вами. Только так я сумею получить какие-то ответы… и только так я буду чувствовать себя в безопасности.

Комплимент порадовал Григория, хотя, по сути, Тереза ошибалась. Всяческие несчастья и опасности крались за Григорием по пятам. Но он понимал: никакими словами ему не удастся убедить ее уйти. «А если так, — решил он, — то лучше как можно скорее покончить с задуманным».

Номер две тысячи двести тринадцать они нашли быстро и остановились возле двери. Спрашивать у администратора, занимает ли кто-нибудь сейчас этот номер, Григорий не стал из опасений, как бы служащие гостиницы не обратили лишнего внимания на них с Терезой. Да и потом, окажись в номере постоялец, он бы являл собой препятствие весьма незначительное по сравнению с другими возможными.