Том 11. Пьесы. 1878-1888 - Антон Чехов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Н и к и т а И в а н ы ч. «Поверьте, принц, что всему причиной любовь моя к вам и усердие к королю».
С в е т л о в и д о в. «Я что-то не совсем это понимаю. Сыграй мне что-нибудь!»
Н и к и т а И в а н ы ч. «Не могу, принц».
С в е т л о в и д о в. «Сделай одолжение!»
Н и к и т а И в а н ы ч. «Право, не могу, принц!»
С в е т л о в и д о в. «Ради бога, сыграй!»
Н и к и т а И в а н ы ч. «Да я совсем не умею играть на флейте».
С в е т л о в и д о в. «А это так же легко, как лгать. Возьми флейту так, губы приложи сюда, пальцы туда - и заиграет!»
Н и к и т а И в а н ы ч. «Я вовсе не учился».
С в е т л о в и д о в. «Теперь суди сам: за кого ты меня принимаешь? Ты хочешь играть на душе моей, а вот не умеешь сыграть даже чего-нибудь на этой дудке. Разве я хуже, простое, нежели эта флейта? Считай меня, чем тебе угодно: ты можешь мучить меня, но не играть мною!» (Хохочет и аплодирует.) Браво! Бис! Браво! Какая тут к черту старость! Никакой старости нет, всё вздор, чепуха! Сила из всех жил бьет фонтаном, - это молодость, свежесть, жизнь! Где талант, Никитушка, там нет старости! Ошалел, Никитушка? Очумел? Погоди, дай и мне прийти в чувство… О, господи, боже мой! А вот послушай, какая нежность и тонкость, какая музыка! Тсс… Тише!
Тиха украинская ночь.
Прозрачно небо, звезды блещут.
Своей дремоты превозмочь
Не хочет воздух. Чуть трепещут
Сребристых тополей листы…
Слышен стук отворяемых дверей. Что это?
Н и к и т а И в а н ы ч. Это, должно быть, Петрушка и Егорка пришли… Талант, Василь Васильич! Талант!
С в е т л о в и д о в (кричит, оборачиваясь в сторону стука). Сюда, мои соколы! (Никите Иванычу.) Пойдем одеваться… Никакой нет старости, всё это вздор, галиматья… (Весело хохочет.) Что же ты плачешь? Дура моя хорошая, что ты нюни распустил? Э, не хорошо! Вот это уж и не хорошо! Ну, ну, старик, будет так глядеть! Зачем так глядеть? Ну, ну… (Обнимает его сквозь слезы.) Не нужно плакать… Где искусство, где талант, там нет ни старости, ни одиночества, ни болезней, и сама смерть вполовину… (Плачет.) Нет, Никитушка, спета уж наша песня… Какой я талант? Выжатый лимон, сосулька, ржавый гвоздь, а ты - старая театральная крыса, суфлер… Пойдем!
Идут. Какой я талант? В серьезных пьесах гожусь только в свиту Фортинбраса… да и для этого уже стар… Да… Помнишь это место из «Отелло», Никитушка?
Прости, покой, прости, мое довольство!
Простите вы, пернатые войска
И гордые сражения, в которых
Считается за доблесть честолюбье, -
Всё, всё прости! Прости, мой ржущий конь,
И звук трубы, и грохот барабана,
И флейты свист, и царственное знамя,
Все почести, вся слава, всё величье
И бурные тревоги славных войн!
Н и к и т а И в а н ы ч. Талант! Талант!
С в е т л о в и д о в. Или вот еще:
Вон из Москвы! Сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок!
Карету мне, карету!
Уходит с Н и к и т о й И в а н ы ч е м.
Занавес медленно опускается.
Иванов
КОМЕДИЯ В 4 ДЕЙСТВИЯХ И 5 КАРТИНАХДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦАИ в а н о в Н и к о л а й А л е к с е е в и ч, непременный член по крестьянским делам присутствия.
А н н а П е т р о в н а, его жена, урожденная Сарра Абрамсон.
Ш а б е л ь с к и й, граф Матвей Семенович, его дядя по матери.
Л е б е д е в П а в е л К и р и л л ы ч, председатель земской управы.
З и н а и д а С а в в и ш н а, его жена.
С а ш а, дочь Лебедевых, 20 лет.
Л ь в о в Е в г е н и й К о н с т а н т и н о в и ч, молодой земский врач.
Б а б а к и н а М а р ф а Е г о р о в н а, молодая вдова-помещица, дочь богатого купца.
К о с ы х Д м и т р и й Н и к и т ы ч, акцизный.
Б о р к и н М и х а и л М и х а й л о в и ч, дальний родственник Иванова и управляющий его имением.
Д у д к и н, сын богатого фабриканта.
А в д о т ь я Н а з а р о в н а, старуха с неопределенной профессией.
Е г о р у ш к а, нахлебник Лебедевых.
1-й г о с т ь.
2-й г о с т ь.
П е т р, лакей Иванова.
Г а в р и л а, лакей Лебедевых.
Гости обоего пола, л а к е и.
Действие происходит в одном из уездов средней полосы России.
ДЕЙСТВИЕ 1
Сад в имении Иванова. Слева фасад двухэтажного дома с террасой. Одно окно открыто. Перед террасой широкая полукруглая площадка, от которой в сад, прямо и вправо, идут аллеи. На правой стороне садовые диванчики и столики. На одном из последних горит лампа. Вечереет. При поднятии занавеса слышно, как в доме разучивают дуэт на рояли и виолончели.
ЯВЛЕНИЕ 1И в а н о в и Б о р к и н.
Иванов сидит за столом и читает книгу.
Б о р к и н в больших сапогах, с ружьем, показывается в глубине сада; он навеселе; увидев Иванова, на цыпочках идет к нему и, поравнявшись с ним, прицеливается в его лицо.
И в а н о в (увидев Боркина, вздрагивает и вскакивает). Миша, бог знает что… вы меня испугали… Я и так расстроен, а вы еще с глупыми шутками… (Садится.) Испугал и радуется.
Б о р к и н (хохочет). Ну, ну… виноват, виноват… (Садится рядом.) Не буду больше, не буду… (Снимает фуражку.) Жарко. Верите ли, душа моя, в какие-нибудь три часа 17 верст отмахал… замучился, как черт… Пощупайте-ка, как у меня сердце бьется…
И в а н о в (читая.). Хорошо… после…
Б о р к и н. Нет, вы сейчас пощупайте… (Берет его руку и прикладывает к груди.) Слышите? Ту-ту-ту-ту-ту-ту… Это значит, у меня порок сердца. Каждую минуту могу скоропостижно умереть. Послушайте, вам будет жаль, если я умру?
И в а н о в. Я читаю… после…
Б о р к и н. Нет, серьезно, вам будет жаль, если я вдруг умру? Николай Алексеевич, вам будет жаль, если я умру?..
И в а н о в. Не приставайте.
Б о р к и н. Голубчик, скажите: будет жаль?
И в а н о в. Мне жаль, что от вас водкой пахнет. Это, Миша, противно…
Б о р к и н (смеется). Разве пахнет? Удивительное дело… Впрочем, тут нет ничего удивительного. В Плесниках я встретил следователя, и мы, признаться, с ним рюмок по восьми стукнули. В сущности говоря, пить очень вредно. Послушайте, ведь вредно? А? Вредно?..
И в а н о в. Это наконец невыносимо… Поймите, Миша, что это издевательство…
Б о р к и н. Ну, ну… виноват, виноват… Бог с вами, сидите себе… (Встает и идет.) Удивительный народ, даже и поговорить нельзя. (Возвращается.) Ах да, чуть было не забыл… Пожалуйте 82 рубля!..
И в а н о в. Какие 82 рубля?..
Б о р к и н. Завтра рабочим платить.
И в а н о в. У меня нет.
Б о р к и н. Покорнейше благодарю. (Дразнит.) «У меня нет»… Да ведь нужно платить рабочим? Нужно?..
И в а н о в. Не знаю. У меня сегодня ничего нет. Подождите до первого числа, когда жалованье получу.
Б о р к и н. Вот извольте разговаривать с такими субъектами… Рабочие придут за деньгами не первого числа, а завтра утром…
И в а н о в. Так что же мне теперь делать? Ну, режьте меня, пилите… И что у вас за отвратительная манера приставать ко мне именно тогда, когда я читаю, пишу или…
Б о р к и н. Я вас спрашиваю: рабочим нужно платить или нет? Э, да что с вами говорить… (Машет рукой.) Помещики тоже, черт подери, землевладельцы… Рациональное хозяйство… Тысяча десятин земли и ни гроша в кармане… Винный погреб есть, а штопора нет… Возьму вот и продам завтра тройку! Да-с… Овес на корню продал, а завтра возьму и рожь продам. (Шагает по сцене.) Вы думаете, я стану церемониться? Да? Ну нет-с, не на такого напали…
ЯВЛЕНИЕ 2Те же, Ш а б е л ь с к и й за сценой и А н н а П е т р о в н а. Голос Ш а б е л ь с к о г о за окном: «Играть с вами нет никакой возможности… Слуха у вас меньше, чем у фаршированной щуки, а туше возмутительное… Семитическое, перхатое туше, от которого на десять верст пахнет чесноком…»
А н н а П е т р о в н а (показывается в открытом окне). Кто здесь сейчас разговаривал? Это вы, Миша? Что вы так шагаете?
Б о р к и н. С вашим Nicolas-voila еще не так зашагаешь…
А н н а П е т р о в н а. Послушайте, Миша, прикажите принести на крокет сена. Я хочу кувыркаться…
Б о р к и н (машет рукой). Оставьте вы меня, пожалуйста…
А н н а П е т р о в н а (смеется). Скажите, какой тон… К такому карапузику, как вы, Миша, этот тон совсем не идет. Если хотите, чтобы вас любили женщины, то никогда при них не сердитесь и не солидничайте. (Мужу.) Николай, давайте все кувыркаться…
И в а н о в. Тебе, Анюта, вредно стоять у открытого окна. Уйди, пожалуйста… (Кричит.) Дядя, закрой окно!..
Окно закрывается.
Б о р к и н. Не забывайте еще, что через два дня нужно проценты платить Лебедеву…
И в а н о в. Я помню. Сегодня я буду у Лебедева и попрошу его подождать. (Смотрит на часы.)
Б о р к и н. Вы когда туда поедете?
И в а н о в. Сейчас…
Б о р к и н (живо). Постойте, постойте… ведь сегодня, кажется, день рождения Шурочки… Те-те-те-те… А я забыл… Вот память, а? (Прыгает.) Поеду, поеду… (Поет.) Поеду… Пойду выкупаюсь, пожую бумаги, приму три капли нашатырного спирта и хоть сначала начинай… Голубчик, Николай Алексеевич, мамуся моя, ангел души моей, вы всё нервничаете, ей-богу, ноете, постоянно в мерлехлюндии, а ведь мы, ей-богу, вместе черт знает каких делов могли бы наделать… Для вас я на все готов… Хотите, я для вас на Марфуше Бабакиной женюсь? Марфутка эта дрянь, черт, жила, но хотите, я женюсь? Половина приданого ваша… То есть не половина, а всё… Берите всё…
