Бой на вылет - Алексей Евтушенко

Встречный удар — ошеломляющая штука, поскольку скорости — в данном случае моей головы и его кулака — складываются, и энергия удара получается гораздо выше, чем, если бы, голова оставалась на месте, а двигался только кулак.

В правом глазу полыхнуло огнём, и я с грохотом рухнул на пол, кажется, сломав по дороге случайно подвернувшийся стул.

— А-ааа! — завизжала, тут же проснувшаяся женщина. — Помогите-е! Воры-ыыы!!! Убивают!!!

Хорошая реакция, молодец. Но у меня тоже неплохая. Удар был силён, однако сознания я не потерял и успел заметить, как чужие плащ и шляпа исчезли в проёме двери, а посему с низкого старта кинулся вслед. Очень хотелось догнать гада и проверить, как держит удар он. И очень не хотелось объяснять перепуганной семье обывателей, почему известный репортёр уважаемой городской газеты «Вечерние известия» оказался среди ночи в их квартире.

Четыре лестничных пролёта я преодолел в четыре прыжка. Но мой противник, видимо, в два, потому что уже выскочил на улицу, в то время, как я только-только пересекал двор.

Никогда не встречал столь быстрых. Я выкладывался на полную, но не мог сократить расстояние между нами ни на шаг. Так мы и мчались по пустому ночному городу — две молчаливые безумные тени в плащах и шляпах.

Знакомая пролётка показалась из-за угла как раз в тот момент, когда я начал терять дыхание и отставать. Очень вовремя! У меня ещё хватило сил, чтобы вскочить на подножку:

— Достань его, Рошик!

— Сделаем, господин Грег, не уйдёт! — весело оскалился лихач с Глубокой улицы и пустил лошадь в галоп.

Я повалился на сиденье, с хрипом глотая воздух. Кажется, пришло время серьёзно задуматься о поддержании физической формы. Стареешь, Гриша? Сначала в морду безнаказанно получил, а потом потерпел явное поражение в спринтерском забеге. Скаут называется.

Подкованные копыта лошади высекали из булыжника искры, дважды свистнул кнут, подгоняя и без того резвое животное, но догнать незнакомца не получалось — он мчался, словно чемпион мира. Да нет, куда там чемпиону — быстрее! И скорости не снижал, его плащ по-прежнему мелькал далеко впереди.

— Кто это, господин Грег?! — обернулся ко мне лихач. — За кем мы гонимся, за чёртом?!

— Быстрее можешь? — только и спросил я. — Дам на водку — хоть залейся, если догонишь.

— Я не пью, — бросил Рошик, привстал, по-разбойничьи свистнул и крикнул голосом, в котором удивительным образом слились жёсткий приказ и нижайшая просьба. — Нажми!! Давай, родная, давай!!

И лошадь дала. Вцепившись в поручень, чтобы не вылететь из коляски, я видел, как мы выиграли сначала пять метров, потом десять, пятнадцать…

— Дав-вай!!! — надрывался Рошик.

Мы бы догнали его, точно. Но тут город закончился, и начались предместья. С мощёной улицы, на которой хоть и редко, но попадались зажжённые газовые фонари, небывалый бегун свернул на ухабистый грунтовый просёлок, наполненный густой ночной тьмой, словно душа алкоголика похмельем, и моему вознице пришлось невольно придержать лошадь, а затем, когда просёлок раздвоился на два рукава — широкий и узкий, и вовсе остановиться.

— Дальше не проедем!

Я знал это место. Впереди — там, куда по узкой дорожке рванул незнакомец, был овраг, который местные жители называли Волчьим. По дну бежал ручей, а через сам овраг был переброшен узкий мостик. Человек или даже всадник пройдут-проедут. Лошадь, запряжённая в коляску или телегу — нет. Сразу же за оврагом стеной чернел лес.

Это было чистым безумием, но остановиться я уже не мог.

— Жди здесь! — бросил, соскакивая с пролётки.

— Господин Грег!

Я обернулся.

— Возьмите!

Он бросил мне тёмный продолговатый предмет, который, поймав, я опознал как классический обрез двустволки — с укороченными не только стволами, но и прикладом. Ай да Рошик…

— В левом — дробь, в правом — жакан!

Благодарить моего добровольного помощника — или сообщника? — не было времени, я уже бежал по узкой дорожке к оврагу.

Тёмный силуэт в плаще и шляпе мелькнул на другой стороне оврага и, свернув с дорожки, кинулся вверх по склону, к лесной опушке. Я не отставал, надеясь, что вскоре меня будет преимущество. Бегать быстро и долго он умеет, спору нет.

А как у вас, сударь, с ориентацией в ночном лесу?

Оказалось, что не так уж и плохо. Догонять-то я его постепенно догонял, но не так быстро, как рассчитывал и к тому моменту, когда мы выскочили на поляну, посредине которой — привет вам, кинематографисты и сочинители! — рос одинокий дуб, между нами оставалось шагов пятнадцать, не меньше.

«Эффективное расстояние для выстрела», — мелькнула мысль.

И тут незнакомец, словно уловив её, впервые приостановился и обернулся, вскидывая правую руку.

Кочка, за которую зацепился мой ботинок, спасла мне жизнь.

— Да-нн! Да-нн! — дважды сверкнул огонь в его руке, но я уже падал, и обе пули прошли мимо.

«Ну, сука, теперь моя очередь», — кажется, успел подумать я, перекатываясь через плечо и нажимая на оба спусковых крючка одновременно.

Всё-таки обрез охотничьего ружья — страшная вещь. На небольшом расстоянии, разумеется. Промазать я не мог и не промазал. От удара тело незнакомца отбросило назад, он упал, затем вскочил, шатаясь, сделал ещё несколько шагов к дубу, словно хотел найти защиту под его кроной, затем остановился, качнулся и ничком рухнул в траву.

Я полежал ещё немного, ожидая пока мои зрение и слух придут в норму после вспышек и грохота выстрелов, затем встал и пошёл к дубу. Трава — там, где свалилось тело, не шевелилась. Готов? Замедляя шаг, приблизился. Так. Вот здесь он рухнул, точно.

И где же он?

Тела не было.

Примятая трава была, а тело, её примявшее, отсутствовало. Уполз? Но где тогда следы? Трава на поляне довольно высокая, было бы видно. Не говоря уже о том, что сканер движения, тут же мною включённый, показывает, что в радиусе пятидесяти метров есть лишь одно крупное животное — я сам.

Итак, ни следов, ни тела. Ноль. Я сжёг несколько спичек и внимательно осмотрел место падения — даже крови нет. Но я ведь в него попал, верно? Или всё-таки промазал, а он, притворившись раненым и даже убитым, разыграл спектакль? Но сие, судари мои, возможно лишь в двух случаях. Или мой противник всё-таки скаут Внезеркалья и сейчас перешёл границу между мирами, или он… не человек.

Первое предположение можно было бы проверить прямо сейчас, включив генератор М-поля (мой спецремень был на мне) и попытавшись совершить переход, но я уже слышал в отдалении хруст веток под торопливыми ногами Рошика Лошадника — парень не выдержал и решил прийти мне на помощь. Молодец, что ни говори. Даже неловко. Как бы то ни было, а эту проверку придётся отложить. Что же касается второго предположения… нет, даже думать об этом не хочется.

— Господин Грег! — раздался сзади голос моего храброго извозчика. — Вы где, господин Грег?!

— Здесь! — крикнул я, ещё раз огляделся и медленно побрёл по мокрой траве навстречу Рошику, ощущая как с каждым шагом на меня наваливаются усталость и апатия — естественная реакция организма на те сверхусилия, которые этой ночью ему пришлось совершить. А может быть, я подспудно чувствовал, что с этой минуты всё непоправимо изменилось, и мне уже никогда не вернуться к прежней жизни? Как бы то ни было, в тот момент мне хотелось только добраться до постели. Что я и сделал, сообщив, изнывающему от любопытства Рошику Лошаднику лишь одно:

— Он ушёл. Не знаю, кто это был, но советую тебе держать язык за зубами. И я, пожалуй, сделаю то же самое. Целее будем.

— Обижаете, господин Грег, — сказал мне на это молодой извозчик. — Там, где я вырос, болтунов не любят. И вообще, я вам уже это говорил, можете всегда на меня рассчитывать.

«Особенно, если не забудете щедро расплатиться», — цинично подумал я, а вслух расслабленно произнёс:

— Спасибо, Рошик. После сегодняшних наших приключений, ни секунды в этом не сомневаюсь.

Наутро в городе обнаружилось ещё три человеческих тела, полностью лишённых крови. Через две ночи — два. Еще через ночь — одно. Всего за неделю — двенадцать случаев. Для города с населением в полмиллиона человек этого вполне достаточно, чтобы началась паника. Она потихоньку и начиналась. Массового исхода пока не наблюдалось, но ожидать его можно было со дня на день.

Телеграф исправно доносил в редакцию новости, гласящие, что и в других крупных и не очень городах по всему миру происходит то же самое: полиция находит трупы граждан, из которых кто-то или что-то высосало или выкачало всю кровь до капли. И это всё, что может полиция. Ни малейших следов убийц обнаружить не удаётся. «Кажется, они приходят из ниоткуда, делают своё чёрное дело и уходят в никуда» — так писал я в одной из передовиц «Вечерних известий». Наша газета эти новости, разумеется, публиковала, добавляя местного колорита. Остальные редакции не отставали, стараясь переплюнуть друг друга в живописании жертв и количестве ядовитого сарказма, выплёскиваемого в адрес городских властей вообще и полиции в частности. Тиражи росли, дух горожан падал.